Генплан развития Москвы: задумки и реальность

НЕИНТЕРЕСНЫЙ ГЕНПЛАН

Почти все урбанисты за последний месяц уже высказались по поводу так называемого «актуализированного» Генплана Москвы. Общий тон высказываний можно назвать так: «безысходная грусть».
Но по обе стороны этого на удивление спокойного экспертного мнения, как обычно, есть свои «экстремистские» полюса. На одном – культурологи и общественные организации, клеймящие мэра Лужкова за уничтожение памятников архитектуры. Для них Генплан – это формальный повод еще раз привлечь внимание к проблеме. На другом полюсе – пролужковские архитекторы и депутаты городской Думы, которые отдают должное высокому профессионализму разработчиков (в этом, действительно, нет сомнения) и уверяют в том, что новый Генплан хотя бы позволит удержать Москву от коллапса. При этом голоса что одних, что других «экстремистов» слабы и никак не влияют на программу, неумолимо двигающуюся к утверждению. Что касается московских обывателей, то только 0,5% из них активно интересуются тем, что предлагает Генплан.
Почему такое спокойное равнодушие – и экспертное, и обывательское, – по отношению к документу, в соответствии с которым конструируется вся ткань самого большого в стране города на ближайшие 15 лет? Моя версия: потому что все догадываются, что исполняться Генплан все равно не будет. Как не исполнялись многие его предшественники. Российский город, пусть даже и самый большой, развивается не по документу и его скучным правилам, а по понятиям. Как и вся страна и ее народ. К тому же, жизнь мегаполиса сегодня несется быстрее, чем мысль планировщиков. И поэтому то, что напланировали сегодня, завтра к утру уже устареет, и необходимость выполнения отпадет сама собой.
Специалисты анализируют минусы Генплана, что в нем правильно, а что нет. Обсуждают формулировки, расстановку запятых, схемы районной планировки. Но никому и в голову не приходит представить, что произойдет, если предложенный Генплан через 15 лет все же будет реализован? Какой тогда будет Москва? Как будет выглядеть? Каково будет в ней жить, работать?

МОСКВА И МОСКВИЧИ – 2025

Попробую представить Москву в 2025 году.
Начнем с самых общих, концептуальных, идеологических посылов Генплана. Таких, на мой взгляд, три:
1. Все, что делалось с территорией Москвы за последние 20 лет, – правильно!
2. Проблемы Москвы настолько остры, что радикально решить их невозможно, поэтому надо идти по пути оперативного антикризисного управления и мелкого улучшательства: тушить там, где сильней горит.
3. Никакого радикализма! Мы не знаем, что будет с Москвой через 15 лет. Пусть все идет, как идет сейчас, а там посмотрим, что (и, самое главное, – кто) будет.
В идеологической ущербности Генплана не виноваты его профессиональные градопланировщики из специально существующего для этого Института Генплана Москвы. Беда в другом – у, Москвы нет платформы, без которой Генплан оказывается почти бессмысленным: нет стратегической концепции развития города. Чем, вернее, – кем будет Москва через 15–20 лет? Культурно-историческим центром, привлекательным для туристов, или мировым финансовым центром, или чем-то еще? Никто из тех, кто принимает решения, этого не знает. Концепции и внятного сценария ее осуществления нет. А разные сценарии предполагают разные модели устройства территории города и разные программы действий.
Что ж тогда остается делать градопланировщикам из специального института? Ведь они – не по философской части. Они – прекрасные чертежники, инженеры и архитекторы. Получив заказ на «что-нибудь, лишь бы поскорей», им не остается ничего, кроме экстраполяции нынешних трендов. Проверяем по тексту: действительно, все довольно рутинно, никаких прорывных предложений. Еще одно Кольцо. Та же мечта о перехватывающих парковках, которые, впрочем, строить негде. Ведь там, где они должны были быть (еще по предыдущему генплану), построены торговые центры. (Про снос центров в Генплане не сказано). Наконец, та же ненависть к точечным застройкам – этому страшному неуправляемому вирусу, борьбу с которым мэр Лужков объявил лично, и с которым нам, видимо, жить до 2025 года.
Без стратегии нет ответа на ключевой, базовый вопрос: сколько примерно людей будут проживать в столице к 2025 году? Об этом можно только догадываться. Читаем: планируется построить более 80 млн кв.м жилья при сносе 20 млн кв.м. Это означает, что население Москвы увеличится еще примерно на 40–50%. Но площадь столицы при этом не изменится, городу попросту некуда расширяться. Сейчас в Москве на один гектар территории приходится 160 жителей при максимально допустимом в цивилизованных странах уровне в 140 жителей. Сопоставляете все эти цифры? А теперь еще учтем, что под улично-дорожную сеть в мировых городах, сопоставимых с Москвой, отведено 20–30% всей территории. А в Москве сегодня УДС занимает 8,7%. По самому оптимистичному прогнозу Генплана, эту долю можно довести до 12% через 15 лет…

