Экономика Третьего Рейха на примерах и в цифрах

Александр Станкевичюс

Follow

Feb 18 · 18 min read

В статье большая часть данных взята из фундаментального труда Адама Туза “Цена разрушения”. Цитаты из книги выделены курсивом. В скобках даны страницы из этой книги, где можно найти цитату или указанные данные.

Под социалистическими методами принятия экономических решений я подразумеваю активное вмешательство государства в рыночные механизмы, такие как: ценообразование, частная собственность, обеспечение гарантий прав собственности, свобода контрактов, гибкий рынок труда и т.д. Социалистическое государство ставит свои интересы выше интересов граждан и может позволить себе конфискации, национализацию, регулирование цен, насильственную мобилизацию рабочей силы на масштабные стройки и т.д. без какой-либо компенсации в лучшем случае, а в худшем — с применением репрессий. Социалистическое государство выступает основным экономическим агентом в экономике, ему принадлежит большая часть всех денежных средств, государство выступает основным потребителем благ.

Отношение к собственности и бизнесу

Утилитаристское и избавленное от всякого пиетета перед правами собственности отношение к бизнесу в нацистской Германии можно увидеть в высказываниях лидеров этого государства — Гитлера и Геринга. Рыба, как известно, гниёт с головы. Выдержки из Меморандума Адольфа Гитлера от авг-сент. 1936 г. (т.н. “Меморандум о Четырехлетнем плане”) более чем красноречиво показывают отношение гитлеровского режима к неприкосновенности частной собственности и к рыночной экономике вообще:

“Нет смысла дискутировать о том, не стоит ли нам подождать еще…в задачу правительства не входит ломать голову над методами производства…Либо сегодня у нас есть частная промышленность, и в таком случае именно она должна размышлять о методах производства, либо мы считаем, что определять средства производства — задача правительства, и в таком случае у нас отпадает нужда в частной собственности.
Задача министерства экономики заключается всего лишь в том, чтобы устанавливать цели для национальной экономики, а частная промышленность должна осуществлять их. Германская промышленность либо осознает новые экономические цели, либо выявит свою неспособность выжить в современную эпоху, когда советское государство принимает гигантские планы. Но в таком случае на дно пойдет не Германия, а в крайнем случае несколько промышленников” (стр. 296).

Вторил своему фюреру и Геринг, рейхсминистр авиации, уполномоченный по Четырехлетнему плану, председатель Рейхстага:

“Однако ради достижения цели мы должны пойти на риск. Мы должны поставить на карту все лучшее…никто из нас не существует сам по себе…судьба всех нас связана с судьбой Германии. Неважно, если кто-то говорит: “Я отвергаю национал-социалистическую систему”. Мне все равно. Пусть себе отвергает, все равно это та система, которая в данный момент решает судьбу Германии. Именно поэтому он волей-неволей будет с нами сотрудничать. Господа! я вмешаюсь не колеблясь ни секунды — да-да, ни секунды, как я уже доказал в связи с другим вопросом — и разом конфискую весь бизнес, если приду к выводу, что его непонятливый владелец смотрит на мир с перспективы стульчака своего предприятия и не в состоянии проявить чуть больше дальновидности…и он должен будет уйти. Один росчерк моего пера — и он останется без своего бизнеса и без своей собственности” (стр. 338).

Нацисты хоть и обеспечивали крупную промышленность заказами, но забирали львиную долю прибыли предприятий: “К концу года при активном содействии со стороны Министерства авиации и армии Рейхсминистерство финансов наконец определило условия так называемого Бензинового контракта (Benzinvertrag). Его суть заключалась в том, что IG обязывалась довести объемы своего производства в Лойне до 350 тыс тонн в год, в ответ на что Рейх гарантировал прибыль в размере не менее 5%. В том случае, если рыночные цены снизятся из-за дешевого импорта, Рейх должен был обеспечить прибыльность завода в Лойне с помощью субсидий. С другой стороны, любую прибыль, превышающую 5%, следовало передать Рейху. Начиная с 1936 г. Лойна давала большую прибыль, основная часть которой доставалась Рейху” (стр. 170).

