Д Даша Февраль /Девушки В/О Русском Движении/

— Даша, здравствуй! Спасибо, что согласилась ответить на наши вопросы для «Розанов Клуба».

— Вам спасибо, у меня никогда ещё не брали интервью, так что довольно интересный опыт!

— Ты родом из Сибири. Скажи, пожалуйста, отличаются ли русские люди за Уралом от русских людей в Петербурге?
— Вопрос с каким-то намёком на пресловутый сибирский сепаратизм? :) На самом деле, трудно ответить. И да и нет. Конечно, везде есть свои местечковые особенности, которые так или иначе проявляются, но я бы не стала возводить какую-нибудь «мультифору» («файлик») в абсолют. Такие же русские люди, разве что меньше интересуются политикой, так как окружающий культурный уровень другой. Люди там «проще» только потому, что меньше «движухи»: лекций, выставок, презентаций, каких-то интеллектуальных пространств и т.д.

— В ВК в «политических предпочтениях» у тебя указаны консервативные взгляды. Что ты под этим подразумеваешь? Есть ли у тебя какие-то чёткие критерии определения этой идеологии?

— Так вышло достаточно случайно, сначала у меня стояли «монархические», а потом, если бы был такой вариант, то поставила бы «национально-демократические». Однако тот же национализм в век глобализации и мультикультурализма, по моему опыту, люди часто воспринимают как какой-то пережиток, как что-то безнадёжно устаревшее и ретроградное. И именно этот смысл я и подразумевала: национализм, преемственность истории и культуры, связь с традицией и, — если угодно, — контрреволюция.

— В какой момент твои взгляды стали национально ориентированными? Видел забавную фотографию, как ты показываешь неприличный жест дедушке – «кровожадному сифилитику».

— Довольно рано, сейчас постараюсь как-то сформулировать тот первичный бульон в подростковой голове, хм. Быть может, первое воспоминание в тему — это мультик «Анастасия», который я увидела в 1998-м на кассете, а мама тогда сказала, что действительно так было: были какие-то подлые большевики, были замученные и убитые, а до всего этого была и другая Россия.

Долгое время мои бабушка и дедушка жили в Киргизии, в Бишкеке, и в начале нулевых мы с мамой часто ездили к ним на лето. Тогда, лет с 6, я начала узнавать, что была какая-то страна, которая развалилась, что тут всё построили русские, но русских не любят, поэтому теперь они уезжают. То ли я сама нашла у бабушки, то ли она мне показала, но я точно помню киргизскую газету, где по-русски на мотив частушек были строчки «будем русских резать, будем русских бить».

По-настоящему какое-то политическое осознание реальности пришло примерно в 8-9 классе, когда сошлись несколько факторов. Во-первых, я уже осмысленно полюбила историю и литературу, а тогда как раз и изучался период Российской империи. К тому же у меня была хорошая учительница по истории, которой можно было честно поведать своё мнение. Ну, я ей от души и отвечала, со всей юношеской пылкостью, что даже по школьному учебнику понятно, где нравственная правда (уж явно не на стороне большевиков!). Одновременно смотрела много документалок, Парфёнова, плюс узнала, что и мою семью раскулачивали и увозили с Дона в товарных вагонах в Сибирь.

В общем, к 10-11 классам у меня уже была сформирована своя точка зрения, я живо интересовалась и современной путинской политикой, следила за протестами в связи с выборами, Болотной, но в то время ещё искренне негодовала от реальности РФ: «да как так можно, это же цирк». В принципе, это понимали и мои менее политизированные ровесники, но у них отрицание реальности зачастую уходило в другой тезис: «Рашка-парашка, надо валить». Я же «свалить» никогда не мечтала, я не мыслю себя в другой культуре, в окружении чужих людей. Мне, наоборот, всегда не хватало какой-то народной общности, что ли, ощущения единства во множественности. Я чувствовала под собой какой-то исторический и культурный вакуум, я не могла найти почву, чтобы как-то осознать себя и прорасти, я искала какую-то свою общность, некоторое время даже считала себя либералом и, каюсь, в 2010-м смотрела «Дождь». Но всё просто встало на свои места, когда я как-то на ином уровне прочувствовала и поняла, что я русская (какой восторг!), что все русские радости и беды — мои радости и беды, что этого не отнять, что это как семья. Не сказать, что до этого у меня были проблемы с самоидентификацией (всегда понимала, что насаждаемое россиянство — симулякр), просто раньше осознание своей национальности как-то ничего не давало, ничего нового не привносило в мою личность: мол, русская и ладно, нашла чем гордиться! Однако потом что-то тёплое и естественное ёкнуло: я почувствовала свои корни, почувствовала себя частью целого и одновременно с этим лучше осознала и саму себя, появился тысячелетний бэкграунд.

