Свят Павлов: В конце декабря президент России Владимир Путин подписал закон о частичной декриминализации 282-й статьи УК РФ. Уже в этом году вышли на свободу полковник Владимир Квачков и националист Дмитрий Демушкин. С чем связана оттепель в антиэкстремистском законодательстве и перестанут ли теперь прессовать националистов?
Константин Крылов: Cтатья стала уже настолько удобной для того, чтобы казенные люди получали дополнительные звездочки, что по ней уже начали хватать каких-то несчастных школьников во “Вконтакте”. Власть же в этом не заинтересована. Не потому что ей школьников жалко, а потому что это вызывает очень большой информационный негатив. Причем, тут же ситуация такая: вот посадили девочку за то, что она кого-то лайкнула. А что, статья позволяет. Причем у девочки есть родители, друзья, френды и фолловеры. Все они не только испугаются, но и озлобятся. Власть в какой-то момент поняла, что пора бы этот фитилек прикрутить. Тут очень кстати оказалась инициатива (писателя и депутата Госдумы РФ Сергея - ред.) Шаргунова, ему нужно сказать большое спасибо.
Свят Павлов: Он сделал видеообращение на прямую линию с Путиным, в котором выступил за декриминализацию 282-й статьи.
Константин Крылов: Да, это тоже как-то сработало. Шаргунова я за это дело поблагодарил лично, как и многие другие. Некоторая декриминализация произошла. С другой стороны, у нас понятие “экстремизма” сейчас - это полный аналог “антисоветской деятельности”. Причем полнейший, «взаимно однозначное соответствие». Биекция, как сказал бы математик.
Свят Павлов: Если читать федеральный закон, то под понятие “экстремизм” в России можно подвести фактически все что угодно.
Константин Крылов: Ровно в тех же самых масштабах, в которых при Советском Союзе любую форму недовольства начальством и властями можно было назвать “антисоветской деятельностью”. Были исключения. Например, виды критики, которые под “антисоветскую деятельность” не подводились. Например, рабочий мог выступить и сказать, что директор завода - бюрократ. У нас тоже можно выступить и сказать, что такой-то чиновник не выполняет решений президента. Скорее всего, за это не посадят, хотя чиновник, наверное, не будет рад. Но любая затрагивающая систему критика в РФ невозможна.
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ДВИЖ РАЗДАВИЛИ В ЛЕПЕШКУ
Свят Павлов: В конце февраля политический трендсеттер Навальный неожиданно выпустил ролик со старым добрым рефреном “хватит кормить Кавказ”. Стоит ли ждать оживления националистической повестки в России в обозримом будущем, в том числе в связи с либерализацией законодательства?
Константин Крылов: Не думаю. Потому что все правые темы забрало под себя государство. Почему Навальный об этом говорит? Нет, не так – почему он сейчас снова об этом заговорил? Он чуткий человек.
А говорит он это сейчас, потому что уже на государственном уровне Кавказ стал проблемой. Бюджет-то не резиновый. Я больше скажу. Когда все это начиналось, мы проводили акцию «хватит кормить Кавказ», из-за чего я и влетел по этой самой 282-й (Крылов был осужден по 282-й статье в 2011-м году к 120 часам обязательных работ - ред.). Уже тогда стало понятно, что цены на нефть не будут бесконечно расти, а рты на Кавказе бесконечно широки. Если людей осыпать золотом и сахарной пудрой, давать им все, что они захотят, то с ними происходит примерно то же самое, что с избалованным ребенком. Он начинает хотеть каких-то невозможных вещей. Вот сидит маленький гаденыш и орет: «Хочу мороженое». Ему приносят. «Хочу пирожное». Ему приносят. «Хочу селедку в мармеладе». Приносят ему и селедку в мармеладе. А вот он уже не знает, как бы еще выпендриться и начинает требовать уже бифштексы из голубого единорога. Но нет у родителей голубого единорога, а он тогда «а я сейчас зареву и заплюю вас всех». И это делает. Соответственно, у родителей возникает мысль «а правильно ли мы его воспитываем»?
При этом нельзя же совсем милое дитятко обижать, к тому же у них на него свои виды. Но как-то нужно укротить аппетит. Поскольку начальство не может само сказать «хватит жрать, бифштекса из голубого единорога тебе не будет», оно начинает говорить «злые дяди всех голубых единорогов постреляли, поэтому нет у нас голубого единорога». Наше начальство говорит: «Мы не можем вам бюджет увеличить в десять раз, как вы требуете, потому что тогда у нас будет социальный бунт в России. Русские, конечно, терпилы. С ними можно делать, что угодно. Но вот здесь уже они, наверное, взбунтуются. И вообще, у нас пенсионная реформа еле-еле прошла». При этом, естественно, противоположная сторона тоже все понимает.
Свят Павлов: Другими словами, вы считаете, что это такая политтехнология российских властей?
Константин Крылов: Ну да. Одним надо сохранить лицо, в том числе и перед соплеменниками. Другим надо позволить им сохранить лицо. Третьим нужно как-то засветиться. Все при деле.