ДЛЯ КОГО?

Наверное, при обсуждениях Генплана были учтены многие конкретные пожелания возмущенных москвичей. Но в целом он очень далек от интересов жителей города. Эта проблема намного глубже, чем Генплан. На протяжении многих лет Москва развивается по принципу: «интересы инвесторов важнее интересов жителей»! Никаких серьезных механизмов общественного контроля над принятием решений здесь нет. С этой точки зрения, в российской столице идеальный инвестиционный климат, о чем могут только мечтать мэры западных городов, каждый градостроительный шаг которых находится под зубодробильным общественным контролем.
Совершенно ясно, что этот город все меньше пригоден для жизни и больше – для работы. Здесь зарабатывают деньги. А отдыхают, то есть, живут, – в других местах. Если поближе – то Московская область. Там – воздух, дачи. Да и переселилось туда из Москвы уже немало среднего класса. По масштабам коттеджного строительства регион на первом месте в стране. Если подальше – то Турция, Европа…
А как отдыхать в Москве, если не осталось уголков, где не увидишь и не услышишь автомобиля с электричкой. Если не осталось зелени. Да просто пространства для прогулок нет. Даже во дворах – исконной резервации для пешеходов – идет повсеместная борьба за место между мамашами с колясками и вздыбленными на тротуары машинами. Безвоздушный, бездыханный город.
Все продвинутые мегаполисы мира сегодня озабочены тем, как бы вырезать побольше городского пространства для непроезжей части, максимально изолировать автомобили и пешеходов друг от друга. Карта Лондона окроплена крупными брызгами площадей, имитирующих почти лес. В 3-миллионном Бирмингеме ценой неимоверных затрат пробивают через весь город широкую пешеходную зону – зону тишины. В китайских и японских мегаполисах на уровне 4-х – 5-х этажей прокладывают густую сеть воздушных пешеходных переходов между зданиями. Первые этажи строящихся небоскребов обязаны быть общественными зонами на манер зимних садов. И все для того, чтобы в городе физически оставалось место для людей, для жителей.
Вообще, если уж говорить о развитии территории и управлении ими, то Москва отстала от своих зарубежных западных аналогов на 100–150 лет. Проблемы вроде бы и схожи, но решаются они совершенно разными способами и инструментами. И даже повестки дня совершенно разные:
Там: как разгрузить пространство и сохранить зелень. Здесь: как бы не пропал ни единый кусочек территории. Всё должно работать, приносить доход в виде аренды или продажи квадратных метров. Бульвары, лавочки и фонтаны – это разграбление казны!
Там: как бы мэрам соседних территорий почаще видеться, побыстрее совместно решать вопросы, уходя от опеки государства. У нас: Лужков и Громов не то что видеть, слышать друг о друге не могут без боли. Ну, и так далее; список «там – здесь» почти бесконечен.
Так что если брать за точку отсчета сегодняшний день, то через 20–30 лет Москва и западные мегаполисы будут отличаться неузнаваемо.
Москву ждет отрущебливание по той модели, какую переживают сегодня крупные латиноамериканские и африканские города: огромная плотность населения, падение качества жизни, волюнтаризм принятия градостроительных решений, хаос в застройке, резкая сегрегация пространства (гетто бедноты и элитарные заборы), равнодушие жителей. Предлагаю самим поставить причинно-следственные связи между этими фактами.