Оставалась Кенигсбергско-Земландская группировка. Ее уничтожение было уже явной бессмыслицей. Какой ущерб советским Вооруженным Силам мог причинить противник с этого пятачка — нельзя придумать, даже если специально задаться такой целью. По всей видимости, Сталин пошел на это из принципа. Для штурма Кенигсберга было привлечено 538 танков и САУ — армада, которую куда разумнее было бы бросить на Берлин. Кроме того, задействовали 2,4 тыс. боевых самолетов. 9 апреля город-крепость пал. Осталась лишь Земландская группа немецких войск. Бои по ее ликвидации развернулись 13 апреля. О характере наступления в "Истории" говорится так: "Медленно, но неуклонно продвигались на запад советские войска" (т. 10, с. 121). Наконец, 25 апреля, закончилось уничтожение противника и там. Хотя нет. Более двух десятков тысяч солдат и офицеров противника укрылись на косе Фрише-Нерунг, идущей от Пиллау (полуостров Земланд) чуть ли не до устья Вислы. Немцев не оставили в покое, хотя до окончания войны явно оставались считанные дни. В ночь на 26 апреля части 11-й гвардейской армии высадились на косе и бились там до 9 мая. Зачем? Загадка.
9 мая Курляндская группировка и группы на косе Фрише-Нерунг и в устье Вислы сложили оружие без особых осложнений. Так ради каких стратегических и оперативных целей погибли тысячи наших солдат в этих местах? Ради чего было задержано решающее наступление на Одере — Нейсе? Только 3-й Белорусский фронт с 13 января по 25 апреля 1945 г. потерял в боях за Восточную Пруссию 421 тыс. человек убитыми и ранеными. Намного больше, чем другие фронты.
Борьба за Восточно-Прусский пятачок — одна из самых неудачных, а может быть, просто преступных операций Ставки, в ходе которой массовый героизм солдат, большие жертвы не приблизили день Победы ни на один час. То было поистине каннибальским торжеством фронтальной — "ближнецельной" — стратегии Сталина, когда исповедуется принцип: "Человек — ничто, поставленная цель — все!" Совсем иным был подход к солдатским жизням у наших союзников. Американское командование, понеся чувствительные потери в первых сражениях с японцами (мизерные по советским понятиям), стало обходить острова и целые архипелаги. Такая же стратегия применялась в Европе. Немецкие гарнизоны на Атлантическом побережье Франции и в Норвегии были оставлены в покое до их капитуляции. Причина такой стратегии проста: и командующие, и президент знали, что за лишние потери с них спросят.
фаустпатроны... стали подлинным бичом для наших танковых войск. Только в первый день наступления 31-й танковый корпус потерял треть, а 7-й гвардейский механизированный — четверть своих танков.
в марте — начале апреля советские войска завязли в ликвидации многочисленных очагов сопротивления немцев — Данцигского, Восточно-Прусского, Силезского. На них была отвлечена основная масса танковой, артиллерийской и авиационной техники, потрачено много времени. Войска несли тяжелые потери, которые не диктовались серьезной оперативной необходимостью. И вместо марта наступление на Берлин началось в апреле.
Начальник Генштаба А.И. Антонов обратил внимание Верховного Главнокомандующего на разграничительную линию между фронтами, которая фактически исключала совместное участие в операции двух фронтов. Его поддержал Конев. И Сталин пошел на компромисс. На оперативной карте он зачеркнул часть разграничительной линии, оборвав ее в 60 км от Берлина.
— Кто первый ворвется, тот пусть и берет Берлин; — сказал он. Итак, понадобилось "всего" два месяца, чтобы решить насущный вопрос, от которого зависели жизни тысяч солдат, только из-за того, что один человек — но могущественный — сказал не подумав. А сколько таких необдуманных приказов ушло на нижние ступени государственной лестницы, намертво сковав инициативу подчиненных?
...ответственность ложится и на самого Жукова. Как полководец он не хуже самого Конева понимал ситуацию с разграничительной линией, но молчал. Мечты о лаврах победителя Берлина затмевали логику.
1 апреля 1945 г. Сталин подписал директиву о Берлинской операции. Главный удар наносился в лоб, там, где его ждал противник — с Кюстринского плацдарма на Одере в полосе 1 -го Белорусского фронта...
Лишь в качестве варианта намечался поворот танковых армий этого фронта непосредственно на Берлин.
Но этому очередному фронтальному замыслу предстояло существенно видоизмениться в пользу маневренных действий. Запасной вариант в первые же дни наступления стал основным.
Жуков в мемуарах, сам себе противореча, вернулся к очевидному, признав, что фронтальный удар по Берлину был ошибкой.
генерал А.В. Горбатов. В частной беседе с А.Т. Твардовским и критиком В.Я. Лакшиным он говорил: "Я держусь того мнения, что с военной точки зрения Берлин не надо было штурмовать. Конечно, были и политические соображения, соперничество с союзниками, да и торопились салютовать. Но город достаточно было взять в кольцо, и он сам сдался бы через неделю-другую... А на штурме, в самый канун победы, в уличных боях мы положили не меньше ста тысяч солдат".
