Большое интервью Брайана Орсера: про Медведеву, Ханю и даже девчонок Тутберидзе💥

Майя Багрянцева – специально для Sports.ru – встретилась в Таллине с чемпионом мира, двукратным призером Олимпиад и выдающимся тренером Брайаном Орсером.

– Я вижу вас тут на катке целый день, вообще непонятно, когда вы успеваете есть и отдыхать. Вы следите только за своими спортсменами – или вам тут кто-то еще интересен?

– О, мне вполне хватает своих фигуристов. Да к тому же не забывайте – у Крикет Клаба тут много ребят: и танцоры, и одиночники, все из разных стран, клуб у нас по-настоящему международный. Например, у нас девочка из Австралии – для нее это первый чемпионат мира. Боже, знали бы вы, как она волнуется. Девочка из Китая еще – мы только что начали с ней работать. Так что тут много наших.

– Сколько же курток из экипировки сборных вы с собой возите? Или вам их тут на месте выдают команды?

– Нет, здесь у меня только куртка канадской сборной.

– Что скажете про Катю Куракову? Как вам ее короткая сегодня?

– Я очень доволен прокатом, она молодец. Тут катаются сильные фигуристы, а Катя смогла попасть в хорошую разминку перед произвольной. И на тренировках ей тоже досталась отличная группа. Кстати, она попала в группу с российскими девочками, которые просто невероятные, фантастические. И безусловно для нее кататься с ними было очень полезно. Она прыгала буквально выше головы, она же легко заводится – потому что любит конкуренцию и вообще довольно амбициозна. Так что здорово, что она вот так несколько дней с ними позанималась.

Мы оба довольны, в общем. Оценками тоже, кстати. Нормальные оценки, по делу: уровни на месте, есть недокрут – ну так он и правда был, все справедливо, все честно. Мы много работали, над теми же недокрутами, например. И я вижу результат. Конечно, нам есть что улучшать, чем заниматься, но это все уже летом, план работы есть.

Вообще, она у нас занимается уже пару лет, но в прошлом году она не могла выступать на соревнованиях, поэтому в основном тренировалась. А в этом сезоне она, что называется, дорвалась: у нее один турнир за другим – и среди юниоров, и среди взрослых. Этапы Гран-при, челленджеры, национальное первенство в обеих категориях, чемпионаты мира – нынешний в Таллине, впереди еще взрослый чемпионат в Монреале. И с каждым разом она становится все лучше и лучше.

– Для тренера есть разница: везти на турнир юниоров или взрослых спортсменов?

– Для юниоров чемпионат мира – пик сезона, то невероятный стресс; все хотят как можно лучше себя показать, а опыта при этом у них пока мало. Так что да, разница есть. За юниорами надо больше следить, их надо больше направлять – вне льда, я имею в виду.

Взрослые фигуристы уже все отлично знают: как им разминаться перед прокатом, к какому времени быть готовыми, что за чем делать на разминке. А юниорам я должен отправить смску с напоминанием: «тренировка завтра во столько-то, автобус отходит тогда-то».

– Но они же здесь не одни, с ними родители.

– Да, но я не хочу, чтобы родители в это вмешивались.

С разными семьями выходит по-разному. В моей практике были случаи, когда приходилось говорить родителям: все ок, я разберусь, давайте дадим ребятам почувствовать себя взрослыми и независимыми. Тогда у них появляется ощущение, что они управляют своей жизнью, они начинают понимать, что такое ответственность.

– В Крикет Клабе родителей пускают на тренировки? 

– На сам каток им нельзя, но у нас есть специальная зона, откуда они могут наблюдать за тренировкой через стекло. Зайти внутрь и как-то комментировать ход занятия у них не получится. Хотя раньше бывало и такое – да и сейчас случается, если я, например, уехал на соревнования. А, еще они язык жестов любят использовать, ха-ха. Вообще, это еще сильно зависит от возраста спортсмена.

Я думаю, лучше всего к самостоятельной жизни без родителей адаптировался у нас Хавьер Фернандес. Он приехал к нам, когда ему было 18 или 19, и провел с нами 8 лет. Он был очень независимым, жил в отдельной квартире, сам убирался, сам готовил, ходил по магазинам, добирался на каток. Ну, первый год у него были небольшие проблемы с опозданиями. В общем, были небольшие проблемы с пониманием, как у нас тут устроено расписание работы. Мне все вокруг твердили «ну что вы хотите, он же испанец» –  и это меня прямо из себя выводило, я-то не испанец, я ужасно пунктуальный. Но он потихоньку адаптировался, а мы решили немного подогнать под него наше расписание.

