Мне тут как вариант дальнейшей работы блога предложили выкладывать отрывки из интересных книжек. Что ж, их есть у меня! И вот одна как раз к дате. Однажды на «Милитере» наткнулся на книгу некоего Бориса Шапталова «Испытание войной» - прежде всего, естественно, об ВОВ, но и Первая Мировая затрагивается, и, конечно, период между ними. В том, что касается ПМВ - стандартная советчина, а вот описание хода событий ВОВ (и, шире, ВМВ) мне понравилось достаточной ясностью изложения, немалым количеством интересных мыслей и, что необычно, отсутствием выплясываний перед фигурой главковерха. Книга довольно объёмная, но я по привычке наделал выдержек и вот их выкладываю - правда, в трёх частях, ибо и выдержек много.
Партийное руководство во главе со Сталиным в 30-е гг. целеустремленно готовилось к войне исходя из ленинского определения современной эпохи как переходной от капитализма к социализму, эпохи войн и революций. Поэтому ответ на вопрос воевать или не воевать, находясь "во враждебном капиталистическом окружении", был для большевистских верхов однозначным. Проблема заключалась в другом: когда, с кем в первую очередь и какими силами?
Сталин, вопреки утверждениям советской историографии, как раз был заинтересован в начале войны в Европе. И не только потому, что в этом случае получал свободу действий в отношении Финляндии, Прибалтики и т. д. Как правоверный марксист и большевик, Сталин считал капиталистические страны главной опасностью для своей власти, и эту опасность требовалось устранить. Но как прагматик Сталин понимал, что на спонтанную европейскую пролетарскую революцию рассчитывать бесполезно, ведь даже экономический кризис 1929-1933 гг. не раскачал рабочий класс. Зато война, подобная Первой мировой, могла истощить капиталистические государства, и тогда он, Сталин, во главе Красной Армии мог войти в Европу на "белом коне". Естественно, не вина Сталина, что надежды на длительную войну на истощение не оправдались.
Наступательные цели Красной Армии подтверждает и ее крайне неудачное для обороны оперативное построение в приграничной полосе. Например, большая часть лучших войск в Белоруссии (в частности, три механизированных корпуса из пяти) оказалась втиснутой в Белостокский выступ. И даже когда штабная игра в январе 1941 г. показала возможность их окружения (войска "синих" под командованием Г.К. Жукова взяли в клещи армии "красных", возглавляемые Д.Г. Павловым), никаких выводов о необходимости передислокации сил сделано не было.
Все нити управления военной машиной были сосредоточены в руках одного человека — И.В. Сталина. Ни нарком обороны, ни начальник Генерального штаба, ни тем более командующие округами не имели права на серьезную инициативу без согласования со Сталиным, хотя до июля 1941 г. он не имел официального звания Верховного Главнокомандующего. Сталин же требовал от всех одного — не предпринимать никаких превентивных мёр по защите границы от возможного удара Германии.
Гитлер был уверен в успехе блицкрига против СССР. У Гитлера была своя логика, и не следовало Сталину приписывать ему свои представления, ибо у того логические умозаключения могли строиться на совершенно иных посылках. Задача аналитика — понять оппонента, какой бы чуждой, "нелогичной" ни, выглядела его логика. А что у Гитлера она была очень своеобразной и что он обладал смелостью, доходящей до авантюризма, доказывала вся его политическая биография... Почему такой человек не мог отдать рискованный приказ о вторжении в СССР, оставив в тылу (временно) полузадушенную Англию?
несмотря на угрозу войны, не были предприняты многие элементарные меры безопасности, которые, даже при всей боязни спровоцировать или спугнуть Германию, не могли бы насторожить Берлин. К таким мерам относятся: рассредоточение приграничной авиации, возвращение артиллерий с полигонов, заблаговременное развертывание фронтовых и армейских командных пунктов, выдача войскам необходимого количества боеприпасов, доведение до штатной численности частей, расположенных на ожидаемых направлениях главных ударов противника и т.д. Эти мероприятия были бы куда менее заметными, чем массированная переброска сотен тысяч солдат и огромного количества техники к западным границам в мае — июне 1941 г. для формирования Второго стратегическою эшелона. Защитные мероприятия были бы оправданы еще и тем обстоятельством, что Германия на все свои жертвы нападала внезапно, причем со многими из них у нее были заключены договоры о ненападении.