Необходимо ответить на вопрос: какой ценой оплачена победа? До недавнего времени "фронтальное мышление", прежде всего благодаря массированной пропаганде, господствовало в российском общественном сознании. И словосочетание "любой ценой" воспринималось как само собой разумеющееся. Эта формула даже попала в хорошую песню в качестве рефрена: "Мы за ценой не постоим". Но, кажется, приходит время цивилизованного общества, умеющего различать в массах личности, чтобы проанализировать все эти "цены", очистить их от девальвации, осознать, сколь велика на самом деле цена человеческих жизней
Командующий 1-й танковой армией М.Е. Катуков привел один эпизод Курской битвы. 6 июля 1943 г. его частям была поставлена задача нанести контрудар. И он размышляет: "Ну хорошо, мы двинемся на немцев. Но что из этого получится? Ведь их танковые силы не только превосходят наши численно, но и по вооружению обладают значительным преимуществом. Не лучше ли в этих условиях повременить с контрударом, делать по-прежнему ставку на нашу тщательно подготовленную глубоко эшелонированную оборону? Пусть гитлеровцы вязнут, гибнут в нашей обороне... А когда мы обескровим их части, тогда и созреет выгодный момент для нанесения могучего контрудара. Скрепя сердце я отдал приказ о нанесении контрудара. Уже первые донесения с поля боя... показывали, что мы делаем совсем не то, что надо. Как и следовало ожидать, бригады несли серьезные потери".
Осенью 1943 г. советские войска освободили Таврию. Но у противника остался плацдарм на восточном берегу Днепра у города Никополь. "Я так же, как и командующие фронтами, не считал, что плацдарм представляет для нас непосредственную опасность, - говорил Василевский, - и считал необходимым решать дальнейший исход дела... нанося удары вглубь, через Днепр, значительно севернее плацдарма.
Мы считали, что тем самым заставим немцев самих уйти с этого плацдарма. Но он (Сталин) в этом случае уперся.
Никакие наши убеждения на него не действовали, и он требовал от нас во что бы то ни стало отнять у немцев этот плацдарм... И сколько мы положили людей в безуспешных атаках на этот плацдарм, один Бог знает!"
Советские историки пытались доказать уникальную самобытность отечественной военной теории, которую, мол, заимствовали на Западе всякие там гудерианы, не способные сами придумать ничего оригинального. В этом прослеживается старая традиция (с 40-х гг.) утверждать, что чуть ли не все важное было открыто и изобретено в России, а Запад присвоил приоритеты. Все это, конечно, ложь.
К началу 1943 г. советское полководческое искусство практически сравнялось с немецким, а с лета 1943 г. явно превзошло его. Но не следует забывать, что к ноябрю 1942 г. немцы на Восточном фронте оккупировали территорию, равную трем Франциям, и вывели из строя около 10 млн. советских солдат, что равно примерно трем французским армиям 1940 г. За это время было подбито около 35 тыс. танков и столько же самолетов, что в 8-10 раз превышало силы Франции и ее союзников в 1940 г. Но людские и материальные ресурсы Советского Союза позволили продолжать войну, так что возможности учиться военному искусству у советского командования были почти неограниченные. Солдат такую "учебу" вытерпел, но лишь к 1943 г. была преодолена порочная тактика атак живыми волнами.
"Мы можем гордиться блестящими хрестоматийными операциями, такими как Курская, Белорусская, Берлинская и другие", - уверяет генерал-полковник Ю. Горьков в книге "Кремль. Ставка. Генштаб" (с. 18). Как раз в планах Курской и Берлинской операций предусматривались шаблонные лобовые удары, и лишь обстановка вынуждала идти на маневр.
Ворошилов и Сталин лишь заимствовали внешнюю сторону концепции Тухачевского, мало что поняв в его выкладках, потому и расформировали механизированные корпуса. А еще потому, что механизированная армия требовала высокого уровня организации и управления, обеспечить который после уничтожения профессионально подготовленных кадров было невозможно.
Устранили "блицкриговцев": В 1939 г. танковые корпуса расформировали. Но практика войны 1939-1940 гг. наглядно показала, насколько правы были "вредители". В 1940 г. был отдан приказ вернуться к мехкорпусам. Восстановление пошло, но по принципу "утрем нос Тухачевскому". Тот создал 2 мехкорпуса за четыре года, а Сталин приказал сформировать 20 буквально за год. У "вредителя" в корпусах было 560 танков, а в новых — штаты удвоены. И не важно, что для создания корпусов не было ни техники, ни людей, ни навыков управления...
Ставкой, а вернее персонально Сталиным как диктатором страны и Главковерхом, в ходе войны были допущены шесть крупных (по существу дела, преступных) стратегических ошибок, имеющих общую природу и серьезно повлиявших на сроки войны и размеры потерь.
Первая преступная ошибка связана с абсолютно неверной оценкой планов Германии на 1941 год.
Вторая ошибка определилась "суетливой" директивой № 2 от 22 июня 1941 г., по которой войскам приграничных округов была поставлена нереальная задача немедленно перейти в контрнаступление.
Третья ошибка связана с требованием Верховного Главнокомандующего не отводить войска Юго-Западного фронта в сентябре 1941 г. из-под Киева, в тот момент, когда явно обозначилась угроза их окружения.
Четвертая серьезная ошибка была допущена в ходе контрнаступления под Москвой. Войскам и командованию навязали директиву от 5 января 1942 г., требовавшую организовать наступление на большинстве фронтов.
Пятая ошибка аналогична предыдущей. Распыление стратегических резервов в ходе зимней кампании 1943 г. позволило германскому командованию не только избежать полного поражения на южном крыле Восточного фронта, но и организовать успешное контрнаступление.
Шестая ошибка заключалась в том, что Сталин в 1945 г. заставил войска в Польше и Восточной Пруссии втянуться в бои с группировками противника, не представлявшими к тому времени оперативной опасности. Это вызвало ненужные и многочисленные солдатские жертвы и оттянуло начало Берлинской операции, а с ней и окончание войны примерно на месяц.
Сталин нигде не проявил себя проницательным стратегом в отношении противника, а это основополагающее качество подлинного полководца. Его оценки боевых возможностей финской армии в 1939 г. и способности к удару Германии в 1941 г. оказались убийственно поверхностными. Плохо, когда государственный деятель ошибается, но еще хуже, когда он демонстрирует твердолобость. Никакие доводы военных специалистов не заставили Сталина изменить свою точку зрения. В обоих случаях он подставил Красную Армию под удар, обрек ее на тяжелые потери.