Юдзуру живет с мамой, она нам очень сильно помогает. Но при этом она никак не вмешивается в тренировочный процесс. То есть не бывает такого, чтоб она пришла ко мне и начала говорить, что Юдзу надо сделать на тренировке. Но даже когда я тренировал Ю-На Ким, ее мама не вмешивалась напрямую в нашу работу – по крайней мере, не через меня. Она высказывала мнение дочери, и то довольно аккуратно.

– А Женя?

– Ее мама тоже не вмешивается в рабочий процесс. Думаю, для нее это было совсем не просто. У нас ведь абсолютно другая система работы и тренировок. К тому же она сама каталась, разбирается в фигурном катании и знает, как раньше тренировались. Для нее довериться нам, оставаться в стороне и набраться терпения было серьезным шагом.

Я уже не раз говорил, есть определенный срок – полтора года. Для Жени и ее команды это было, может, тяжелее, чем для других – потому что она сильно вросла в ту систему, которая ее воспитала. Это совсем не плохо, не поймите меня неправильно, но тут просто все было не так, как она привыкла.

Из всех мальчиков нашей команды лучшим примером этого, наверное, является Хави: первый год нашей работы он не показывал каких-то особенных результатов ни не европейском, ни на мировом первенстве. И вдруг ровно через полтора года он выигрывает бронзу на чемпионате мира!

Когда Юдзу пришел к нам, он уже бывал на чемпионатах мира, занимал там третье место – и через полтора года он становится олимпийским чемпионом.

А сейчас та же история с Джейсоном Брауном. На чемпионате США он был просто великолепен, он на невероятном подъеме, у него начали получатся четверные прыжки. Конечно, мы не форсируем события, а идем в своем темпе, хоть вокруг только и разговоров что про квады. Но он терпеливый парень – нам понадобилось ровно 18 месяцев, чтоб сделать из него того, кем он сегодня является. Мы с Трейси (Уилсон) были поражены, как здорово он контролировал ситуацию по время прокатов на чемпионате США.  

– Сложно заставить фигуристов поверить в эту схему?

– Главное, понять: наш первый сезон может быть не самым удачным – и это нормально. Конечно, мы не хотим, чтоб этим кто-то прикрывался, и не хотим их на это настраивать – все может пойти и нормально. Но дальше точно будет лучше, нужно просто немного времени, чтоб спортсмены привыкли к нашей системе.

Мы даем им инструментарий, чтоб они могли принимать решения и делать самостоятельный выбор, правильный выбор, потому что многим спортсменам говорят, что и как они должны делать. Ок, с детьми и даже, может быть, с юниорами это работает. А взрослые спортсмены – это взрослые люди, они должны отвечать за свои тренировки, за то, чтоб не опоздать никуда; сами решать, не надо ли им поработать еще. Это мой случай, кстати.

Когда я еще выступал, я искал любые возможности дополнительно где-то покататься, лишний раз сделать ОФП. Бегал мимо дома тренера, чтоб он посмотрел, какой я молодец, а он даже ни о чем не догадывался. Этого я жду и от своих спортсменов.

– А вам как тренеру разве не было бы удобнее, чтоб фигуристы вас просто слушались и делали то, что вы им скажете?

– Ну ок, мы им тут говорим, там говорим, а потом встает вопрос: вот делать сегодня на тренировке прокат программы? И некоторые ребята подумают – и согласятся: да, давайте сделаем полный прокат. Никто, разумеется, этого делать не любит – это же трудно. Это как марафон – ну что, бежим сегодня наш марафон?

Я как тренер, конечно же, понимаю: прокат им сделать надо. Я могу пойти простым путем и сказать: вы сегодня делаете прокат программы. А могу сделать так, что они будут думать, что это они сами решили это сделать, что это их решение. Они должны это сделать – не потому что я их заставил, а потому что понимают: это сделает их сильнее. И если они сделают это сегодня, то через три недели их катание станет лучше – все из-за правильно сделанного выбора.

А есть спортсмены, которые предпочитают этого не делать. И знаете? Они никогда не добиваются успеха. Тут все просто – некоторые просто не могут пережить спада в результатах, им нужно все и сразу. А вокруг же еще полно «доброжелателей», которые начинают нашептывать: это все тренер твой виноват. 