Совещание состоялось, на совещании много и правильно говорили; толку же оказалось ничтожно мало. Знакомо? Сколько такого рода представительных совещаний будет проведено в нашей стране и в последующем, с массой верных замечаний и предложений и своим "22 июня" в итоге?
Тайна "22 июня" существует до сих пор. Непонятные факты, обрывки истины еще предстоит подтвердить (или опровергнуть) неопровержимыми архивными документами. Можно только констатировать: руководство страны перехитрило всех и вся, запутав не только историков, но и самих себя. Расхлебывать многомудрость начальников пришлось солдатам.
Наступление РККА могло начаться только в одном случае — если вермахт сумеет сломить оборону английской армии, а лучшие дивизии вермахта уйдут за Ла-Манш.
"провокационобоязнь" и прочие странности, отмеченные, в частности, К.К. Рокоссовским: "Судя по сосредоточению нашей авиации на передовых аэродромах и расположению складов центрального значения в прифронтовой полосе, это походило на подготовку к прыжку вперед, — писал он, — а расположение войск и мероприятия, проводимые в войсках, этому не соответствовали" (Показательно, что эти строки из рукописи цензура не пропустила в его книгу "Солдатский долг")
Сталин недооценил смелость фюрера. Ведь не побоялся же Гитлер ударить по Польше, оставив в тылу Францию и Великобританию. Не побоялся он открыть малый второй фронт, отдав приказ в апреле 1940 г. о вторжении в Норвегию, несмотря на огромное превосходство британского флота. И с чего бы Гитлеру летом 1941 г. опасаться высадки английской армии в Европе, если ее войска в мае 1941 г. были позорно разбиты на Крите парашютистами, практически не имевшими тяжелого вооружения?
Кремлевский вождь не уяснил несложную в общем-то вещь: Гитлер не мог спокойно вторгаться в Англию, оставляя в тылу Красную Армию и Сталина. Зато он мог спокойно оставить у себя в тылу Англию с ее маломощной для наступления сухопутной армией и напасть на Советский Союз.
Еще при жизни Сталина аналитики обратили внимание на его политическую сверхгибкость в сочетании с удивительным догматизмом, доходящим до паранойи, когда свершались странно неумные, ненужные вещи. Например, репрессии 30-х гг. явно вышли за рамки "разумной" чистки от оппонентов, превратившись в мясорубку, в которой гибли несомненно нужные и неопасные для режима люди. У Сталина просматривалась тяга к сверхжестким решениям, которая, правда, всегда чередовалась с полосами "либерализма".
Заслуженный троцкист республики Иосиф Виссарионович взял у Льва Давыдовича все те положения платформы, за которые осудили троцкизм, — сверхиндустриализацию, сплошную коллективизацию, создание трудовых армий, куда вошла подавляющая часть населения страны, и так вплоть до огосударствления профсоюзов и перетряхивания госаппарата, только все это в куда более радикальной форме, чем у Троцкого. Но чего Сталин к 1941 г. еще не позаимствовал у Троцкого, так это каучуковую формулу "ни войны, ни мира". В 1941 г. представилась возможность использовать и ее. Сталин уверил все командование Красной Армии (точнее, заставил насильно), что войны с Германией удастся избежать, и двинул к границе резервные армии, проводя параллельно частичную мобилизацию, но запретив готовить войска к предстоящим боям. К 22 июня армия оказалась в ситуации "ни войны, ни мира" — она не была готова ни к наступлению, ни к обороне. Хитрость не удалась. Результат оказался тот же, что и в 1918 г.
В сущности, в основе трагедии 22 июня лежит не просто ошибка, а должностная халатность руководителя государства, чья самонадеянность и в то же время агрессивное упорство в навязывании своего видения ситуации в Европе парализовали деятельность высшего командования Красной Армии по организации необходимых мер к отражению "внезапного" удара вермахта.
В этих людях было много самостоятельности. Тухачевский обвинял наркома К.Е. Ворошилова в некомпетентности. Блюхер, вопреки "линии ЦК", упрямо считал причиной конфликта на озере Хасан ошибочные, по сути, провокационные действия советских пограничников при демаркации границы. И как будут воевать эти военачальники? Возможно, хорошо. Что будет, когда они выиграют войну? Их авторитет поднимется еще выше, они станут любимцами народа. И у этих "любимцев" под рукой будут реальные штыки. Конкуренты? Без сомнения! Значит, тов. Сталин должен предотвратить такое будущее. А предотвратив, вырастить за оставшиеся до войны годы новых военачальников, но уже менее заметных и более покладистых. Увы, не все получилось, поэтому пришлось и после войны сгибать особо зазнавшихся.