Не сумев добиться согласия у промышленников на дорогостоящую гидрогенизацию угля для получения нефти Ялмар Шахт “поручил министерству разработать проект указа о создании принудительных экономических ассоциаций в области добычи бурого угля. Десяти ведущим угледобывающим корпорациям 25 октября 1934 г. было предписано “объединиться” в Braunkohlenbenzin AG (Brabag). Каждая из них должна была выписать чек не менее чем на 1 млн рейхсмарок, доступных для немедленного использования. После того как в ноябре в это объединение вступило еще несколько угольных компаний, Шахт пригрозил всем, отказывавшимся сотрудничать, неограниченными штрафами и тюрьмой” (стр. 171). С целью гарантировать соблюдение сроков по возведению трех новых заводов синтетического топлива к 1936 году, “во главе Brabag были поставлены не его недовольные хозяева, а отборная команда менеджеров…”

Не брезговали и откровенным отжимом собственности: “В отличие от судоверфей и предприятий, производивших пушки и танки, авиазаводы почти не занимались выпуском гражданской продукции. Выпускавшиеся этими заводами военные самолеты к концу 1930-х гг не имели практически никакой коммерческой ценности. Для всех занятых на обширных производственных мощностях , созданных усилиями министерства авиации, не существовало никакой альтернативной работы в гражданском секторе. Хотя все эти фирмы, кроме Junkers, номинально принадлежали частным лицам, все они были детищами Рейхсминистерства авиации и его директора, статс-секретаря Эрхарда Мильха. Поэтому в принципе крупнейший из новых промышленных секторов Германии не просто находился под контролем государства. Он появился на свет благодаря государственной инициативе, государственному финансированию и государственному руководству. Более того, в его основе лежал один из наиболее вопиющих случаев насилия по отношению к бизнесменам-неевреям в истории Третьего рейха. Рано утром 17 октября 1933 г. Гуго Юнкерс был арестован в своем загородном доме в Байришцелле по обвинению в измене. Юнкерс был одним из создателей германской авиации, прославленным инженером, сконструировавшем на своем заводе в Дессау первый в мире цельнометаллический самолет. Завод Юнкерса при его скромных размерах был крупнейшим авиастроительным предприятием в Германии. Причиной постигших его неприятностей служило лишь то, что он владел крупнейшим в Германии авиазаводом, на который позарились Геринг и его статс-секретарь Эрхард Мильх. После суток, проведенных в полицейском участке, Юнкерс согласился передать свою фирму государству” (180–181 стр.). Управление фирмой было передано Генриху Коппербергу, а в наблюдательном совете были Гельмут Ренерт, глава государственной фирмы Rheinmetall, Эмиль Майер из окологосударственного банка Dresdner Bank, и Вильгельм Кепплер. Копперберг и Кепплер также приняли участие в создании вышеупомянутой Brabag.

Уровень жизни простых немцев

В начале 1930-х годов Германия находилась в тяжелом экономическом положении. К началу этого десятилетия ситуация в медленно восстанавливающейся от войны и выплачивающей репарации стране усугубилась принятым в США протекционистским законом Смута-Хоули (The Smoot-Hawley Tariff Act), который запустил ответную реакцию в европейских странах. Для экспорто-ориентированной и нуждающейся в валюте Германии такой поворот событий был совсем не к месту. Еще хуже стало после проведения девальвации в Великобритании и США, что ударило по конкурентоспособности немецкого экспорта. А германцам была нужна валюта не только для сохранения платежеспособности, но и для восстановления военной мощи, для закупок необходимой стране стали, нефти и других материалов (как эту проблему решили нацисты, читайте ниже).