– Как у вас устроены тренировки: юниоры и взрослые катаются вместе?

– Нет. Мы чередуем тренировочные сессии – отдельно юниоры, отдельно взрослые, хотя есть и некоторые совместные занятия. Для юниоров очень важно быть рядом с успешными фигуристами. У нас даже иногда бывает так: разъезжаются по турнирам несколько взрослых спортсменов, я подхожу к юниорам и говорю: ты, ты и ты сегодня катаетесь со старшими. И для них это огромное событие, они стараются изо всех сил показать, на что они способны, чтоб их позвали вот так еще и еще раз.

Конечно, для них это огромный стимул – покататься на одном льду с Ханю, Медведевой или Чжуном Хваном. Джозеф Фан, кстати, как и Катя Куракова, в этом году выступает и по юниорам, и по взрослым. В Монреаль он тоже едет, то есть всего мы везем туда четверых наших спортсменов: Юзуру, Чжун Хвана, Катю и Джейсона, что очень даже неплохой результат для нашей команды.

– Мы с вами несколько раз вынуждены были прерывать интервью, потому что к вам все время подходят желающие сфотографироваться. Это так всегда? И вы никому не отказываете?

– Ну во время соревнований да, такое почти всегда, особенно в Корее и в Японии. В Канаде, кстати, такого нет, ха-ха.

– Канадское фигурное катание сейчас переживает не лучшие времена. Как вам кажется, в чем тут дело?

– Ну, до Олимпиады в Корее у нас все было хорошо. У нас были Скотт и Тесса, Меган с Эриком, Кейтлин Осмонд – то есть на протяжении лет восьми у нас была настоящая банда великих спортсменов. А сейчас у нас... не назову это спадом, скажу лучше «реконструкция». Канада, в отличие от России не может ведь похвастаться таким количеством сильных спортсменов. То есть вам не приходится проходить через фазу восстановления запасов, у вас они пополняются автоматически – понимаете, о чем я? И это то совсем неплохо.

И да, соответственно, падает и интерес публики. Чтоб спасти ситуацию, нам нужна суперзвезда, ну как Мишель Кван. Как в те дни, когда катались Брайан Бойтано, Скотт Хэмилтон, во времена великих противостояний. Вспомните ту же дуэль Ю-На Ким и Мао Асады, да и Мики Андо не давала им расслабиться.

Не забывайте, теперь фигурное катание можно смотреть дома в любой момент в интернете – у вас теперь есть круглосуточный доступ к любым программам и любым соревнованиям. Совсем необязательно ехать куда-то на другой конец света на стадион. В России, конечно, сейчас другая ситуация – стадионы просто ломятся от зрителей.

– Накануне соревновались танцевальные дуэты, и я видела, как Этери Тутберидзе приходила на трибуны болеть за Диану. Но сам прокат Этери смотреть не смогла – вышла в фойе и простояла всю программу дочери там. Вы когда-нибудь нервничали за своих воспитанников так сильно, что не могли смотреть их выступления? 

– Да, мы, кстати, столкнулись с ней там, за трибунами, поздоровались и улыбнулись друг другу. Мы с ней живые люди. 

Ну у тренера нет опции не смотреть выступления спортсменов, конечно. Должен сказать, что родители переживают за прокат своих детей гораздо сильнее, чем друзья или тренеры. Не могу даже представить, как тяжело им приходится. Видеть своего ребенка там, на льду, под таким сумасшедшим давлением, знать, какая огромная работа была проделана, – и ничем ему не быть в силах помочь. 

– Копится ли у вас усталость от фигурного катания? Бывает такое, что хочется махнуть на все рукой и укатить на пляж на месяц?

– Я всегда, конечно, жду конца сезона и возможности уехать куда-то в отпуск. Сейчас у меня тоже все запланировано – правда, теперь мы все зависим от коронавируса. Но пока план такой: сразу после чемпионата мира в конце марта мы вдвоем с моим партнером летим в Индию, потому что он оттуда родом.

Мы женаты уже 11 лет, а я там пока ни разу не был, так что мы летим к его семье. Обычно же мой отпуск выпадает на начало июня, а летом в Индии ужасно жарко, вот и не складывалось никогда. В общем, билеты мы купили, а с гостиницами пока ждем – смотрим, как будет развиваться история с эпидемией.

Обычно весь мой отпуск за год – одна неделя. Это, конечно, ужасно мало, поэтому в этом году я постарался выкроить две. Больше мне не позволяет работа. Весной у меня обычно один семинар за другим, я летаю то в Таиланд, то в Италию, то в Австралию, провожу сборы и лагеря – здесь пара дней, там неделя. 