В массовом порядке в армию возвращали уволенных прежде офицеров. Одним из источников пополнения были арестованные, но еще не расстрелянные командиры. Причина "либерализации" была проста: увеличение вооруженных сил не сопровождалось их качественным ростом. Расшаталась дисциплина. Так, в мае 1940 г. на совещании у замнаркома обороны генерал И. Проскуров заявил: "Как ни тяжело, но я должен сказать, что такой разболтанности и низкого уровня дисциплины нет ни в одной армии, как у нас".
Потом Сталин именно нераспорядительность поставил в вину Проскурову и расстрелял в 1941 г.
Маршал Н.Д. Яковлев писал о своем взлете так: "Назначение начальником ГАУ было довольно почетным повышением, но очень уж неожиданным. Ведь всю свою службу до этого я прошел строевым артиллеристом и к вопросам, входящим в крут деятельности ГАУ, почти никакого отношения не имел".
у нового начальствующего состава было немного времени, чтобы войти в курс дела.
Всего же за период 1940-1941 гг. были переназначены 82% командующих округов, 53 командующих армий, 68 командиров корпусов и 71% — дивизий.
Как сказалась на боеготовности войск эта плановая чехарда, могла ответить только война.
драматично развивались ВВС Красной Армии. Правда, там генералы самоубийство не совершали. Их арестовывали и расстреливали. В 1937-м, 1938-м, 1941 гг. были расстреляны начальники штаба ВВС С.А. Меженинов, В.В. Хрипин, В.К. Лавров, С.В. Тестов, П.С. Володин. Они держались в среднем по году. Сажали и авиаконструкторов — А.Н. Туполева, В.М. Петлякова, К.А. Калинина, итальянского эмигранта Р. де Бартиньи.
Столь "размашистое" руководство авиацией со стороны сталинских карательных органов не могло не сказаться на ее развитии. После первоначальных успехов середины 30-х гг. обозначился застой. К 1940 г. стало ясно, что типы самолетов, созданные на основе конструкторских разработок начала 30-х, серьезно уступают по боевым характеристикам лучшим самолетам Германии и Англии.
Необходимо было правильно организовать тактику боя, тем более что Гитлер любезно продал нашей стране основные типы самолетов люфтваффе, так что советское командование знало, с чем придется столкнуться. Сами немцы умело совмещали устаревшие типы танков и самолетов с новыми и одерживали победы на земле и в воздухе.
все это обилие войска получали, несмотря на потери огромных производственных мощностей. Возникает вопрос: куда же девалась эта прорва высококачественного оружия, насколько эффективно распоряжались в Красной Армии результатами самоотверженного труда Тыла?
Если германская армия практически полностью отмобилизовала свои войска, то советские вооруженные силы по-настоящему не трогали свои многомиллионные резервы. Поэтому численный перевес противника на северном и центральном направлениях должен был стать явлением сугубо временным и легко устранимым. Но и до подхода резервов и отмобилизованных маршевых пополнений войскам приграничных округов было чем воевать.
Против 56 дивизий готовились ударить 157 дивизий врага! Однако это ложь. Приведенный отрывок — типичный образчик сфальсифицированного подсчета сил официальной советской военной историографией, чье наследство и традиции еще живы в исторической науке и массовом общественном сознании. Если в первом абзаце выкладки верные, то во втором — ложные. Дело в том, что утром 22 июня венгерские, румынские и финские войска удар наносить не собирались. Финляндия вступила в войну 26 июня, Румыния — 2 июля. Естественно, и немецкие войска, находящиеся на их территории, выступили в те же сроки. А это 11-я армия с 7 дивизиями и армия "Норвегия" с 4 дивизиями. В резерве германского верховного командования находилось 24 дивизии. В свою очередь, группы армий имели свои резервы (до 3 дивизий). Поэтому реально утром 22 июня могли выступить около 100 дивизий, и исход приграничного сражения зависел от того, насколько организованно вступят в бой части прикрытия и насколько быстро подойдут дивизии второго эшелона.