Свят Павлов: По вашему мнению, оживление правой повестки не скажется положительно на перспективах национального движа в России?
Константин Крылов: Нет. Национальный движ в России, как и вообще все движи, не подконтрольные тысячепроцентно Кремлю, просто уничтожены. У нас нет больше политики, не управляемой непосредственно из Кремля. Раньше что-то такое хотя бы терпели. Сейчас – нет.
Свят Павлов: Связан ли общий кризис русского национализма исключительно с внешними факторами, такими как репрессии со стороны государства или украинский конфликт? Или все же есть и внутренние причины?
Константин Крылов: Не надо называть кризисом то, что им не является. Кризис - это вещь внутренняя. Можно ли сказать, что человек, которого положили под пресс и раздавили в лепешку, находится в кризисе? Нет, его просто раздавили в лепешку.
Свят Павлов: Хорошо, а помимо внешних факторов, были ли какие внутренние причины среди национального движения и его лидеров? Может быть с ними что-то не так?
Константин Крылов: Большую часть этих людей просто посадили, давайте уж честно.
Свят Павлов: Это тоже внешняя причина. Были ли какие-то внутренние?
Константин Крылов: Я бы сказал, что на фоне внешних причин такого размера все остальные внутренние причины выглядят мелко. Просто всех лидеров национального движения, в том числе людей совсем безобидных, стали прессовать и сажать в тюрячку. А россиянская тюрячка - это штука страшная. У нас люди привыкли искать причины всех своих бед в себе, а это неправильно. Напомню, как все было. Ситуация была следующая: движение росло, росло с известной скоростью, прирост численности участников “Русского марша” тому подтверждение. При нормальном развитии событий, скорее всего, русское движение сейчас было бы одним из трех-четырех основных оппозиционных потоков. Я могу точно сказать, как выглядела бы Россия, если бы власти не уничтожили политику. Сейчас было бы довольно мощное либеральное движение. У либералов было бы все то, что они имеют сейчас, но они были бы ярче. Повестка у них была бы куда более социальная, потому что сейчас на люди выпускают только совсем уж людоедские фигуры. Были бы левые, которых сейчас держат в состоянии «на люди не показывать». Есть чудовищная и не имеющая к левому движению отношения КПРФ. Есть Объединенная коммунистическая партия. Вот, не дай бог, этим дадут хоть полпальца, они все снесут.
Свят Павлов: Вы серьезно? КПРФ?
Константин Крылов: Нет, ОКП. Эти товарищи вполне себе могут, им просто не дают.
Я очень хорошо представляю себе, какие бы митинги собирал тот же Удальцов со Стасей (жена Удальцова Анастасия - ред.). Они же люди неглупые, особенно в тандеме. Сейчас верхушка организации существует сама по себе. Их больше не трогают, не обижают, но и ходу не дают.
Свят Павлов: Но они ничего значимого и не делают. В информационном пространстве их не существует.
Константин Крылов: Совершенно верно… Плюс еще националисты. Все бы в целом имели примерно по 30% электората плюс 10% неопределившиеся общественники. И вся эта оппозиция шумела, бурлила, выдвигала бы идеи. Крупные митинги происходили где-то раз в две недели, был бы огромный «Русский марш» и прочие подобные мероприятия. Сейчас этого ничего нет потому, что власть выжгла всю политику каленым железом. Все, что допущено - это абсолютно безопасные, демонстративно аполитичные общественные инициативки.
Свят Павлов: Урбанисты, например.
Константин Крылов: Не к ночи будут помянуты. Как там шутят в этих наших интернетах? Лучше дочь-проститутка, чем сын-урбанист.
КТО ТАКИЕ “ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ РУССКИЕ”?
Свят Павлов: Давайте вернемся в настоящее. В 2012-м году вы создали Национально-демократическую партию, но сейчас об активной деятельности партии почти ничего не слышно. Чем сейчас занимается ваша организация?
Константин Крылов: У нас существует оргкомитет партии. Мы не собираемся отказываться от регистрации, хотя я прекрасно понимаю, что мы ее не получим. Но какого черта мы должны отказываться от осуществления собственного права? Люди никуда не исчезли. Естественно, что кто-то там впал в спячку или занялся частной жизнью, но это понятно, потому что работать в пустоту очень не хочется. Ну это не значит, что мы работаем исключительно в пустоту.
Свят Павлов: В середине “нулевых” ваши оппоненты нередко использовали выражение «профессиональные русские»...
Константин Крылов: Это очень смешное выражение.
Свят Павлов: Тем не менее, в какой-то момент в определенной среде оно стало устойчивым. Белов-Поткин, Демушкин, вы - “профессиональные русские”?