– А в Россию вас когда-нибудь звали?

– Нет, пока нет. Но никогда не говори никогда, знаете?

Я с удовольствием прилетаю туда, где есть нужда в моих знаниях. Да я и сам учусь во время таких семинаров. Я всегда говорю: если я перестал учиться чему-то новому как тренер, то как тренер я закончился. Я точно так же учусь у всех этих молодых тренеров, как они у меня. Мне нужен этот обмен свежими идеями, мне нравится вдохновлять их – и вдохновляться самому. Если я почувствовал, что «теперь я знаю все», то значит, я перестал быть хорошим тренером и потерял право стоять у бортика.

Меня часто привлекает ISU – для консультаций, развития каких-то направлений, для обучения тренеров. Мне нравится чувствовать эту ответственность за то, как и в каком направлении развивается фигурное катание. А то люди все время жалуются: то правила изменились, то система судейства – но хватит жаловаться! Сделайте что-то. Тренируйте спортсменов, обращайте внимание на то, что от вас ждет публика, что за катание они хотят видеть. Не сидите, а действуйте.

– Нововведение этого сезона – церемония награждения ISU, тот самый ледовый «Оскар», про который столько говорили. Как вам вся эта идея? 

– Я думаю, это отличная затея. У нас ведь довольно гламурный спорт, нам совсем не повредит немного вспышек и блесток. Уверен, фигуристам только дай повод надеть красивое платье и пройти по красной дорожке. Здорово, что у них появится шанс почувствовать себя особенными, знаменитостями – потому что они это заслужили. Вполне вероятно, это сможет вернуть внимание публики и прессы к фигурному катанию в Америке и в Канаде. И хорошо, что награды будут вручать не только чемпионам. Там же куча номинаций: и «новичок сезона», и «лучший костюм»...

– ...и «самый ценный фигурист», там есть и такая номинация. Вот если б решали вы, кого выбрали?

– Юдзуру Ханю. И я говорю так не потому, что он мой ученик. Он привнес в фигурное катание столько всего – и для спортсменов, и для зрителей, и для фанатов. Да, конечно, большинство его поклонников живет в Азии, но не забывайте – это наш основной рынок сегодня. Он, кстати, очень популярен в России, я знаю. Ну он мальчик, а мужское катание, в отличие от женского, в России сейчас не на своем пике, так что дорогу он никому не переходит, законную славу у Жени, Алины и ваших новых девочек не отбирает.

Он столько сделал для маркетинга и пиара фигурного катания по всему миру. Для ISU это готовый бренд: он привлекает аудиторию, телевидение, спонсоров, рейтинги. Он просто лучший из лучших. А тут еще и эта великолепная дуэль с Нэтаном. Два таких разных потрясающих фигуриста, они двигают друг друга вперед – и это очень здорово для всего фигурного катания в целом.

Я знаю, о чем говорю: в мое время же была наша «битва Брайанов» (Орсера и Бойтано), 8 лет постоянной борьбы. Начали мы с юношеского чемпионата мира в 1978-м – я был там четвертым, а он взял бронзу. Ну и дальше вплоть до Олимпиады-1988.

Вспомните, сначала были Туктамышева и Сотникова, потом появилась Липницкая. Так что здоровая конкуренция всегда только на пользу, это не дает нам стоять на месте. Очевидно, что именно Брайан Бойтано помог мне стать лучше, расти над собой. Так что Юзуру тоже нужна такая конкуренция. Сначала Хавьер Фернандес, потом Патрик Чан, а теперь Нэтан Чен. Ему это очень важно. 

– Чего нам ждать от Ханю в Монреале?

– Он вернул старые программы, и это было мудрым решением. В какой-то момент я сказал ему: может, вернемся в короткой прошлого сезона? А он отвечает: а знаете, я ведь тоже об этом думал. Мы в любом случае собирались немного менять музыку к программе этого сезона, нас не все устраивало. Сама программа нам нравилась, но она была ему не очень удобна, особенно та часть, где стоял каскад.

У Юдзуру же как: он не подтягивает пряжки к акцентам в музыке – он хочет, чтобы они идеально сливались, у него свой ритм и свое видение идеального попадания в музыку. В общем, у нас были вопросы к той короткой. Мы собирались сделать что-то с музыкой, но столкнулись с разными сложностями. В общем, нам понравилась идея вернуться к старой программе – к тому же, что там, она просто шедевр. Мы не катали ее целый год, мы по ней соскучились, это как достать старый любимый костюм из шкафа.  