Слабость заключалась не в технике и не в ее количестве — давно доказано, что бьют не числом, а умением... Исход сражений решала чаще всего боевая выучка войск, хорошая организация дела, нацеленность на решающий результат. Мотивы же явных фальсификаций и умолчаний в советских исторических трудах понятны. Надлежало представить Советский Союз и его военно-политическую верхушку жертвами агрессора. Иначе у простых людей неизбежно бы возник вопрос: почему руководство страны, которое отождествлялось с Коммунистической партией, так плохо распорядилось столь мощным арсеналом, созданным трудом этих простых людей за счет их безжалостной эксплуатации? Лучший ответ — это снять сам вопрос. И он был снят версией о "неготовности".
фактически главой страны и ее вооруженных сил был, конечно, И.В. Сталин, скромно именовавший себя секретарем ЦК. От него зависело утверждение всех стратегических и даже оперативных мероприятий и всех сколь-нибудь значимых кадровых перемещений. Пагубность диктаторского всевластия, когда с мнением одного человека ничего не могли поделать знающие, профессионально подготовленные люди, особенно значимо проявилась в ходе событий 1941 г.
Для государственного деятеля, имевшего репутацию гениального, это было непростительным промахом, ведь Гитлер к тому времени атаковал уже семь государств (Польшу, Данию, Норвегию, Голландию, Бельгию, Люксембург, Югославию), не отягощая себя долгими поисками повода для вторжения.
Если директива № 2 требовала лишь отбросить врага за государственную границу, то директива № 3 настаивала на разгроме в двухдневный срок основных сил агрессора и переносе военных действий на территорию противника. Столь абсурдное требование в условиях неотмобилизованности советских войск можно объяснить только шоковым состоянием верхов в этот день. Мнение о возможности подобных мероприятий не спросили не только у фронтовых штабов, но даже у начальника Генштаба... Начальник Генштаба не посмел противиться воле секретаря ЦК и завизировал директиву.
Нет нужды доказывать, что преступно планировать столь крупномасштабные операции, не имея ни устойчивой связи с фронтами, ни сведений о противнике, короче, ничего не зная по существу дела. Обычный здравый смысл требует от человека оглядеться, оценить ситуацию, прежде чем броситься в гущу драки. Директива № 3 была броском в драку с криком "ура", но с накрепко закрытыми глазами. Расплачиваться за эмоции вождей пришлось войскам. Руководство страны и Вооруженных Сил явно оказалось не на высоте, не сумев в экстремальной ситуации найти верное решение.
По всем военным уставам наступающая сторона обречена на неудачу, имея перед собой противника с 2- 3-кратно большими силами. Но германские дивизии не просто выигрывали сражения, но и побеждали с удивительной легкостью. Советская историография, скрывая истинное соотношение противоборствующих сил, при этом вынуждена была как-то объяснять стремительное продвижение немецких войск. Формулу оправдания дал сам И. В. Сталин, связав неудачи Красной Армии в начальный период войны с фактором внезапности нападения Германии. Получалось, что командование и войска были в шоке, и множество фактов свидетельствует именно об этом.
контратаки успеха не имели. По мнению советских историков, причиной тому было недостаточное артиллерийское прикрытие (хотя танки имели свои пушки), слабое снабжение (вечная российская проблема) и плохая разведка. Зато воздушная разведка противника заблаговременно доносила о выдвижении наших танков и противник успевал развертывать противотанковую оборону.
на Лужский рубеж из Ленинграда было брошено все, что возможно: отряды моряков, курсанты военных училищ и (впервые) дивизии ополчения, сформированные из гражданских лиц старших возрастов и специалистов, освобожденных от службы в армии. Потери ополченцев были особенно велики из-за их необученности и плохой вооруженности.
В половине третьего ночи 22 июня операторы закончил прием директивы Генштаба о приведении войск в боевую готовность и необходимости занять приграничные укреплена Но на это требовалось 8-10 часов, а на развертывание всех сил армий не менее двух суток. Поэтому войска Киевского округа также были застигнуты врасплох.
Пограничные заставы и подоспевшие стрелковые части, используя доты укрепрайонов, оказали сильное сопротивление пехоте противника. Прекрасно дралась 99-я стрелковая дивизия, удерживавшая Перемышль до 27 июня, пока не получила приказ отходить. 124-я и 41-я стрелковые дивизии обороняли свои укрепрайоны до тех пор, пока не были окружены. Они прорвали кольцо и вышли к своим в начале июля. Эти примеры дают основание утверждать, что разместись заблаговременно наши части в Перемышльском, Рава-Русском и других укрепрайонах, и немцам пришлось бы значительно дольше преодолевать их, тем самым сузив фронт наступления ударной группировки.