Константин Крылов: Это обычная дезинформация. Такая очень банальная из учебника. Условно говоря, любой неглупый американский подросток этот прием знает. Это обвинять оппонента как раз в том, чего он не делает и делать не может. Если бы у нас были профессиональные русские, это было бы замечательно. Абсолютно у всех народов, кроме русских, есть профессиональные националисты, то есть выразители интересов этих народов. Это уважаемые люди, которые занимаются только этим. Есть профессиональные греки, профессиональные поляки, профессиональные евреи (их пруд пруди), профессиональные татары, казанские и крымские – все, все есть. А вот профессиональных русских как раз нет. Какие, к черту, профессиональные русские? Профессиональные русские были бы в том случае, если на эту самую политическую деятельность можно было бы прожить. Что невозможно. Еще раз: существование слоя профессиональных политиков, в том числе профессиональных национальных политиков, является признаком нормальности государства. Ну, например, когда Ганди приехал в Индию, он начал интересоваться трудоустройством. Он был юристом, стал искать работу. Ему тут же сказали уважаемые индийские люди: «Простите, а это совершенно не нужно. У вас все будет хорошо, занимайтесь проблемами Индии». То же самое имеет место быть в любой нормальной стране. В России, кстати, тоже. За счет чего живет, скажем, Альбац? Она профессиональный либерал. То, что она при этом занимает какие-то там посты в каких-то журналах, но мы же понимаем, что она занимает эти посты именно потому, что она профессиональный либерал, а не наоборот. Так что же хотят сказать, называя нищих и преследуемых людей «профессиональными русскими»? Хотят подчеркнуть, что профессиональных русских никаких нет. Это такая издевка – «вы даже этого не можете»,
Свят Павлов: Ваш хороший знакомый Рогозин был “профессиональным русским”?
Константин Крылов: Нет, он просто хорошо обеспеченный человек.
Свят Павлов: Насколько я знаю, Рогозин из номенклатурной элиты советского общества.
Константин Крылов: Да. Вся его политическая деятельность связана с этим. Он все время играл в одну и ту же игру: “Или вы мне даете достаточно серьезную позицию внутри власти или я сейчас займусь политикой”. В эту игру он прекрасно играл. И я не вижу в этом ничего плохого.
Свят Павлов: Вы тоже самое говорили в интервью Светову, где достаточно комплиментарно охарактеризовали Рогозина.
Константин Крылов: Да. Он, например, честен в практических вопросах. Например, не обманывал с деньгами. А это, знаете ли, очень важно. Потому что вся эта “путинская сволочь” очень любит какую-нибудь копеечку зажать. Я сам с этим не сталкивался, потому что на нее не работал. А вот всякие мои знакомые, которые работали, рассказывали какие-то гомерические истории.
Свят Павлов: Другими словами, Рогозин - финансово чистоплотный человек. Хорошо, вы могли бы сейчас назвать его своим соратником? Ну или бывшим соратником?
Константин Крылов: Сейчас это слово уже практически утратило смысл. Но при чуть другой истории могло получиться так, что этот самый Рогозин действительно возглавил бы, например, какое-то движение. Стал бы значимой фигурой на политическом поле.
Свят Павлов: Как вы оцениваете деятельность Рогозина в качестве главы “Роскосмоса”? Ведь тот же космодром Восточный - один сплошной косяк.
Константин Крылов: Когда кого-то усиленно критикуют при странном отсутствии критики в других направлениях, я это воспринимаю просто как часть аппаратной игры. Я аудит космодромов не проводил, чего там делается, я не знаю и даже не интересуюсь. Но что-то мне подсказывает, что в других областях у России тоже все не слава богу.
Свят Павлов: Как вообще такой специфической и сложной отраслью как космос может руководить человек с дипломом журналиста?
Константин Крылов: Простите, а господин Кириенко в атомной отрасли – это как?
Свят Павлов: Про Кириенко можно задать тот же вопрос, но я спрашиваю про Рогозина, потому что он ваш хороший знакомый, а не Кириенко.
Константин Крылов: Хорошо. Но я хочу сказать, что это обычная в нашем государстве практика. И не только в нашем. Как показывает международная практика, на такого рода должности очень редко сажают какого-то ученого. Или даже человека с профильным образованием. Потому что люди с профильным образованием редко бывают хорошими администраторами. Это естественно, потому что им интереснее заниматься наукой. Человек, который занимается наукой, всегда испытывает глубочайшее отвращение к административной деятельности. При этом нужно понимать, что Рогозин и не журналист. Он человек, который с детства погружен в мир аппаратных игр. В этой области он профессионал, а ничто другое и не требуется. И вообще: только люди, которые думают о власти и о властных раскладах, чего-то стоят. А все эти ученые - в общем-то мусор и пыль под их ногами. Ученых сейчас можно в Китае набрать. Я совершенно серьезен и не иронизирую. Именно так обстоят дела. Просто глупые советские люди этого не понимают.
НАЦИОНАЛИСТЫ НЕ ДОЛЖНЫ ПУГАТЬ
Свят Павлов: Национализм в России как социальное явление изначально был брутально-уличным, сейчас же мы имеем дело скорее с “интернет-национализмом”, существующим в основном в онлайн-реальности. Вы негативно отзывались об уличном национализме. Что с ним не так?
Окончание интервью читать здесь:
