Неподалеку от Челябинска есть шахтерский городок Копейск с населением около 150 тысяч человек. В 2013 году в местной газете «Копейский рабочий» начали появляться фотографии голливудских знаменитостей, с интересом читающих выпуски этого самого муниципального издания. Причем фото были настоящие. Джонни Депп, Николь Кидман, Мэтт Деймон, Анджелина Джоли и другие звезды действительно держали в руках номера копейской городской газеты. Вопрос в том, как они узнали о ее существовании и зачем им это нужно. «Лента.ру» поговорила с Анной Викалюк, главным редактором небольшого уральского издания, которое в одночасье стало известным на весь мир, и выяснила, что без политики здесь не обошлось.
С чего все началось?
Анна Викалюк: У нас в Копейске жила Маргарита Сушкевич. Она переехала в Америку и вышла замуж за продюсера голливудских фильмов Джека Тьюксбери (Jack Tewksbury). Периодически Маргарита приезжала на родину, у нее здесь остались родные и друзья. В редакции она никогда не работала, но, как и все копейчане, знала газету, даже дружила с кем-то из журналистов. В один из очередных приездов Маргарита увезла с собой в США стопку номеров «Копейского рабочего» — и все завертелось. Однако и до этого Маргарита вместе с Джеком предлагали нашему изданию эксклюзивные короткие интервью со звездами. Таким образом они планировали продвигать в России фильмы, которые продюсировал Джек.
Странный выбор издания.
Я тоже не совсем понимаю их мотивацию. Маргарита здесь жила, она хорошо представляет аудиторию нашего издания. Но, возможно, если бы они размещались в каком-то крупном СМИ, для которого интервью с голливудской звездой — это будни, публикации не произвели бы такого вау-эффекта.
Маргарита — реально существующая личность? В интернете нет ни одной ее фотографии, ее нет в соцсетях. Доподлинно неизвестно, действительно ли она жена Тьюксбери.
Лично, глаза в глаза, я с ней не знакома. Я пришла в издание уже после того, как эти фотографии начали публиковаться. И как раз попала на бум, когда снимки с «Копейским рабочим» заметили СМИ в России и за рубежом. Это случилось как-то разом, несмотря на то, что издание уже несколько лет их размещало.
Джеку и Маргарите такое международное признание очень не понравилось. Журналисты начали выходить на них напрямую, но они не хотели публичности. Понимаете, они уже в достаточно солидном возрасте, и им не до хайпа. Не знаю наверняка, но Джеку уже, наверное, около 90. Маргарите лет 60, но выглядит она гораздо моложе.
У меня есть их совместное фото, но мы его не публикуем. Джек нам прислал два снимка: один с Шэрон Стоун, а другой — с Маргаритой. Я всерьез подумала, что рядом с ним какая-то голливудская актриса. Думала, что, может быть, просто не узнала звезду на фотографии, и начала терзать коллег вопросами, что это за артистка. Оказалось, что это наша Маргарита. Я свято берегу контакты и нигде не публикую снимки, потому что стоит мне их куда-то слить — и наша связь прекратится.
Вы лично отсылаете газеты в США?
Мы часто обмениваемся подарками, к Новому году Джек присылает нам какие-то гостинцы (они доходят только к марту), а вместе с ними письмо, в котором заказывает, какие газеты прислать. В последнее время очень хорошо зашли наши праздничные номера. Поэтому, делая номер к празднику, я заранее думаю: «Скорее всего, я буду высылать его в Штаты, значит, надо сделать так, чтобы на фото издалека было видно, какой это праздник». И сразу откладываю несколько номеров. Последнюю партию с обложкой к 9 Мая мы отправили на позапрошлой неделе.
При пересылке случались казусы. Несколько лет назад они передали нам через друзей конфеты. Мы решили собрать им посылочку в ответ. Вместе с экземплярами газет мы положили в посылку большую коробку конфет нашего местного производителя «Уральский сувенир», двухэтажную, тяжеленную. Мы решили не скупиться, чтобы они наелись нашего вкусного уральского шоколада. Но в процессе перевозки конфеты растаяли и пропитали шоколадом все газеты. Джек тогда в шутку написал: «Газеты спасти не удалось. Пожалуйста, вышлите следующие номера без подарков».
У нас была смешная история, когда мы отправляли им чай в упаковках-матрешках. На таможне заподозрили, что это травка, и нам пришлось доказывать, что это всего лишь чай. В итоге из Челябинска посылка так и не вышла по той причине, что продукты питания пересылать нельзя. Иногда мы в растерянности из-за того, что не знаем, что им отправить. Хочется и то прислать, и это, но — нельзя. Наш чугунный «Оскар» для Леонардо Ди Каприо, например, тоже не прошел по весу.
А какова судьба газет, с которыми фотографируются звезды? Они остаются у них?
Я не раз задавала этот вопрос Джеку. Как актеры реагируют на газету? Говорят ли они что-то об издании? Но ничего выпытать не удалось. О рабочем процессе он не распространяется.