👏Юдзуру Ханю: он вернул программы-легенды и взял недостающий титул. А в мечтах – прыжок, который не делал никто

И похожая история с произвольной программой – она просто лучше ему подходит. А что дальше? Я не знаю, никто не знает. Что у него в планах – следующая Олимпиада? Еще один чемпионат мира? Юдзуру не делится с окружающими планами. Но это и не так важно сейчас. Если он будет продолжать, если у нас впереди совместная работа, то будут и новые программы, новый вектор развития.

Он мастер «изобретать себя заново». Вспомните все его программы – это всегда новое направление, новые горизонты. Он готов делать что-то новое.

– А с Евгенией вы будущее обсуждаете?

– Да, но сейчас не самый простой момент. Она на катке, тренируется, все по плану. Но мне кажется, она немного упала духом.

Понимаете, у нас сейчас есть ребята, которые готовятся к чемпионату мира, и она не в их числе. Хотя она этого заслуживает, потому что она отличная фигуристка. Да, она не едет туда из-за всей этой ситуации с поломанным коньком на чемпионате России. Это честно, никаких вопросов, жаловаться тут не на что, с коньком тогда вышла неудача.

Так что там у Медведевой с ботинком? Он сломался, Женя купила новый на месте, но катала в старом (перемотанном)

Мы же все видели на этапе Гран-при в Москве, в какой она хорошей форме – и психологически, и физически. Я вообще думаю, что это были ее лучшие прокаты в жизни. По мне, они были лучше ее выступлений на Олимпиаде, потому что тут каталась женщина, а не девочка. Она смогла соединить технику, эмоции, подачу программы, презентацию – и это было для нее новым этапом развития. И сейчас сложно, потому что она немного подвисла.

Я сосредоточен на работе с теми, кто едет на юношеский и взрослый чемпионаты мира, а у нее идут обычные тренировки, не приуроченные к какому-то важному событию. В такой ситуации сложно себя замотивировать, но она борец. Она выходит, тренируется вместе с другими ребятами, ничего не пропускает.

Мы уже начали работать над программами нового сезона. Они уже назначили с Ше-Линн Бурн время для постановки произвольной (под музыку из шоу Цирка дю Солей), музыку для короткой программы тоже выбрали. Ставить ее будет, если не ошибаюсь Джеф Баттл – они займутся этим в ближайшее время, может, уже даже и начали. Она делает все необходимые шаги, она много думает, да, ей приходится нелегко. У спортсменов такого уровня есть гордость и чувство собственного достоинства. Им тяжело выходить и не выигрывать, как раньше, но это спорт.

Представьте: на ее глазах сменилась эра в фигурном катании. Всего два года, казалось бы, а того арсенала, которым сражались фигуристки ее волны – каскад с тройным флипом, с тройным лутцем – уже не хватает. Всего два сезона назад главным оружием были каскады 3-3, а сейчас столько всего изменилось. Но теперь надо, чтобы кто-то из этих молодых звездочек, новых фигуристок задержался на небосклоне хотя бы на какое-то время.

Они прекрасны, они великолепные спортсменки – нам надо успеть узнать их получше. Хочется видеть их развитие – и не только в плане того, какой четверной они освоили. Интересно, как они будут раскрывать программы, как будут работать над движениями, над тем, что они хотят сказать своей аудитории, зрителям. А это приходит только с опытом. Неважно, в какой сфере – будь ты певец или актер, тебе нужно иметь что-то в душе, чем ты будешь делиться с публикой. 

– Предлагали ли вам когда-нибудь стать комментатором, хоть ненадолго?

– Знаете, я ведь комментировал Олимпиаду-1994, то есть примерно сто лет назад. И если честно – комментатор из меня получился так себе. Я был непредвзят, называл вещи своими именами, старался искать положительные моменты у всех спортсменов. Я могу отличить хорошее катание от плохого, но я все равно чувствовал, что не дотягиваю, что идеально у меня не получается. Просто у кого-то это выходит естественно, а кого-то нет.