Тяжелее всего обстояло дело с безработицей — на момент прихода нацистов к власти она составляла около 6 млн человек. В этом отношении, надо признать, нацисты смогли довольно быстро сократить численность безработных. С февраля 1933 по март 1934 года кампания “битвы за рабочее место” обеспечила последними 1,075 млн человек — по всей стране велись стройки автомобильных дорог, проводилась реставрация средневековых зданий, строили новые дома и общественные парки. Всего за этот же период безработица снизилась на 2,6 млн человек. К началу 1935 года в стране оставалось еще 3 млн безработных, через два года — 2 млн, а в январе 1939 г. всего несколько сотен тысяч человек не имели работы.

В первые годы снижать безработицу удавалось за счет, прежде всего, гражданских проектов и субсидий частному сектору. Однако если брать период с 1933 по 1939 г., главными факторами были два:

1.) Колоссальный рост военных расходов. Благодаря ему уже в 1934 году на военные структуры Рейха приходилось 47% доли роста ВВП, а в 1935 году 41,6% против 4,7% в 1933 г. Вермахт покупал 70% всех товаров и услуг, которые приобретало государство в 1935 г. и 80% в 1938 г. Определенную занятость обеспечили проекты по возведению оборонительной линии на границе с Францией.
2.) Оживление деловой активности и рост частного потребления. Частное потребление в 1934 г дало 11,7% доли роста ВВП, в следующем году уже 37,1% против -45,9% в 1933 году. Однако чем ближе к началу войны, тем меньшую роль играл этот фактор.

При нацистах наблюдался упадок легкой промышленности, характерный для социалистической экономики. Больше всего досталось текстильной промышленности, нуждавшейся в импортном сырье. Но в условиях острой нехватки валюты, государство:

- ограничило импорт кожи, хлопка, шерсти и т.д. для нужд текстильщиков.
- запретило текстильным фабрикам работать больше 36 часов в неделю.
- наложило полный запрет на инвестиции в текстильное производство.
- контролировало цены в текстильном производстве.

Результатом стала паника, люди скупали все имеющиеся ткани, сильно выросли цены на текстильную продукцию. При чем государство было заинтересовано в повышении цен в этом секторе. Таким образом, одним из первых “успехов” НСДАП в экономике стал дефицит нормальной одежды, тканей и т.д., ухудшение их качества при одновременном росте цен. В целом же надо понимать, что уровень жизни немцев при нацистах ни в коем случае нельзя преувеличивать — он был довольно низким для такой богатой страны, как Германия. Приходилось затягивать пояса ради военного возрождения. Впрочем, это возрождение в столь короткие сроки было нужно только нацистам. В той или иной степени восстановление немецкой армии и так было частью программы либералов и консерваторов 1920-х годов, но не такими радикальными методами в столь короткие сроки. Например, планы Штреземана предполагали приоритет развития экономической мощи Германии и союза с США, без отказа от постепенного восстановления военной мощи.

В 1930-х годах часовой заработок немцев высчитывался в пфеннигах (100 пфеннигов = 1 рейхсмарка). Больше всех из рабочих получали высококвалифицированные механики и наборщики — более 1 рейхсмарки в час. Работники лесопилок и текстильных фабрик мужского пола зарабатывали 59 пфеннигов в час. Женщины, работавшие на текстильных фабриках и в пищевой промышленности получали 42–45 пфеннигов ежечасно. В 1936 г. 62% немецких налогоплательщика (14,5 млн человек) официально зарабатывали до 1500 рейхсмарок в год (или 30 рейхсмарок в неделю). 21% (5 млн человек) декларировали доход в 1500–2400 рейхсмарок (30–50 марок в неделю). 17% могли похвастаться доходом более 2400 рейхсмарок в год, т.е. более 50 в неделю. Мужчины зарабатывали, в среднем, в два раза больше женщин.