Учитывая, что финская армия всего лишь полтора года назад потерпела поражение и у нее не было танков и бомбардировщиков, ее успехи выглядели впечатляюще. Финская армия как бы ответила Сталину, который на совещании высшего командного состава РККА 14 апреля 1940 г., посвященном итогам финской кампании, дал следующий, как всегда, по мнению собравшихся, гениальный анализ свершившихся событий. В частности, вождь отметил основные недостатки финской армии: "Она создана и воспитана не для наступления, а для обороны, причем обороны не активной, а пассивной... Я не могу назвать такую армию современной".
Лишь в Заполярье советские войска отстояли Мурманск, что дало возможность проводить в будущем конвои союзников в российские порты. Это был единственный стратегический успех. Везде же, от Черного моря до Карелии, Красная Армия, за исключением отдельных частей, воевала плохо и откатывалась далеко на восток в глубь страны. Даже там, где у нее возникали солидный материальный перевес и возможность перехвата инициативы в выборе времени и места наступления, она все равно терпела поражение. Неумение Красной Армии воевать — вот в чем заключался подлинный шок и для руководства, и для страны в первые недели войны.
советские войска из-за политики Сталина оказались застигнутыми врасплох. Не имея четких планов и прочной связи, штабы фронтов — не по своей вине — нацеливали армии прикрытия на плохо подготовленные, поспешные контрудары, истощавшие войска. Лишь в отдельных случаях, а именно "внизу", на уровне дивизии, полка, гарнизона, когда не давило некомпетентное вмешательство "сверху", кадровые части сражались хорошо и упорно.
высший командный состав Красной Армии продемонстрировал неготовность к современной войне, прежде всего при столкновении со стратегией глубоких танковых прорывов немцев. Он оказался совершенно беспомощным в организации их отражения, в то время как вермахт проводил операции по окружению, будто на маневрах... командование Красной Армии, казалось, должно было быть готовым к подобному виду боевых действий. Но на практике оно ничего не смогло противопоставить немецким моторизованным корпусам, несмотря на растянутые на сотни километров коммуникации противника. В частности, оно не сделало серьезных попыток ударить по коммуникациям противника диверсионно-штурмовыми группами, хотя в Красной Армии имелось значительное количество парашютно-десантных частей. А как можно эффективно громить растянутые по дороге дивизии в лесистой местности, продемонстрировали финны в войне 1939-1940 гг.
возможность перехвата тыловых коммуникаций германских моторизованных групп существовала вполне реально, хотя бы в силу наличия у советской стороны большого количества танков и кавалерии, но, увы, правы оказались немецкие генералы танковых войск: этого почти не происходило. Командование Красной Армии к такому роду боевых действий оказалось не готово. Для ударов по тылам требовалось сохранять устойчивую связь с войсками, а им самим предоставить широкую инициативу. Войска же, оказавшись без связи, предпочитали спешно отступать. Перспектива пропасть без вести не улыбалась ни командирам, ни солдатам.
Повысить управляемость войсками Верховный Главнокомандующий пытался вначале привычным способом, усилив систему страха. За потерю управления было расстреляно командование Западного фронта, 34-й армии, отданы под трибунал несколько общевойсковых командиров. Помогло это мало; в последующем расстрельная практика прекратилась. Сталин понял, что управление теряется не столько из-за халатности командования и командиров, хотя и это имело место, сколько из-за пробелов в организации.
группы Гота и Гудериана почти без паузы начали в июле 1941 г. сражение с советскими дивизиями Второго стратегического эшелона (Смоленское сражение) и, как ни удивительно для войск, прошедших 600 км, выиграли его! Стоит напомнить, что куда более мощные по качеству танков советские танковые армии в 1943-1944 гг. обычно выводились из боя как малобоеспособные сразу же по завершении одной запланированной операции, и глубина их действий не превышала 400 км.