А звездам-то зачем это нужно?
У меня есть подозрение, что снимки делаются во время проб. Знаете, когда актер приходит пробоваться на роль, и его просят почитать газету, чтобы посмотреть, органично ли он будет смотреться. В этот момент ему, наверное, и вручают «Копейского рабочего».
У вас есть любимое фото среди всех?
Мне нравится самая первая партия, с Джонни Деппом. Она печаталась еще до моего прихода в издание. Когда я стала главным редактором, пришли фотографии с Мэттом Лебланом — и я просто обалдела. «Друзья» — мой любимейший сериал, я его раз 15 пересматривала. Я даже вскрикнула от радости, когда увидела его с нашей газетой в руках. Подумалось: «А так можно было?» Невероятные эмоции буквально у всех читателей вызвал Джеки Чан.
Удивительно было видеть с российским изданием в руках улыбающегося Моргана Фримена, который последние несколько лет известен критическими высказываниями в адрес России. По иронии судьбы, он сфотографировался с номером к 23 февраля — «милитаристскому» празднику. Не факт, что он понимал, что он держит в руках.
Какую-то реальную выгоду удалось извлечь из акций со звездами?
Нет. Не сказала бы, что из-за этого нас стали лучше покупать. Да и цены мы не поднимали.
Фотографии с селебрити — не самая важная часть вашей работы. О чем вы пишете?
ЖКХ, благоустройство, здравоохранение. Мы стараемся не только рассказывать людям о проблемах, но и мотивировать их историями успеха наших земляков, печатаем истории любви и дружбы, рассказы военных лет. Каждую пятницу мы стараемся давать интервью или очерк о каком-то нашем земляке.
Среди наших читателей есть очень преданные люди. На днях пришло письмо от бабушки, которая подписывалась на «Копейского рабочего», когда он еще ежедневно выходил в виде листка. Она ветеран войны, инвалид, не выходит из дома, и просто написала нам, чтобы поздравить с Днем Победы. Я тут же взяла это письмо и попросила журналиста найти автора. Ветеранов осталось очень мало, если она может связно написать письмо — значит, она точно сможет нормально пообщаться и поделиться воспоминаниями. И ей будет приятно, и копейчане узнают еще об одном ветеране.
За последние годы с маленьким Копейском было связано несколько громких историй. В частности, он вошел в число городов, наиболее пострадавших от метеорита в 2013 году.
Нас прямо тряхануло! Были выбиты окна, по некоторым зданиям пошли трещины. Я в то время была в декрете. Заметила вспышку, вышла на балкон посмотреть — и в этот момент затрясло дом. Это было очень страшно. Я подумала, что у нас землетрясение, схватила ребенка и встала с ним в дверной проем. Постояла какое-то время, а когда все утихло, поняла, что нужно выбираться из квартиры. Наспех собралась, побежала по лестнице вниз, потому что лифтом пользоваться в таких ситуациях нельзя. Выбежала на улицу с грудным ребенком, как дура, — мороз, холодина. Соседи тоже все повыбегали. Я боялась подниматься домой. На самом деле трещины и выбитые окна — это максимальный урон, который нам нанес метеорит, но для Копейска с его очень скромным бюджетом даже такой, казалось бы, легкий ущерб оказался масштабной проблемой. Окна заменили практически везде за счет города. Но история с метеоритом до сих пор аукается. Время от времени выясняются неочевидные последствия ударной волны, которым первоначально не придали большого значения: крыши стали протекать, трещины в домах стали шире.
За год до метеорита Копейск оказался в центре скандала. После бунта в колонии №6 в 2012 году в России во всеуслышание стали говорить о несоблюдении прав заключенных. Я ознакомилась с публикациями на вашем сайте по этой теме, и меня удивило, что ваше издание, находившееся в гуще событий, так скупо об этом писало.
Это было бомбой только для федеральных СМИ, а не для местных. В Копейске четыре мужские колонии строгого режима. Бунт был, но его очень быстро погасили. Кроме того, местным журналистам, в отличие от федеральных, вход в колонии закрыт. Не буду отрицать, что мы не лезли еще и потому, что власти не жаждали внимания к этой теме.
Снимки со звездами выстрелили именно в разгар скандала с колонией №6. Таким образом пытались перебить негативную повестку?
Я не работала в тот период в редакции, но отрицать этого не могу. Я не знаю, какие рычаги воздействия на журналистов имелись, но уверена, что они были. Маленькой газете трудно противостоять властям.
У вас не возникало желания уехать в большой город, где есть какой-то шанс на свободную журналистику?
Я училась в Челябинске, начинала работать в «Челябинском рабочем». После декрета меня пригласили в пресс-службу Копейской администрации, а буквально через полгода позвали на должность главреда «Копейского рабочего». Я поначалу долго сомневалась, считала, что слишком молода для этого — мне было 29 лет.