Примерные цены на некоторые продукты питания были такие (на 1936 г.):
1 кг черного хлеба — 31 пфенниг
5 кг картофеля — 50 пфеннигов
1 кг бекона — 2 рейхсмарки 14 пфеннигов
1 кг масла — 3 марки 10 пфеннигов
1 литр молока — 23 пфеннига
12 яиц — 1 рейхсмарка 44 пфеннига
1 литр пива — 88 пфеннигов
1 сигарета — 3 пфеннига
Ботинки — 10 рейхсмарок
Детские ботинки — 4 рейхсмарки
Радиоприемник Volksempfanger — 76 рейхсмарок (к 1937 году цена снизилась до 59 рейхсмарок)
Радиоприемник DKE 1939 г.в. — 35 рейхсмарок
1 литр бензина в 1939 г. — около 39 пфеннигов (15% цены — это акцизы)
Автомобиль Opel P4–1450 рейхсмарок

Расходы на питание у немцев составляли от 43 до 50% бюджета. Для сравнения, у американцев эти необходимые и неизбежные расходы занимали всего 21,5% бюджета, у британцев — 30%. (Все вышеперечисленные данные по ценам и доходам вы найдете на стр. 200–201, 213).

Довольно забавная, но вполне типичная для любого этатизма ситуация вышла с обеспечением населения “народным автомобилем”. Известно, что сам фюрер очень любил автомобили. В конце концов не зря же он построил так много автобанов — при том, что в стране на 1932 год было зарегистрировано всего 486 тыс. машин на 66 млн населения. К 1938 году их число увеличилось до 1 млн 271 тыс. машин, но то были вовсе не “народные автомобили”. С последними вышло совсем некрасиво: “Чтобы приобрести Volkswagen, покупатель должен был еженедельно вносить не менее 5 рейхсмарок на специальный беспроцентный счет Трудового фронта. После того как на счету накапливалось 750 рейхсмарок, покупатель получал право вступить в обладание автомобилем. Между тем у самого Трудового фронта накапливались проценты в размере 130 рейхсмарок за каждую машину. Кроме того, покупатели “народных автомобилей” должны были купить двухгодичную страховку, обходившуюся им в 200 рейхсмарок. Предоплаченные средства не подлежали их передаче в другие руки, за исключением случая смерти, а расторжение договора обычно означало потерю всех уже внесенных средств. Примечательно, что к концу 1939 г. такие договоры заключили 270 тыс. человек, а к концу войны число тех, кто участвовал в этой схеме предоплаты, достигло 340 тыс. человек. Всего Трудовой фронт собрал 275 млн рейхсмарок предоплаты. Но ни одно частное лицо в Третьем рейхе так и не стало владельцем “народного автомобиля”. После 1939 г. завод занимался выполнением исключительно различных государственных заказов. Большинство мощностей недостроенного завода Порше использовалось для военного производства. 275 млн рейхсмарок, внесенных желающими приобрести Volkswagen, обесценились во время послевоенной инфляции” (стр. 218).

Сельское хозяйство

Осенью 1933 г. было создано Имперское земельное сословие (Reichsnahrstand). “Создание этой организации и связанная с ней система контроля над ценами и над производством положило конец свободному рынку сельскохозяйственной продукции в Германии…ИЗС использовало цены для того, чтобы контролировать объемы производства. Высокие цены стимулировали производителей. Относительное снижение цен способствовало направлению производственной активности в другие секторы. Но сами цены уже не определялись соотношением между спросом и предложением. Они устанавливались служащими ИЗС в централизованном порядке”. ИЗС контролировало все поля, амбары и коровники в стране, “во всех 55 тыс. немецких деревнях ответственность за надзор над повседневной работой нес “местный крестьянский фюрер” (ortsbauernfuhrer). Они подчинялись 500 “окружным крестьянским фюрерам” (kreisbauernfuhrer), над которыми, в свою очередь, стояли 19 “земельных крестьянских фюреров” (landesbauernfuhrer). Начиная от верхушки Рейха и заканчивая окружным уровнем, эта организация была разделена на три функциональных сектора, ответственных за общую идеологию, за сферу полевых работ и за рыночные вопросы. Финансирование ИЗС производилось за счет взносов, собиравшихся со всех ферм в стране и составлявших по 2 марки на каждые 1000 марок стоимости хозяйства. Этого хватало, чтобы ИЗС к концу 1930-х гг. могло содержать на всех уровнях, начиная с окружного и выше, постоянный штат, превышавший 20 тыс. человек, и имело годовой бюджет, превышавший 100 млн рейхсмарок” (стр. 254–255).