Подбор высших военных кадров — это еще один из сталинских провалов. Выдвинутые им после чистки командные кадры в 1941 г. ничем замечательным себя не проявили. К середине 1942 г. почти все скороспелые командные кадры "сталинского призыва" — командующие фронтами, армиями, мехкорпусами — либо завершили свою военную деятельность в "котлах", погибнув или попав в плен, либо ушли на вторые роли. Среди заканчивающих войну военачальников не осталось ни одного выдвиженца 1937-1940 гг.
Просто позорным является то обстоятельство, что все четыре предвоенных маршала с 1942 г. "отведены" в тыл. Кулик разжалован в генерал-майоры. Заканчивали в тылу все военачальники - выходцы из 1-й конной армии (маршалы Буденный, Ворошилов, Тимошенко и генерал Городовиков). А ведь за каждым из них тянется шлейф проваленных операций, понапрасну пролитая кровь.
С учетом уничтожения военных и технических кадров впору было поставить вопрос о вредительской деятельности секретаря ЦК ВКП (б) И.В. Сталина... Но тем и хороша "должность" диктатора, что все ошибки списываются на других, а специально подобранные историки обеляют и возвеличивают преступника.
Страх цементировал государственную дисциплину. Именно этот фактор приводит в восторг ценителей Сталина. На деле же происходит и происходило разложение Власти. Общество теряло гибкость. Скрепы между "верхами" и "низами" держались в немалой степени благодаря насилию. Правдивая информация вытеснялась приукрашенной. И как следствие — гром среди ясного неба. При сильном толчке централизованная, казавшаяся сверхпрочной империя стала неожиданно разваливаться.
В частном письме Г. К. Жуков, не связанный путами цензуры, писал о Верховном: "В начале войны со Сталиным было очень и очень трудно работать. Он прежде всего тогда плохо разбирался в способах, методиках и формах ведения современной войны, тем более с таким опытным и сильным врагом, как германская армия... Особо отрицательной стороной Сталина на протяжении всей войны было то, что, плохо зная практическую сторону подготовки операции фронта, армии и войск, он ставил совершенно нереальные сроки начала операции, вследствие чего многие операции начинались плохо подготовленными, войска несли неоправданные потери, а операции, не достигнув цели, "затухали""
К. Симонов в "Живых и мертвых". - Да, слушает, рассматривает и одобряет планы, принимает во внимание, не отмахивается от советов и донесений... Но это все до какой-то минуты — а потом последнее слово за ним, и слово это — иногда единственно верное решение, а иногда вдруг рассудку вопреки... и никто никакими доводами уже не заставит передумать! А вся тяжесть положения в том, что оно, это его последнее слово, все равно всегда правильно, даже когда оно неправильно... и виноватые в неудачах найдутся. Должны же они каждый раз находиться, если он всегда прав".
Сталину повезло, и не более того. Не будь у страны обширных пространств, у армии талантливых полководцев, а у государства — огромных материальных возможностей и людских ресурсов — никакая сталинская воля и никакая его гениальность не спасли бы режим от краха. Таким образом, на давний вопрос: мог ли СССР выиграть войну с Гитлером без Сталина — ответ получается однозначный: мог, причем гораздо быстрее и с меньшими потерями.
Де Голль справедливо писал о Сталине: "Он был удачлив потому, что встретил народ до такой степени живучий и терпеливый, что самое жестокое порабощение его не парализовало, землю, полную таких ресурсов, что самое ужасное расточительство не смогло ее истощить, союзников, без которых нельзя было победить противника, но которые без него также не разгромили бы врага"
О том, что творилось — у кого в большей, у кого в меньшей степени — в душах вынужденно молчащих людей, могут рассказать удивительные дневниковые записи учителя из Донбасса Александра Копенина, опубликованные в журнале "Родина".
10 августа 1942 г. Копенин записал: "На Кубани наши войска отступают. Чем это объяснить? Первой причиной является бездарность нашего Верховного Главнокомандования. Сталин по своей узкой и властной натуре портит все дело. Он не дает свободы и возможностей проявления инициативы отдельным командирам. Он убивает маневренность и гибкость нашей армии... Отсутствие маневренности у нас и наличие ее у немцев — вот первая причина наших неудач".
5 декабря 1942 г.: "Ход войны показал с явной очевидностью, что командование наше бездарно — но сказывается упорство, техника и мужество народа, подхлестываемое жестокостью. Демократические народы на такие лишения и на такое напряжение не способны. Поэтому надо признать за счастье человечества, что две однородные системы диктатуры оказались в различных лагерях, а иначе англичане войну могли бы проиграть".
16 декабря 1943 г.: "Мою душу посещает страшный гнев не только на немцев, но и на большевиков, которые в 20-м веке первые открыли зверства над мирным русским народом. Они с начала Гражданской войны начали истреблять русский народ, самую лучшую его часть. Они делают это и до наших дней. Достаточно указать на тюрьмы, которые и зовутся в народе вторым фронтом... Я вполне понимаю крестьян, которые не особенно возмущаются зверствами немцев, говоря, что и у нас не лучше поступают большевики с народом".
Народ принял вызов гитлеризма и победил. Но плодами победы воспользоваться не мог. Политический урожай собрал сталинизм, продлив жизнь своей системы еще на несколько десятилетий. Распространение гегемонии на Восточную Европу и Дальний Восток, конфронтация с западными демократиями заставили без передышки начать новую гонку вооружений и расходовать колоссальные средства на далекие от нужд народа цели.