В общем, по хронологии, наверное, получается: недовольство историей, затем недовольство современной реальностью и потом уже национализм как проект будущего. Быть может, я чрезмерно детально расписала этот вопрос, но просто мне кажется, что мой опыт не уникален — вдруг это поможет какому-нибудь ищущему старшекласснику?

— Ты окончила кафедру истории русской литературы в Санкт-Петербургском государственном университете. Задам банальный вопрос: какие твои любимые русские писатели?

— Достоевский, Лесков, Ремизов, Чехов, Леонид Андреев, Бунин, Набоков.

— Даша, оказал ли на тебя влияние «Спутник и Погром»? Какие современные деятели наших взглядов тебе интересны?

— Да, безусловно. Я начала читать «Спутник» примерно в ноябре 2012 года, помню, как радовалась, что нашла что-то адекватное и близкое себе, что людей с похожими взглядами на самом деле очень много. Даже не знаю, какой бы я была, если бы в своё время не появился «Спутник»! Интересных «деятелей» много, но назову, наверное, Егора, Крылова, Ватоадмина, Галковского и Светова.

— Расскажи, пожалуйста, о вашей деятельности в лавке «Листва». Поднимает ли это моральный дух, когда каждый день за книгами приходят добрые русские люди, пьют чай и не только, спорят и знакомятся?

— О нашей деятельности? Ну, во-первых, мы не просто продаём книжки. Можно сказать, что мы за полгода уже стали своеобразным культурным пространством и местом встреч. Практически каждые выходные у нас проходят лекции на разные темы, презентации, бывают и вечеринки. Думаю, что никакой другой независимый книжный в городе не может похвастаться такой насыщенной событиями жизнью. И это наша особенность, наша изюминка: мы даём людям возможность пообщаться и познакомиться друг с другом, построить горизонтальные связи и даже найти друзей. Например, бывает, что недавно переехавшие в Петербург люди находят у нас отдушину, приходят просто пообщаться — на моей памяти таких четверо.

Или же, наоборот, туристы из других регионов часто нас хвалят и говорят, что в их городах нет похожего места, куда ты можешь просто прийти и угоститься чаем. Это, конечно, вдохновляет и радует! Нельзя не упомянуть и, — хоть это может прозвучать пафосно, — просветительскую функцию: многие люди разных возрастов впервые услышали о Розанове в лавке, заинтересовались русской культурой и историей. В общем, видя вокруг столько интересных и умных людей, я стала оптимистичней смотреть на будущее России.

Кстати, пользуясь случаем, хочу пригласить всех в гости. Или, быть может, среди читающих это интервью найдутся даже наши будущие лекторы и авторы?

— Сколько раз на дню тебе приходится отвечать на вопросы: «а почему Чёрная Сотня, погромщики какие, что ли?»

— Когда как, но довольно часто. Иногда спрашивающие действительно впервые слышат такое необычное словосочетание, то есть у них нет никаких ассоциаций с погромами. Иногда, конечно, люди заходят с опаской, ожидая увидеть бюстик Гитлера и какие-то страшные книги, а потом удивляются. В любом случае — наше название работает, оно отпугивает только слишком ангажированных людей. Точно могу сказать, что среди наших гостей и читателей есть и левые разного разлива, есть и просто аполитичные люди.

— Даша, много ли девушек бывает в «Листве»? Каков их процент? Чем они выделяются среди девушек-хипстеров и посетительниц «Танцплощадки»?

— Как и во всём остальном «правом движении», среди наших читателей меньше девушек, в процентном соотношении примерно 70 на 30. Однако я заметила тенденцию: на лекции по культуре и искусству приходят больше девушек, чем на лекции по истории и политике. Чем выделяются? Сложный вопрос, я недостаточно с ними общалась, чтобы как-то судить, да и с посетительницами «Танцплощадки», как вы выразились, тоже недостаточно знакома…

— Какой эстетикой должно обладать русское движение в 2019 году, чтобы привлечь массы?

— Я не могу однозначно и уверенно ответить на этот вопрос, я могу высказать только своё скромное предположение. Мне кажется, нужно чаще обращаться к современности, идти в ногу со временем, использовать актуальные образы. Людям должно быть понятно, что русское движение — это не ностальгия по прошлому и жалобы, что раньше было лучше. Также люди должны понимать, что русское движение — это не разрушительный дискурс, а созидательный, не авторитарный, а национально-демократический. Собственно, нужно продолжать делать контент, развенчивать мифы о нас, разрабатывать повестку, поддерживать интерес к истории и культуре, создавать что-то новое. Ведь, в конце концов, можно победить не количеством, а качеством.