По словам главы ИЗС Дарре, организация контролировала 25% немецкого ВВП, 40% рабочей силы страны и 6 млн производителей. Объем продаж составлял более 30 млрд рейхсмарок. Помимо контроля ферм, ИЗС имело власть над кредитными организациями, продовольственными фабриками и даже пыталось подчинить себе производство сельскохозяйственного оборудования. Всего за год деятельности ИЗС по контролю за ценами, индекс цен на продовольствие вырос с 113,3 до 118,3 в 1934 году. В Берлине с 1934 по 1936 годы ветчина подорожала на 30%. Дорожало масло и молоко. При этом в отношении этих продуктов действовали очень строгие требования — фермеры были обязаны сдавать молочную продукцию ИЗС по определенной цене по расписанию, в определенных объемах. Нарушения карались штрафами, фермеры терпели убытки и некоторые пытались продавать плоды своего труда на черном рынке, что отслеживалось Гестапо и каралось законом. Тем не менее, задолженность немецких ферм сокращалась, общий доход ферм за 1933–34 гг вырос на 14%, в 1934–35 гг. на 11,5%. Такой результат был достигнут за счет избавления фермеров от иностранной конкуренции, в то же время, закономерно, росли цены на продукты питания для рядовых немцев.

Регулирование цен, ресурсов и валютный вопрос

Известно, что основополагающим свойством рыночной экономики является рыночное ценообразование в соответствии с субъективными предпочтениями потребителей и реагирующими на эти предпочтения производителями. Ничего подобного в Третьем Рейхе не существовало. На всем протяжении своего кратковременного существования, нацисты все больше и глубже влезали в вопросы ценообразования.

Уже в мае 1934 года “Предписание против регулирования цен” запрещало повышение цен на потребительские товары. Вводился запрет для ремесленных корпораций договариваться о минимальных ценах самостоятельно, без разрешения государства. В августе этого же года предписание было распространено вообще на все промышленные и ремесленные услуги и товары.

К концу 1935 года государство контролировало цены через специально созданного рейхскомиссара по контролю за ценами в рамках Министерства экономики. В 1936 году цены вообще были заморожены на уровне 18 октября 1936 г, а в декабре было опубликовано “Второе предписание о запрете на повышение цен”, запрещавшее, как видно из самого названия, повышение цен на все товары и услуги. Нарушителям грозил штраф, тюрьма и/или конфискация прибыли и закрытие предприятия. Не удивительно, что к началу мировой войны в стране ощущался дефицит потребительских товаров, а многие мелкие предприятия просто разорились.

В июле 1939 года это же министерство уже обладало властью создавать принудительные картели, надзирать за этими картелями, издавать регулирующие деятельность членов картелей правила. Сами картели контролировали инвестиции в своих секторах и преследовали независимых игроков, которые удерживали конкурентные цены на свою продукцию (которые, разумеется, именовались несправедливыми, вредными для благосостояния нации).