Советская Армия воевала, всегда имея двойной-тройной перевес в танках. Другое дело, что колоссальные потери от неумелого их использования до 1943 г. приводили к уравновешиванию соотношения сил с противником.
несмотря на численный перевес противника, по количеству асов люфтваффе лидировало до конца войны. 104 летчика германских ВВС сбили по 100 и более советских самолетов. Проблема у советских ВВС была та же, что у танкистов, — качество подготовки кадров. Отбор лучших совершался "естественным" путем на войне.
Ход военных действий в 1941-1942 гг. наглядно показал разницу между количеством и качеством. Сталин сумел создать колоссальный военный аппарат с уникальным военным арсеналом. Но вермахт перемолол его с удивительной легкостью, доказав, что 20 тыс. танков и 8 млн. солдат не достигнут победы, если внутри военного организма нет качественного содержания. Причем не столько технического, ибо советские танки и пушки были лучше немецких, сколько качества человеческого фактора.
Советский линейный флот (3 линкора, 8 тяжелых крейсеров) сыграл в войне незначительную роль. До конца войны Военно-Морской Флот СССР, несмотря на полное превосходство в линейных кораблях, не смог пресечь крупномасштабные морские перевозки противника... И только у подводников и летчиков на счету были значительные успехи... все крупные корабли ВМФ СССР, за исключением редких эпизодов, простояли без дела в портах. Огромные средства, затраченные перед войной на их модернизацию и эксплуатацию, оказались напрасными.
в малых морских акваториях вроде Черного и Балтийского морей авианосцы, разумеется, были не нужны, хотя мысли об их строительстве в умах, причастных к военно-морскому флоту, витали. Эти идеи были реализованы много позднее, уже в брежневское время, хотя наступил век реактивной авиации, многократно перекрывшей скорость и дальность поршневых самолетов, а также ракетного оружия. Несмотря на опыт двух мировых войн, продолжилось бессмысленное строительство линейных кораблей. Их судьба та же, что у линкоров времен Великой Отечественной войны — ржаветь в портах приписки.
Бывший нарком ВМФ СССР Н.Г. Кузнецов отмечал: "У Сталина было особое, трудно объяснимое пристрастие к тяжелым крейсерам... Я подумал, что у него есть какие-то свои планы, делиться которыми он не считает нужным. Возможно, так оно и было"
Красная Армия просто не смогла бы так быстро продвигаться в 1943-1945 гг. без американских транспортных средств: 400 тыс. грузовиков (особенно хороши были вдвое более мощные и грузоподъемные, чем наши "газики", "студебекеры"), 51 тыс. "виллисов", 1900 локомотивов и 11 тыс. вагонов. Ведь за войну в СССР было произведено всего 265 тыс. автомобилей, 700 (!) паровозов и 1 тыс. вагонов.
Потеря управления войсками в 1941-1942 гг. не раз приводила к поражениям. Главную составляющую в управлении играют средства связи (радиостанции, полевые телефоны и др.). К концу войны 80% средств связи комплектовались из поставок союзников.
Важнейшую роль сыграли поставки материалов для производства самолетов и танковых двигателей. Для них прежде всего требовался алюминий. Поставки союзников превысили отечественное производство в 1,2 раза... А еще были поставки каучука, высокооктанового бензина (600 тыс. т), без которого не могли нормально летать самолеты.
Летом — осенью 1941 г. фашисты преподнесли кремлевскому вождю ценнейший подарок, уничтожив более миллиона военнопленных, многие из которых были настроены против сталинского режима. Гитлер довел до конца чистку невыявленных врагов Сталина.
гонка вооружений 30-х гг. для советской экономики сразу же, без передышки, переросла в бесконечную гонку вооружений последующих десятилетий. Победа в войне превратила СССР из государства-одиночки "во враждебном капиталистическом окружении" в имперский центр с двумя десятками государств-сателлитов, которым необходимо было помогать в той или иной форме. Советские войска, впервые в истории России, оказались размещенными в Европе на постоянной основе, что, наряду с "чувством законной гордости", предполагало солидное финансирование. Борьба за гегемонию в мире отвлекала огромные средства. Все лучшее отдавалось вооружениям. То был молох, безостановочно пожиравший богатейшие материальные и интеллектуальные ресурсы советской экономики и науки.
В 1941 г. выявилось неумение эффективно использовать гигантские ресурсы: человеческие, сырьевые, материальные. Достижение практически любой цели обеспечивалось слишком часто за счет значительного перерасхода сил и средств. И лишь репрессии против сомневающихся и закрытость общества позволяли затушевывать цену таких побед, а массированная пропаганда давала возможность приписывать все достижения исключительно мудрости Вождя и списывать все поражения на происки врагов или объективные факторы. На деле колоссальное количественное превосходство "по валу" долго, очень долго, до конца 1942 г., не оборачивалось превосходством качества организации.
Сталин оказался везучей Гитлера. Он избежал "прелестей" войны на два фронта. Япония "подыграла" ему, не тронув дальневосточных границ и втянув США в войну. Ему, несгибаемому борцу с империализмом, всерьез помогали главные империалистические державы. Сталин вел войну в самых благоприятных международных условиях, какие только можно представить. Даже с царской Россией союзники обходились строже. В Первой мировой Россия воевала без ленд-лиза и сама оплачивала большую часть перевозок по коммерческим ценам.
Гитлер прекрасно разыграл карту ущемленного национального достоинства немецкого народа. Вермахт был национальной армией, носителем духа мщения за унижения Версальского договора и этим он выгодно отличался от рыхлых по боевому духу французской и Красной армий. Тема эта "не патриотичная", скользкая, а потому еще мало исследованная. Но без осознания этой проблемы толком не понять ни ярких успехов вермахта на первом этапе мировой войны, ни его упорного сопротивления в последующие два с половиной года. Как не понять и причины удивительной беспомощности Красной Армии в 1941-1942 гг.
9 мая Курляндская группировка и группы на косе Фрише-Нерунг и в устье Вислы сложили оружие без особых осложнений. Так ради каких стратегических и оперативных целей погибли тысячи наших солдат в этих местах? Ради чего было задержано решающее наступление на Одере — Нейсе? Только 3-й Белорусский фронт с 13 января по 25 апреля 1945 г. потерял в боях за Восточную Пруссию 421 тыс. человек убитыми и ранеными. Намного больше, чем другие фронты.
Борьба за Восточно-Прусский пятачок — одна из самых неудачных, а может быть, просто преступных операций Ставки, в ходе которой массовый героизм солдат, большие жертвы не приблизили день Победы ни на один час. То было поистине каннибальским торжеством фронтальной — "ближнецельной" — стратегии Сталина, когда исповедуется принцип: "Человек — ничто, поставленная цель — все!" Совсем иным был подход к солдатским жизням у наших союзников. Американское командование, понеся чувствительные потери в первых сражениях с японцами (мизерные по советским понятиям), стало обходить острова и целые архипелаги. Такая же стратегия применялась в Европе. Немецкие гарнизоны на Атлантическом побережье Франции и в Норвегии были оставлены в покое до их капитуляции. Причина такой стратегии проста: и командующие, и президент знали, что за лишние потери с них спросят.
фаустпатроны... стали подлинным бичом для наших танковых войск. Только в первый день наступления 31-й танковый корпус потерял треть, а 7-й гвардейский механизированный — четверть своих танков.
в марте — начале апреля советские войска завязли в ликвидации многочисленных очагов сопротивления немцев — Данцигского, Восточно-Прусского, Силезского. На них была отвлечена основная масса танковой, артиллерийской и авиационной техники, потрачено много времени. Войска несли тяжелые потери, которые не диктовались серьезной оперативной необходимостью. И вместо марта наступление на Берлин началось в апреле.
Начальник Генштаба А.И. Антонов обратил внимание Верховного Главнокомандующего на разграничительную линию между фронтами, которая фактически исключала совместное участие в операции двух фронтов. Его поддержал Конев. И Сталин пошел на компромисс. На оперативной карте он зачеркнул часть разграничительной линии, оборвав ее в 60 км от Берлина.
— Кто первый ворвется, тот пусть и берет Берлин; — сказал он. Итак, понадобилось "всего" два месяца, чтобы решить насущный вопрос, от которого зависели жизни тысяч солдат, только из-за того, что один человек — но могущественный — сказал не подумав. А сколько таких необдуманных приказов ушло на нижние ступени государственной лестницы, намертво сковав инициативу подчиненных?
...ответственность ложится и на самого Жукова. Как полководец он не хуже самого Конева понимал ситуацию с разграничительной линией, но молчал. Мечты о лаврах победителя Берлина затмевали логику.
1 апреля 1945 г. Сталин подписал директиву о Берлинской операции. Главный удар наносился в лоб, там, где его ждал противник — с Кюстринского плацдарма на Одере в полосе 1 -го Белорусского фронта...
Лишь в качестве варианта намечался поворот танковых армий этого фронта непосредственно на Берлин.
Но этому очередному фронтальному замыслу предстояло существенно видоизмениться в пользу маневренных действий. Запасной вариант в первые же дни наступления стал основным.
Жуков в мемуарах, сам себе противореча, вернулся к очевидному, признав, что фронтальный удар по Берлину был ошибкой.
генерал А.В. Горбатов. В частной беседе с А.Т. Твардовским и критиком В.Я. Лакшиным он говорил: "Я держусь того мнения, что с военной точки зрения Берлин не надо было штурмовать. Конечно, были и политические соображения, соперничество с союзниками, да и торопились салютовать. Но город достаточно было взять в кольцо, и он сам сдался бы через неделю-другую... А на штурме, в самый канун победы, в уличных боях мы положили не меньше ста тысяч солдат".
Необходимо ответить на вопрос: какой ценой оплачена победа? До недавнего времени "фронтальное мышление", прежде всего благодаря массированной пропаганде, господствовало в российском общественном сознании. И словосочетание "любой ценой" воспринималось как само собой разумеющееся. Эта формула даже попала в хорошую песню в качестве рефрена: "Мы за ценой не постоим". Но, кажется, приходит время цивилизованного общества, умеющего различать в массах личности, чтобы проанализировать все эти "цены", очистить их от девальвации, осознать, сколь велика на самом деле цена человеческих жизней
Командующий 1-й танковой армией М.Е. Катуков привел один эпизод Курской битвы. 6 июля 1943 г. его частям была поставлена задача нанести контрудар. И он размышляет: "Ну хорошо, мы двинемся на немцев. Но что из этого получится? Ведь их танковые силы не только превосходят наши численно, но и по вооружению обладают значительным преимуществом. Не лучше ли в этих условиях повременить с контрударом, делать по-прежнему ставку на нашу тщательно подготовленную глубоко эшелонированную оборону? Пусть гитлеровцы вязнут, гибнут в нашей обороне... А когда мы обескровим их части, тогда и созреет выгодный момент для нанесения могучего контрудара. Скрепя сердце я отдал приказ о нанесении контрудара. Уже первые донесения с поля боя... показывали, что мы делаем совсем не то, что надо. Как и следовало ожидать, бригады несли серьезные потери".