Мне не кажется, что у нас мало свободы. Я, наоборот, думаю, что у нас ее больше. Да, безусловно, есть давление, но оно касается интернет-журналистики, потому что все сюжеты в новостях, рейтинги цитируемости, рейтинги губернаторов завязаны под интернет — то есть следят в первую очередь за интернетом, а в газете можно заниматься реальным творчеством. Не скажу, что за нами никто не смотрит, нет — «Копейский рабочий» и вес какой-то имеет. Мы, например, свободно опубликовали результаты проверки контрольно-счетной палаты. Область нам дала зеленый свет на публикацию, и мы этим с удовольствием воспользовались. Конечно, после материала на нас обиделись многие власти предержащие, но все равно — мы продолжили с ними работать.
Не угрожали вас разогнать?
Ну что вы! За последние четыре года, что я работаю главным редактором, у нас четвертый раз меняется глава города. Как раз в июне будут выборы. Ни от одного из предыдущих мэров я ничего подобного не слышала. Да у нас и нет задачи подогревать обстановку в обществе. Мы пытаемся помогать гражданам конструктивным путем — так, чтобы реально решить проблему, а не сыпать призывами и настраивать людей против власти.
А это эффективно?
От того, что мы напишем, что не убирается снег, он не уберется. А если мы напишем, куда обращаться, чтобы его убрали, — это что-то изменит.
В России звонок в экстренную службу, к сожалению, не гарантирует решения проблемы. Вы ведь наверняка знаете, с каким пренебрежением мало-мальски имеющие власть общаются с простыми жителями.
Я сужу по тому, что нам не поступает повторных запросов от недовольных граждан. Я ведь так же решаю свои проблемы, как и все. У меня есть номера всех депутатов, но я не звоню им, если яма у моего дома. Я звоню по тем же номерам, что и остальные. Ну и вроде как схема работает.
Всегда?
У нас в городе с населением 150 тысяч человек всего одна детская поликлиника. Это жесть. До трех лет я свою дочку туда еще водила. Сейчас ей семь лет, и если где-то требуют справку из поликлиники, проще прикинуться дурочкой и сказать: «Ой, а мы забыли ее взять». Потому что сидеть в очередях целый день ради справки, в окружении детей, которые болеют, — это полный кошмар. Мы периодически об этом пишем, задаем вопросы не только местным депутатам, но и областным, и тем, кто из Госдумы к нам приезжает...
Но проблема не решается. Значит, тихо-мирно все-таки плохо получается?
Сейчас у поликлиники появилась пристройка, и стало посвободнее. Я ведь понимаю, почему это происходит. У нас маленький город, который рос вокруг шахт. Это была временная работа, сюда привозили пленных немцев, переезжали выселенные семьи, конкретно мою выселили с Украины. У нас весь город состоит из людей, которые когда-то приехали на время, а остались навсегда. Он растет за счет близости к Челябинску и границе с Казахстаном, а все коммуникации — старые, новая инфраструктура строится медленно. К примеру, у нас долгое время острая нехватка школ, но новая школа никак не построится, только в этом году приступили к строительству.
Вы оправдываете власть?
Я могу понять, почему это происходит. Город маленький и проблемный, дотационный, он ничего не зарабатывает. Думаю, что не всем по силам решать коммунальные вопросы и при этом быть хорошим бизнесменом — привлекать инвесторов, делать так, чтобы город зарабатывал. У нас получается либо одно, либо другое.
Вы три года подряд приезжаете в Москву, чтобы задать вопросы Путину на большой пресс-конференции. Удалось?
Это трудно. Сама технология рассадки людей в зале не позволяет подобраться поближе к президенту. Первые ряды занимают журналисты кремлевского пула, их пускают из отдельных дверей, следом идут операторы, и только затем общим потоком — все остальные. Даже если мы выставим плакаты, президент вряд ли нас заметит. Плакат не должен превышать размера А-3, и все, что не подходит под эти параметры, отбирают охранники. Можно облачиться в национальный костюм или прийти в ярком платье с глубоким декольте, чтобы привлечь к себе внимание, но мой опыт показывает, что никому это еще не помогло. Некоторые приходят с принтами на одежде. В прошлом году один журналист рядом со мной снял с себя куртку и остался в футболке с надписью «Навальный». Это длилось доли секунды — охрана сработала моментально, и в кадр он не попал.
Вообще, на мой взгляд, вопросы, которые задают в ходе пресс-конференции, не отражают проблем в стране. Еще грустнее, что люди используют возможность спросить о чем-то президента для самопиара.
А что вы хотите спросить у президента?
Я уже не первый год вожу с собой одну и ту же проблему. У нас шахтерский город, и из-за того, что он весь перерыт, нарушена система грунтовых вод. Из-за этого часть территории города постоянно затапливается. Дело в том, что компании, оставившие отработанные шахты, должным образом их не законсервировали. Это большие деньги, и даже область вряд ли сможет выделить на это достаточное количество средств. Я хотела спросить о федеральной программе, которая помогла бы решить эту проблему.
Получается, что вы единственный человек в области, который может решить эту проблему таким вот образом?
Думаю, что нет, конечно. Но если это удастся — буду рада.