За импортом и экспортом строго надзирал Рейхсбанк, поскольку все годы нацистского правления Германия испытывала серьезный дефицит валюты, которую предполагалось тратить не на потребителей, а на военное возрождение. Валюта выдавалась по квотам, приоритет всегда сохранялся за военными. В 1936 году были конфискованы в пользу Рейхсбанка все зарубежные активы, золото и валюта, находящиеся в распоряжении немецких граждан, что дало в иностранной валюте 473 млн рейхсмарок (стр. 287). Это полностью соответствовало пожеланиям Гитлера, высказанным им в “Меморандуме о четырехлетнем плане” 1936 г.: За этим (укрывательством иностранных активов, А.С.) в некоторых случаях скрывается презренное желание на всякий случай иметь в своем распоряжении определенные зарубежные ресурсы, которые таким образом оказываются недоступны отечественной экономике. Я рассматриваю это как целенаправленный саботаж обороны Рейха и потому считаю необходимым, чтобы Рейхстаг принял два следующих закона:
1. Закон, предусматривающий смертную казнь за экономический саботаж, и
2. Закон, возлагающий на все еврейство ответственность за весь ущерб, причиненный германской экономике отдельными представителями этого сообщества преступников.

Достаточно крупные объемы валюты нацисты получили в качестве трофеев от оккупации Австрии. Австрийские совокупные объемы валюты и золота составляли 782 млн рейхсмарок, из них 345 млн принадлежало Австрийскому национальному банку (стр. 326). Все это отошло германцам в 1938 г., что было как нельзя кстати, ибо запасы конфискованных в 1936 г. накоплений граждан уже подходили к концу.

Другим способом получения валюты было т.н. “Соглашение Хаавара”. В первые годы своего правления нацисты делали все возможное, чтобы заставить евреев эмигрировать из Германии. При этом большую часть имущества забирало государство (через “налог на эмиграцию”). Однако это соглашение было достаточно выгодным для немецких евреев. «Договор, известный как «Соглашение Хаавара», представлял собой сделку между властями Рейха и группой сионистских предприятий, базировавшихся на апельсиновой плантации Ханотеа в Натанье, на окраине Тель-Авива. В то время как британские власти подмандатной Палестины не пускали в страну иммигрантов, не располагавших достаточными финансовыми средствами, любому обладателю по крайней мере 1000 палестинских фунтов (1 палестинский фунт был равен 1 фунту стерлингов) был гарантирован свободный въезд по так называемой капиталистической визе. Смысл «Соглашения Хаавара» состоял в том, чтобы использовать данную лазейку. Согласно этому механизму германские евреи в обмен на соответствующий взнос в берлинский фонд получали сертификат, удостоверяющий наличие у них палестинских фунтов в количестве, достаточном для получения заветной визы. В свою очередь, предприятия из Ханотеа использовали средства берлинского фонда для покупки германских товаров на экспорт в Палестину. После того как немецкие товары были проданы еврейским или арабским покупателям, эмигрантам возвращали их деньги в палестинских фунтах. По сути, это соглашение гарантировало, что каждая рейхсмарка, вывезенная германо-еврейскими эмигрантами, будет компенсирована соответствующим экспортным заказом. По мере того как Рейхсбанк все строже контролировал расходование своих валютных резервов, «Соглашение Хаавара», несмотря на незначительные размеры палестинской экономики, становилось одним из самых эффективных средств вывоза еврейского капитала из Германии. В целом этой схемой бегства из страны сумели воспользоваться 50 тысяч человек — каждый десятый из евреев, проживавших в Германии в 1933 г. С собой они вывезли 106 млн рейхсмарок, за которые получили ни много ни мало 5,5 млн палестинских фунтов. Таким образом, они переплатили сверх официального обменного курса (12,50 рейхсмарки за 1 палестинский фунт) всего 35% — в то время как подавляющее большинство еврейских эмигрантов сумело взять с собой лишь ничтожную часть своих финансовых средств» (стр. 134).

В 1937 году было введено нормирование цветных металлов и стали, последнюю можно было теперь заказать только по квоте в соответствии с теми приоритетами, которые определяло Рейхсминистерство экономики. Разумеется, и здесь приоритет был у армии. Вооруженными силам доставалось 40% всей выплавленной в стране стали к августу 1938 г.