Осенью 1943 г. советские войска освободили Таврию. Но у противника остался плацдарм на восточном берегу Днепра у города Никополь. "Я так же, как и командующие фронтами, не считал, что плацдарм представляет для нас непосредственную опасность, - говорил Василевский, - и считал необходимым решать дальнейший исход дела... нанося удары вглубь, через Днепр, значительно севернее плацдарма.
Мы считали, что тем самым заставим немцев самих уйти с этого плацдарма. Но он (Сталин) в этом случае уперся.
Никакие наши убеждения на него не действовали, и он требовал от нас во что бы то ни стало отнять у немцев этот плацдарм... И сколько мы положили людей в безуспешных атаках на этот плацдарм, один Бог знает!"
Советские историки пытались доказать уникальную самобытность отечественной военной теории, которую, мол, заимствовали на Западе всякие там гудерианы, не способные сами придумать ничего оригинального. В этом прослеживается старая традиция (с 40-х гг.) утверждать, что чуть ли не все важное было открыто и изобретено в России, а Запад присвоил приоритеты. Все это, конечно, ложь.
К началу 1943 г. советское полководческое искусство практически сравнялось с немецким, а с лета 1943 г. явно превзошло его. Но не следует забывать, что к ноябрю 1942 г. немцы на Восточном фронте оккупировали территорию, равную трем Франциям, и вывели из строя около 10 млн. советских солдат, что равно примерно трем французским армиям 1940 г. За это время было подбито около 35 тыс. танков и столько же самолетов, что в 8-10 раз превышало силы Франции и ее союзников в 1940 г. Но людские и материальные ресурсы Советского Союза позволили продолжать войну, так что возможности учиться военному искусству у советского командования были почти неограниченные. Солдат такую "учебу" вытерпел, но лишь к 1943 г. была преодолена порочная тактика атак живыми волнами.
"Мы можем гордиться блестящими хрестоматийными операциями, такими как Курская, Белорусская, Берлинская и другие", - уверяет генерал-полковник Ю. Горьков в книге "Кремль. Ставка. Генштаб" (с. 18). Как раз в планах Курской и Берлинской операций предусматривались шаблонные лобовые удары, и лишь обстановка вынуждала идти на маневр.
Ворошилов и Сталин лишь заимствовали внешнюю сторону концепции Тухачевского, мало что поняв в его выкладках, потому и расформировали механизированные корпуса. А еще потому, что механизированная армия требовала высокого уровня организации и управления, обеспечить который после уничтожения профессионально подготовленных кадров было невозможно.
Устранили "блицкриговцев": В 1939 г. танковые корпуса расформировали. Но практика войны 1939-1940 гг. наглядно показала, насколько правы были "вредители". В 1940 г. был отдан приказ вернуться к мехкорпусам. Восстановление пошло, но по принципу "утрем нос Тухачевскому". Тот создал 2 мехкорпуса за четыре года, а Сталин приказал сформировать 20 буквально за год. У "вредителя" в корпусах было 560 танков, а в новых — штаты удвоены. И не важно, что для создания корпусов не было ни техники, ни людей, ни навыков управления...
Ставкой, а вернее персонально Сталиным как диктатором страны и Главковерхом, в ходе войны были допущены шесть крупных (по существу дела, преступных) стратегических ошибок, имеющих общую природу и серьезно повлиявших на сроки войны и размеры потерь.
Первая преступная ошибка связана с абсолютно неверной оценкой планов Германии на 1941 год.
Вторая ошибка определилась "суетливой" директивой № 2 от 22 июня 1941 г., по которой войскам приграничных округов была поставлена нереальная задача немедленно перейти в контрнаступление.
Третья ошибка связана с требованием Верховного Главнокомандующего не отводить войска Юго-Западного фронта в сентябре 1941 г. из-под Киева, в тот момент, когда явно обозначилась угроза их окружения.
Четвертая серьезная ошибка была допущена в ходе контрнаступления под Москвой. Войскам и командованию навязали директиву от 5 января 1942 г., требовавшую организовать наступление на большинстве фронтов.
Пятая ошибка аналогична предыдущей. Распыление стратегических резервов в ходе зимней кампании 1943 г. позволило германскому командованию не только избежать полного поражения на южном крыле Восточного фронта, но и организовать успешное контрнаступление.
Шестая ошибка заключалась в том, что Сталин в 1945 г. заставил войска в Польше и Восточной Пруссии втянуться в бои с группировками противника, не представлявшими к тому времени оперативной опасности. Это вызвало ненужные и многочисленные солдатские жертвы и оттянуло начало Берлинской операции, а с ней и окончание войны примерно на месяц.
Сталин нигде не проявил себя проницательным стратегом в отношении противника, а это основополагающее качество подлинного полководца. Его оценки боевых возможностей финской армии в 1939 г. и способности к удару Германии в 1941 г. оказались убийственно поверхностными. Плохо, когда государственный деятель ошибается, но еще хуже, когда он демонстрирует твердолобость. Никакие доводы военных специалистов не заставили Сталина изменить свою точку зрения. В обоих случаях он подставил Красную Армию под удар, обрек ее на тяжелые потери.
Подбор высших военных кадров — это еще один из сталинских провалов. Выдвинутые им после чистки командные кадры в 1941 г. ничем замечательным себя не проявили. К середине 1942 г. почти все скороспелые командные кадры "сталинского призыва" — командующие фронтами, армиями, мехкорпусами — либо завершили свою военную деятельность в "котлах", погибнув или попав в плен, либо ушли на вторые роли. Среди заканчивающих войну военачальников не осталось ни одного выдвиженца 1937-1940 гг.
Просто позорным является то обстоятельство, что все четыре предвоенных маршала с 1942 г. "отведены" в тыл. Кулик разжалован в генерал-майоры. Заканчивали в тылу все военачальники - выходцы из 1-й конной армии (маршалы Буденный, Ворошилов, Тимошенко и генерал Городовиков). А ведь за каждым из них тянется шлейф проваленных операций, понапрасну пролитая кровь.