в постсоветское время — в 90-е гг. — "Военно-исторический журнал" Министерства обороны России печатал статью за статьей о превосходстве советской военной теории над западной, о полном заимствовании германской военной мыслью советских разработок, хотя от высказанных идей по поводу характера будущей, абстрактной, войны до реального воплощения их в жизнь "дистанция огромного размера". На деле Красная Армия в начале войны — в маневренный ее период — ничего не смогла противопоставить вермахту ни в воздухе, ни на земле.
В 1941-1942 гг. советское командование столкнулось с почти неодолимыми трудностями в деле управления крупными танковыми соединениями, проиграв все без исключения танковые сражения. Лишь зимой 1942-1943 гг. эта задача была разрешена удовлетворительно.
Хотя решающую роль в боях у германских войск играли танки, но, в отличие от Красной Армии, у них очень надежной была и противотанковая оборона, которая выполнила свои задачи, даже несмотря на кризис в июне — июле, вызванный неожиданным появлением на поле боя советских Т-34 и КВ.
Массированное применение танков советской стороной в 1941 г. оказалось совершенно неэффективным. Использование механизированных корпусов полностью провалилось. Они не только не сыграли той оперативно-стратегической роли, что им предназначалась теорией, но и не сумели выполнить даже оперативно-тактических задач поддержки стрелковых частей. Срок боевого применения мехкорпусов составлял считанные дни, после чего они выводились из сражения ввиду потери своей основной матчасти... Основной причиной этого является плохое обеспечение наступления корпусов, включая снабжение, распыление сил, слабое воздушное прикрытие и другие организационные неувязки, кроме того, неудачные тактические приемы ведения боя. Атака советских танков нередко проводилась густой, массированной колонной, что давало изобилие целей поднаторевшим немецким артиллеристам. Отсутствовало и взаимодействие между родами войск — пехотой, артиллерией, авиацией.
Превосходство немецкой авиации в воздухе объясняется не налетами на советские аэродромы 22 июня и не значительным количеством морально устаревших типов самолетов, а низкой боевой выучкой основной массы летного состава РККА. Обратимся к фактам.
1. За 22 июня 1941 г. ВВС приграничных округов совершили 6 тыс. боевых вылетов и уничтожили около 200 самолетов противника, т.е. на один сбитый самолет врага пришлось 30 вылетов!
В июле 1941 г. Ф. Гальдер записал в дневнике: "Русская тактика наступления: трехминутный огневой налет, потом — пауза, после чего — атака пехоты с криком "ура" глубоко эшелонированными боевыми порядками (до 12 волн) без поддержки огнем тяжелого оружия, даже в тех случаях, когда атаки производятся с дальних дистанций. Отсюда невероятно большие потери русских".
И подобная "тактика" в войсках изживалась довольно долго.
Война показала, что к лету 1941 г. Красная Армия представляла собой огромный полуфабрикат, которому только предстояло обрести кондиции организованной военной силы. Была масса танков, но спешно созданные в 1940- 1941 гг. механизированные корпуса не дотягивали до минимальных боевых требований. Было много самолетов и плохо обученных летчиков. Хорошо подготовленные военные кадры (выжившие после чистки) "плавали" в море неквалифицированных. Дело доходило до того, что двое командармов из четырех в Киевском военном округе не имели военного образования! Все приготовления носили по-большевистски грандиозный характер, но почти ничего не было доведено до конца. Гигантомания во многом губила дело. Зачем в 1941 г. надо было формировать сразу 16 новых мехкорпусов, если под их штаты не имелось ни кадров, ни техники? ВВС насчитывали 13,7 тыс. исправных боевых самолетов, но на 1,5 тыс. из них не были подготовлены экипажи
когда грянула война, огромная масса техники и колоссальные затраченные средства были уничтожены в считанные дни. Все лишения народа, связанные с ориентацией экономики на производство вооружений, оказались напрасными. Знакомо? Это повторялось и позже, десятилетие за десятилетием. Государство не сумело распорядиться огромным потенциалом и, чтобы скрыть свою несостоятельность, принялось ссылаться на "объективные причины".
В чем состояла глубинная слабость Красной Армии? Помимо уже отмеченных чисто военных изъянов, Красная Армия в 1941 г. имела еще один порок, который тщательно маскировался советской пропагандой, — это нежелание огромного числа солдат воевать. Г.К. Жуков говорил К. Симонову: "У нас стесняются писать о неустойчивости наших войск в начальный период войны. А войска... не только отступали, но и бежали, и впадали в панику".