Не обошлось без регулирования рынка труда. Как уже было замечено, нацисты смогли победить ужасающую безработицу в стране, но ценой почти исключительно милитаризации всей экономики. Когда с 1936 года начался очередной этап “возрождения” Германии, ситуация характеризовалась увеличением военных расходов из года в год и проблема была уже не в безработице, а в необходимости мобилизации рабочих рук на военное строительство. Поэтому в феврале 1937 года вышел указ, запрещающий металлистам менять работу без разрешения. 22 июня 1938 года вышел “Указ о выделении рабочей силы для решения задач особой государственной значимости”. Он позволял государству переводить рабочих на новые места работы на любой срок и в любое время, в то время как бывшие работодатели обязаны были сохранять за этими несчастными их рабочие места. Всего за полтора года более 1,3 млн человек были использованы государством таким образом.

Отдельным этатистским абсурдом стало “Предписание об устранении перегруженности в розничной торговле” от 16 марта 1939 года. Оно гласило, что магазины могут быть закрыты в том случае, если их владелец не обладает личными или деловыми качествами, необходимыми для руководства розничным предприятием. Настоящей причиной был дефицит рабочей силы. Разорившихся лавочников и персонал мелких предприятий можно было отправить работать на военные предприятия, сооружение дорог и укреплений. Иными словами, нацисты умышленно разоряли собственных граждан для достижения тех целей, которые ставила перед обществом партия. В 1940 г. около миллиона немецких рабочих работали на условиях принудительного найма (Dienstverpflichtung) и не имели права на увольнение. Таким образом, еще в начале войны, наряду с сотнями тысяч полурабов из оккупированной Польши, все прелести национал-социалистического строя успели познать обычные немецкие граждане.

Общая характеристика

Несомненно, если смотреть на некоторые цифры, может показаться, что нацистам удалось эффективно и весьма быстро вывести Германию в экономические лидеры, победить безработицу, восстановить армию, обеспечить себя пропитанием и увеличить производство стали, алюминия, угля и т.д. С одной стороны, это действительно так. С другой — нацистская социалистическая модель была рассчитана на подготовку к войне и быструю победу в ней и, как ни странно, не более того. Это легко доказать. Уже в 1938 году страна испытывала дефицит рабочей силы и валюты. Испытывала она его потому, что большинство уже было занято в обеспечении армии и подготовкой к войне, а все возрастающие расходы и темпы милитаризации столкнулись с объективным ограничением в виде трудовых и сырьевых ресурсов, и денег. В 1938 году выход из ситуации был найден — оккупация Австрии дала Рейху передышку. Австрийские запасы валюты и золота, новые граждане — этого хватило, чтобы пережить еще год в бешеном темпе милитаризма. В следующем году снова удалось оттянуть кризис — за счет Чехословакии и Польши. Теперь в страну потекли не только трофейные запасы валюты и золота, но и полу-рабы. В 1940 году нацистам снова повезло — в этот раз лакомый кусок в виде Франции обеспечил их огромным количеством ресурсов, предприятий, валюты и военной техники. Только представьте себе — еще в 1938 году в Германии не хватало стали и меди для производства боеприпасов. Ну а дальше 1941 год, и война с СССР. И тогда немцам удалось захватить большое количество припасов, техники и пленных. Таким образом, вся экономика Третьего Рейха была построена на войне — в условиях мирного времени она просто рухнула бы из-за дефицита сырья, либо же нацистам пришлось отказаться от космических расходов на армию, авиацию и флот и дать отдышаться легкой промышленности и простым гражданам. Но в таком случае встал бы вопрос легитимности власти Гитлера, вполне резонный, ибо недовольство им даже в армии имело место в 1938 году. Нацистам многое простили благодаря победе над Францией, т.е. благодаря реваншу и отмщении за первую мировую.