С учетом уничтожения военных и технических кадров впору было поставить вопрос о вредительской деятельности секретаря ЦК ВКП (б) И.В. Сталина... Но тем и хороша "должность" диктатора, что все ошибки списываются на других, а специально подобранные историки обеляют и возвеличивают преступника.
Страх цементировал государственную дисциплину. Именно этот фактор приводит в восторг ценителей Сталина. На деле же происходит и происходило разложение Власти. Общество теряло гибкость. Скрепы между "верхами" и "низами" держались в немалой степени благодаря насилию. Правдивая информация вытеснялась приукрашенной. И как следствие — гром среди ясного неба. При сильном толчке централизованная, казавшаяся сверхпрочной империя стала неожиданно разваливаться.
В частном письме Г. К. Жуков, не связанный путами цензуры, писал о Верховном: "В начале войны со Сталиным было очень и очень трудно работать. Он прежде всего тогда плохо разбирался в способах, методиках и формах ведения современной войны, тем более с таким опытным и сильным врагом, как германская армия... Особо отрицательной стороной Сталина на протяжении всей войны было то, что, плохо зная практическую сторону подготовки операции фронта, армии и войск, он ставил совершенно нереальные сроки начала операции, вследствие чего многие операции начинались плохо подготовленными, войска несли неоправданные потери, а операции, не достигнув цели, "затухали""
К. Симонов в "Живых и мертвых". - Да, слушает, рассматривает и одобряет планы, принимает во внимание, не отмахивается от советов и донесений... Но это все до какой-то минуты — а потом последнее слово за ним, и слово это — иногда единственно верное решение, а иногда вдруг рассудку вопреки... и никто никакими доводами уже не заставит передумать! А вся тяжесть положения в том, что оно, это его последнее слово, все равно всегда правильно, даже когда оно неправильно... и виноватые в неудачах найдутся. Должны же они каждый раз находиться, если он всегда прав".
Сталину повезло, и не более того. Не будь у страны обширных пространств, у армии талантливых полководцев, а у государства — огромных материальных возможностей и людских ресурсов — никакая сталинская воля и никакая его гениальность не спасли бы режим от краха. Таким образом, на давний вопрос: мог ли СССР выиграть войну с Гитлером без Сталина — ответ получается однозначный: мог, причем гораздо быстрее и с меньшими потерями.
Де Голль справедливо писал о Сталине: "Он был удачлив потому, что встретил народ до такой степени живучий и терпеливый, что самое жестокое порабощение его не парализовало, землю, полную таких ресурсов, что самое ужасное расточительство не смогло ее истощить, союзников, без которых нельзя было победить противника, но которые без него также не разгромили бы врага"
О том, что творилось — у кого в большей, у кого в меньшей степени — в душах вынужденно молчащих людей, могут рассказать удивительные дневниковые записи учителя из Донбасса Александра Копенина, опубликованные в журнале "Родина".
10 августа 1942 г. Копенин записал: "На Кубани наши войска отступают. Чем это объяснить? Первой причиной является бездарность нашего Верховного Главнокомандования. Сталин по своей узкой и властной натуре портит все дело. Он не дает свободы и возможностей проявления инициативы отдельным командирам. Он убивает маневренность и гибкость нашей армии... Отсутствие маневренности у нас и наличие ее у немцев — вот первая причина наших неудач".
5 декабря 1942 г.: "Ход войны показал с явной очевидностью, что командование наше бездарно — но сказывается упорство, техника и мужество народа, подхлестываемое жестокостью. Демократические народы на такие лишения и на такое напряжение не способны. Поэтому надо признать за счастье человечества, что две однородные системы диктатуры оказались в различных лагерях, а иначе англичане войну могли бы проиграть".
16 декабря 1943 г.: "Мою душу посещает страшный гнев не только на немцев, но и на большевиков, которые в 20-м веке первые открыли зверства над мирным русским народом. Они с начала Гражданской войны начали истреблять русский народ, самую лучшую его часть. Они делают это и до наших дней. Достаточно указать на тюрьмы, которые и зовутся в народе вторым фронтом... Я вполне понимаю крестьян, которые не особенно возмущаются зверствами немцев, говоря, что и у нас не лучше поступают большевики с народом".
Народ принял вызов гитлеризма и победил. Но плодами победы воспользоваться не мог. Политический урожай собрал сталинизм, продлив жизнь своей системы еще на несколько десятилетий. Распространение гегемонии на Восточную Европу и Дальний Восток, конфронтация с западными демократиями заставили без передышки начать новую гонку вооружений и расходовать колоссальные средства на далекие от нужд народа цели.
Советская Армия воевала, всегда имея двойной-тройной перевес в танках. Другое дело, что колоссальные потери от неумелого их использования до 1943 г. приводили к уравновешиванию соотношения сил с противником.
несмотря на численный перевес противника, по количеству асов люфтваффе лидировало до конца войны. 104 летчика германских ВВС сбили по 100 и более советских самолетов. Проблема у советских ВВС была та же, что у танкистов, — качество подготовки кадров. Отбор лучших совершался "естественным" путем на войне.
Ход военных действий в 1941-1942 гг. наглядно показал разницу между количеством и качеством. Сталин сумел создать колоссальный военный аппарат с уникальным военным арсеналом. Но вермахт перемолол его с удивительной легкостью, доказав, что 20 тыс. танков и 8 млн. солдат не достигнут победы, если внутри военного организма нет качественного содержания. Причем не столько технического, ибо советские танки и пушки были лучше немецких, сколько качества человеческого фактора.