— Русское движение в большей степени интересует мужчин. Это особенно видно, например, по мероприятиям, которые проходят в «Листве». Как ты себя ощущаешь в такой атмосфере? Бывало ли у тебя чувство, будто ты выделяешься?

— Я отлично ощущаю себя в такой атмосфере, я сама осознанно её выбрала, поэтому у меня нет ощущения, что я чем-то выделяюсь только из-за того, что я девушка. Наоборот, я больше чувствую себя «белой вороной» на филфаке среди либералов или в различных аполитичных компаниях, хотя, конечно, далеко не все мои друзья и приятели считают себя националистами или вообще интересуются политикой.

— В некоторых ответвлениях русского движения встречаются весьма патриархальные взгляды на женщин. Какое твоё мнение на этот счёт? На твой взгляд, стоит ли c этим бороться?

— Есть много других первостепенных проблем, с которыми нужно бороться, я не вижу смысла лишний раз спорить и ссориться между собой, достаточно более веских поводов для раскола внутри движения. Например, Новороссия — это принципиальный вопрос, нельзя считать своими единомышленниками правых, поддержавших «Правый сектор».

Я думаю, что вопрос отношения к противоположному полу и представления о семье можно и нужно оставить в сфере частной жизни каждого человека, то есть определённо ни с чем бороться не надо. Конечно, есть очень патриархальные мужчины, но я точно знаю и вижу, что для таких мужчин есть много таких же консервативных женщин, которые сами желают сидеть дома и заниматься только детьми. Так в чём проблема, если они будут находить друг друга и строить свою семью так, как считают нужным? Главное — согласие в паре.

Сейчас никто никого насильно замуж не выдаёт, у девушки есть полная свобода увидеть эту «патриархальность» на стадии знакомства и прекратить общение. Однако хочу заметить, что я в жизни не встречала среди правых таких карикатурных мужчин, к которым апеллируют феминистки в своих теоретических построениях.

В большинстве же своём русское движение в женском вопросе очень демократично и либерально: не так страшен чёрт, как его малюют.

— Каково твоё мнение по поводу современного феминистского мейнстрима?

— Мне, конечно, не настолько интересен этот дискурс, чтобы я его детально изучала, но то, что я видела и читала, только утвердило отрицательное мнение. Во-первых, их язык очень агрессивный и очень похож на ранний советский новояз. Во-вторых, я крайне не согласна с практикой демонизации белых гетеросексуальных мужчин. В-третьих, я просто не понимаю, какая свобода им ещё нужна, против кого и чего они воюют. Ведь времена реальной дискриминации женщин в европейских странах давно прошли. Конечно, есть много проблем, например, в мусульманских странах, ну так пусть феминистки разрабатывают свою повестку в этом направлении.

— Вопрос вдогонку. Как ты считаешь, есть ли в современном российском обществе реальная проблема отсутствия гендерного равноправия?
— Ну, я вообще не верю в какое-либо равноправие. Нет ничего плохого и унизительного в том, что женщины отличаются от мужчин на уровнях физиологии и психики, что у нас могут быть разные интересы и приоритеты. Мы разные — и это здорово. Я не хочу жить в мире, где мужчина будет бояться уступить мне место, дабы не оскорбить моё достоинство. В общем, реальной проблемы нет: я могу работать кем захочу или вообще не работать, встречаться и общаться с кем захочу, рожать или не рожать, готовить или не готовить. И никто меня не осудит и камнями не закидает, потому что это моя частная жизнь. Всё зависит только от того, как я сама решу и договорюсь со своими близкими, с теми, кого моя жизнь касается. В общем, я никогда не встречалась с каким-то серьёзным и настоящим сексизмом и не слышала подобного ни от одной подруги.

— Назови несколько исторических личностей, которые тебе импонируют.
— Их слишком много в русской истории. Откройте, например, наш «Кодекс чести».

— Спасибо большое за ответы, творческих успехов. Слава России.

— Вам спасибо за любопытные вопросы и вообще такой проект. Действительно будет интересно и полезно понять, почему в правом движении меньше девушек. Почему девушка, если начинает интересоваться политикой, зачастую становится левой. Лично я не могу ответить на этот вопрос.

Ну и, как говорится, русские вперёд!

Вопросы составили Федосеев Савва и Арина Колодина

Книжная лавка Чёрной Сотни «Листва» — https://vk.com/listva_books

Профиль автора обложки — https://instagram.com/yans.zwei

https://vk.com/rozanovclub — подписывайтесь, чтобы не пропустить новые статьи.

Если вам понравилась статья — вы можете поддержать автора рублём.

5469 5500 4164 8806 — Сбербанк