Если оценивать рост производства относительно 1929 года, который мы берем как 100%, то общее промышленное производство в границах 1938 года (до аншлюса Австрии) выросло с 67 в 1933 году до 107 уже через два года и до 140% к 1939 году. Наибольшей величины он достиг в 1943 году и составил 157%. Фантастически выросло производство алюминия — до 585% в 1939 году и 774% в 1942 году. Синтетическое топливо, бензин и нефть достигли пика в 1943 году — 1032%, т.е. увеличение производства в десять раз. Из-за дефицита текстиля немецкая промышленность многократно увеличила производство искусственного шелка и штапельного волокна — в 1939 году 1000% и 1468% к 1943 году. Производство электростали достигло показателя 697% в 1939 году относительно 1929 года. Однако таких же успехов не удалось достигнуть в производстве стали (пиковые значения в 139% были достигнуты в 1939 году, а затем только падали) и угля (113% в 1937 году и далее практически не менялись). Кроме того, нужно учитывать, что после 1938 года Германия получала ресурсы за счет завоеваний, ведь для производства материалов нужно сырье (данные можно найти на стр. 854–855).

В то же время, жизнь рядовых немцев становилась все хуже (см. выше про зарплаты и цены). Ставшие нормой для американцев и, в меньшей степени, для англичан и французов бытовые приборы, автомобили и квартиры в Германии были доступны немногим. Немецкий народ работал на пределе своих сил, расходуя свой потенциал на бесконечные войны — из 12 лет существования Третьего Рейха лишь 5 лет прошли без войны. Эффективная в краткосрочной перспективе социалистическая милитаризация и индустриализация (в случае Германии скорее расширение тяжелой индустрии на все сферы жизни общества), с характерным для неё перекосом на тяжелую промышленность в ущерб потреблению, не способна дать долгосрочный результат, который показывал бы рост уровня жизни граждан, а не рост производства танков и бомб. Подушевой доход германцев был вдвое ниже американского с 542 межд. долл. и на треть — английского с 477 межд. долл. Уступали даже французам с их 302 межд. долл. на человека. Однако примером для подражания у Гитлера, судя по всему, был СССР с его гигантскими планами. Правда, доход на душу населения в СССР был равен примерно 87 международным долларам против 271 у немцев (стр. 193, результат исследований Колина Кларка в 1938 году). Что уж там говорить, если такие элементарные для нас вещи, как ванная комната, водопровод и отдельная кухня были для граждан Третьего Рейха роскошью — идея обеспечения всех Volkswohnung (“народная квартира”) не была реализована из-за низких квот на материалы, предназначавшиеся гражданскому сектору (ведь почти все шло на армию и подготовку к войне) и мизерным субсидиям — в Веймарской республике 42,4% расходов на строительство покрывало государство, в то время как в Третьем Рейхе — всего 8%. С одной стороны это хорошо, что частные силы могли сами заниматься строительством, но…в том-то и дело, что в условиях регулирования цен и квот на сырье они этого делать не могли. Строительство небольших городков с квартирами тоже провалилось — дома без электричества и канализации даже в 1930-х годах, мягко говоря, не соответствовали европейским стандартам.

Был ли Третий Рейх социалистическим государством? Определенно. Механизм ценообразования был не рыночным, национализации и конфискации, перераспределение капитала и рабочих рук государством, государство как ключевой экономический агент — все это в полной мере присутствовало в нацистской Германии.

***
Примечание: я запрещаю полное использование данного материала без моего разрешения. Если вы увидели эту статью на другом ресурсе, имейте в виду, что она была опубликована без моего согласия. Эксклюзивно для подписчиков Economics & History и моей страницы на Medium!

Если вам нравятся мои статьи, если вы поддерживаете то, что я делаю, присылайте мне донат на яндекс-кошелек по ссылке https://money.yandex.ru/to/410011726028157 или в вк-деньги: https://vk.com/stankevichyus или на карту сбербанк: 4276 5500 4948 3301.