Советский линейный флот (3 линкора, 8 тяжелых крейсеров) сыграл в войне незначительную роль. До конца войны Военно-Морской Флот СССР, несмотря на полное превосходство в линейных кораблях, не смог пресечь крупномасштабные морские перевозки противника... И только у подводников и летчиков на счету были значительные успехи... все крупные корабли ВМФ СССР, за исключением редких эпизодов, простояли без дела в портах. Огромные средства, затраченные перед войной на их модернизацию и эксплуатацию, оказались напрасными.
в малых морских акваториях вроде Черного и Балтийского морей авианосцы, разумеется, были не нужны, хотя мысли об их строительстве в умах, причастных к военно-морскому флоту, витали. Эти идеи были реализованы много позднее, уже в брежневское время, хотя наступил век реактивной авиации, многократно перекрывшей скорость и дальность поршневых самолетов, а также ракетного оружия. Несмотря на опыт двух мировых войн, продолжилось бессмысленное строительство линейных кораблей. Их судьба та же, что у линкоров времен Великой Отечественной войны — ржаветь в портах приписки.
Бывший нарком ВМФ СССР Н.Г. Кузнецов отмечал: "У Сталина было особое, трудно объяснимое пристрастие к тяжелым крейсерам... Я подумал, что у него есть какие-то свои планы, делиться которыми он не считает нужным. Возможно, так оно и было"
Красная Армия просто не смогла бы так быстро продвигаться в 1943-1945 гг. без американских транспортных средств: 400 тыс. грузовиков (особенно хороши были вдвое более мощные и грузоподъемные, чем наши "газики", "студебекеры"), 51 тыс. "виллисов", 1900 локомотивов и 11 тыс. вагонов. Ведь за войну в СССР было произведено всего 265 тыс. автомобилей, 700 (!) паровозов и 1 тыс. вагонов.
Потеря управления войсками в 1941-1942 гг. не раз приводила к поражениям. Главную составляющую в управлении играют средства связи (радиостанции, полевые телефоны и др.). К концу войны 80% средств связи комплектовались из поставок союзников.
Важнейшую роль сыграли поставки материалов для производства самолетов и танковых двигателей. Для них прежде всего требовался алюминий. Поставки союзников превысили отечественное производство в 1,2 раза... А еще были поставки каучука, высокооктанового бензина (600 тыс. т), без которого не могли нормально летать самолеты.
Летом — осенью 1941 г. фашисты преподнесли кремлевскому вождю ценнейший подарок, уничтожив более миллиона военнопленных, многие из которых были настроены против сталинского режима. Гитлер довел до конца чистку невыявленных врагов Сталина.
гонка вооружений 30-х гг. для советской экономики сразу же, без передышки, переросла в бесконечную гонку вооружений последующих десятилетий. Победа в войне превратила СССР из государства-одиночки "во враждебном капиталистическом окружении" в имперский центр с двумя десятками государств-сателлитов, которым необходимо было помогать в той или иной форме. Советские войска, впервые в истории России, оказались размещенными в Европе на постоянной основе, что, наряду с "чувством законной гордости", предполагало солидное финансирование. Борьба за гегемонию в мире отвлекала огромные средства. Все лучшее отдавалось вооружениям. То был молох, безостановочно пожиравший богатейшие материальные и интеллектуальные ресурсы советской экономики и науки.
В 1941 г. выявилось неумение эффективно использовать гигантские ресурсы: человеческие, сырьевые, материальные. Достижение практически любой цели обеспечивалось слишком часто за счет значительного перерасхода сил и средств. И лишь репрессии против сомневающихся и закрытость общества позволяли затушевывать цену таких побед, а массированная пропаганда давала возможность приписывать все достижения исключительно мудрости Вождя и списывать все поражения на происки врагов или объективные факторы. На деле колоссальное количественное превосходство "по валу" долго, очень долго, до конца 1942 г., не оборачивалось превосходством качества организации.
Сталин оказался везучей Гитлера. Он избежал "прелестей" войны на два фронта. Япония "подыграла" ему, не тронув дальневосточных границ и втянув США в войну. Ему, несгибаемому борцу с империализмом, всерьез помогали главные империалистические державы. Сталин вел войну в самых благоприятных международных условиях, какие только можно представить. Даже с царской Россией союзники обходились строже. В Первой мировой Россия воевала без ленд-лиза и сама оплачивала большую часть перевозок по коммерческим ценам.
Гитлер прекрасно разыграл карту ущемленного национального достоинства немецкого народа. Вермахт был национальной армией, носителем духа мщения за унижения Версальского договора и этим он выгодно отличался от рыхлых по боевому духу французской и Красной армий. Тема эта "не патриотичная", скользкая, а потому еще мало исследованная. Но без осознания этой проблемы толком не понять ни ярких успехов вермахта на первом этапе мировой войны, ни его упорного сопротивления в последующие два с половиной года. Как не понять и причины удивительной беспомощности Красной Армии в 1941-1942 гг.
May 8 2013, 15:52:22 UTC 5 years ago
May 8 2013, 22:13:30 UTC 5 years ago
May 8 2013, 21:36:53 UTC 5 years ago
Вообще у Бешанова несколько интересных вещей написано
May 8 2013, 22:09:55 UTC 5 years ago
May 9 2013, 05:59:59 UTC 5 years ago
Ответ всем критикам что бы было если бы мы в 1941 начали наступать.
"Ведь мы же воевать-то научились только в 42-43"
90% операций - попытки тупого проламывания фронта в лоб с соответствующими результатами(((
Терять по 20 тыщ танков и сау в год много ума не надо...
Deleted comment
May 10 2013, 11:16:38 UTC 5 years ago
May 16 2013, 15:14:54 UTC 5 years ago
Кошмар.....