Вот из Трейси Уилсон вышел бы отличный комментатор. Представьте, сидит кто-то у экрана в Колорадо или, скажем, в Красноярске – и из комментария Трейси они узнают что-то новое. А, так вот почему тут снизили оценку, а этот элемент не засчитали. То есть важно говорить со зрителями, не быть выше аудитории. Точно такими же были и Скотт Хэмилтон, и легендарный американский комментатор Дик Баттон, сейчас такое же можно сказать про Теда Бартона.

Вы только подумайте: в короткой программе у женщин заявлено 48 участниц. И для каждой из них надо найти слова, заметить что-то хорошее, пожалеть, если что-то не удалось. А главное – ты должен быть готов к тому, что за неосторожно высказанное мнение тебя распнут в интернете. Все эти социальные сети сегодня, инстаграм, все дает площадку разным людям для анонимного высказывания мнения. Это ведь и моя проблема: я все слишком близко принимаю к сердцу.

Знаете, как тяжело мне было в декабре, когда случилась вся эта ситуация с Юдзуру и финалом Гран-при? Я ведь не поехал туда. Все было очень просто: Юдзуру, может, решил немного поэкспериментировать. А тренерская аккредитация у нас была одна. И Юдзуру решил, что попробует поехать с другим тренером, потому что в тот момент ему была больше нужна поддержка в технических вопросах.

– Но он с вами это обсудил?

– Не совсем. И я думаю, для него это тоже был довольно тяжелый момент. Я узнал, что я не еду, накануне вечером – поставило и меня, и другого тренера немного в неловкое положение. Я не хотел расстраивать и беспокоить Юдзуру, и тут случается вся эта история с потерей паспорта у другого тренера! И с Юдзуру в результате никого нет.

Параллельно с этим я вывесил фотографии со своих тренировок, чтобы как раз развеять слухи, что я где-то там в другом месте с другими спортсменами. А я был дома, в Крикете, делал свою работу. И тут я решаю почитать комментарии под своими постами (обычно я этого не делаю), а там... «Да как вы посмели бросить его одного», «да где вы пропадаете», «да как вы смели». А потом ругательства. А потом угрозы. «Лучше б ты умер», «да что же ты за тренер», «гори в аду». Бог мой.

А люди ведь вообще не знали, что происходило на самом деле. Это было ужасно. Сейчас я понимаю, что читать в интернете, а что нет. В общем, лучше ничего не читать, потому что иногда это чистый яд, и это отравляет тебе жизнь. У некоторых людей просто слишком много свободного времени. А такие люди как Юдзуру, как Женя, как я  – мы же хотим понравиться всем, стараться быть хорошими для всех, а это невозможно.

Кому-то не понравилась твоя прическа, кому-то – костюм, а кто-то недоволен ребром на твоем прыжке. Человек сидит на диване и предъявляет претензию: о, да он до сих пор не научился прыгать лутц с нужного ребра. Ну ок – встаньте с дивана и прыгните этот лутц сами. И научите кого-то. Все это, конечно, не очень справедливо. 

– А вы учите своих ребят, как вести себя в интернете?

– Да, мы много об этом говорим. Я пытаюсь объяснить, что не надо все это читать. Кому-то не понравилась ваша короткая программа? Ну и пусть. Незачем это читать. А кому-то, наоборот, короткая понравится, а музыка к произвольной – нет. И что делать? Поэтому я советую им всем закрываться от этого.

Знаете, вот когда я катался, интернета ведь не было. Зато была пресса. Я до сих пор помню утро после своего проката на Олимпиаде в Калгари. Газеты в стране наутро вышли с заголовком «Орсер великолепен, но он все равно лузер». Это просто разбило мне сердце. И похожее происходит сегодня с соцсетями. Только в сто раз хуже. 

– Может, стоит проводить какие-то обучающие семинары для спортсменов? Как обращаться с социальными сетями?

– Мы как раз в ближайшее время собираемся такой семинар провести. Кто-то должен с ними поговорить и объяснить, что от глупости, которую ты запостишь в интернет в 14 лет, может зависеть вся твоя дальнейшая жизнь. А гугл теперь все помнит, секретов больше нет.

Мы-то свои старые фотографии храним в обувных коробках в гараже, и никто до них добраться не может, а у нынешних детей вся жизнь на виду. Им гораздо тяжелее. 

Фото: East News/via www.imago-images.de/Imago Sport and News/East News; globallookpress.com/Kenjiro Matsuo/AFLO, Lee Jae-Won/AFLO, Oscar Gonzalez/ZUMAPRESS.com, Kenjiro Matsuo/AFLO, Raniero Corbelletti/AFLO; instagram.com/jmedvedevaj