И вывод: "В начале войны мы плохо воевали не только наверху, но и внизу"
П.Г. Понеделин одну из основных причин неустойчивости войск Красной Армии видел в нежелании крестьян воевать за колхозно-крепостнический строй. Сам Н.С. Хрущев признавал, что "среди военных были "нехорошие настроения". Отступаем, потому что солдат не чувствует, за что он должен воевать, за что он должен умирать... сейчас все общее, все колхозное. Поэтому, мол, нет стимула"
Замордованное "передовым" со времён египетских фараонов строем сельское население СССР в своей массе выразило политическое недоверие сталинской диктатуре. А за что им было тогда воевать? За подневольный труд в колхозах? За нищенскую зарплату на заводах? У сотен тысяч из них были репрессированы кто-то из родственников или друзей. Люди могли выразить свой протест против варварских условий жизни в сталинском СССР, разве что подняв руки — не на фальшивых выборах и собраниях, а в бою.
Победа под Ельней на деле свелась к выдавливанию противника с выступа ценой потерь примерно в соотношении 1 к 10 в пользу врага, естественно. Но Сталин был доволен. Главное — территориальный успех, а людские ресурсы легко восполнялись.
"Сталин находился в трансе, - вспоминал Жуков. - Я застал его беседующим с Берией... Сталин сказал Берии, чтобы он на всякий случай через свою агентуру провел зондаж о возможных условиях заключения мира с Германией"
Кстати, о дорогах. Советские историки, подчиняясь указаниям сверху, напрочь отвергали такой фактор, действовавший против немцев, как дороги. Но в мемуарной литературе можно найти немало объективных свидетельств фронтовиков об этой проблеме. Только они, естественно, описывали свои беды. Но по ним можно судить, каково приходилось наступающему противнику.
Вместе со стабилизацией положения у И. Сталина вновь прорезался зуд к частным наступательным операциям, которые толкали Западный фронт на порочный путь расходования своих скудных резервов. Г.К. Жуков в мемуарах утверждает, что он и Б.М. Шапошников были против подобных контрударов, но ничего поделать не могли. За считанные дни были обескровлены 58-я танковая дивизия, большие потери понесла 112-я танковая и практически полностью погибли в атаках 17-я и 44-я кавалерийские дивизии. Толку контрудары не принесли никакого, зато в семьи ушли несколько тысяч дополнительных похоронок.
Кольцо вокруг Юго-Западного фронта замкнулось, и через неделю он прекратил свое существование. Была ликвидирована группировка, насчитывающая свыше 500 тыс. человек. Командование фронта почти целиком погибло. Разгрома такого фронтового масштаба еще не знала ни одна армия мира. Хотя англо-французские войска и потерпели поражение в Бельгии в 1940 г., они все же смогли эвакуировать основные силы через Дюнкерк. В плен попало тогда 40 тыс. французских военнослужащих и несколько тысяч англичан. А тут... Но печальный рекорд продержался недолго и был перекрыт месяц спустя в Вяземском котле.
Разгром войск фронта явился следствием крупнейшего просчета в оценке событий И.В. Сталиным как Верховным Главнокомандующим. Истоки же просчета имели старые корни — уверенность в своей способности оценивать события глубже других.
СССР от разгрома в 1941 г. спасла не мобилизующая роль Коммунистической партии, не гений тов. Сталина, а прежде всего размеры территории и неисчерпаемые людские ресурсы.
Но и германское верховное командование оказалось, мягко говоря, не на высоте по отношению к своим войскам. Оно вынудило их действовать в крайне неблагоприятных условиях — без достаточного количества техники, прежде всего танков и автомашин, без зимнего обмундирования. Гитлер заставил солдат штурмовать небо. И они чуть было не выполнили эту невыполнимую задачу.
можно ли было разгромить сталинский политический режим? Судя по развернувшимся событиям — да, возможно. Можно ли было разгромить российскую государственность? Судя по тому, чем кончился поход вермахта, — нет.
Немецкие войска понесли относительно большие потери, особенно в технике, которую было чрезвычайно затруднительно вывезти, отступая по зимним дорогам, но живую силу армий удалось сохранить. А солдат без тяжелого оружия все равно солдат. Получив оружие вновь, он будет воевать не хуже прежнего.
Жуков писал в мемуарах, что Сталин, находясь под влиянием успехов контрнаступления ("разгрома немецко-фашистских войск", хотя до этого было очень далеко), был настроен оптимистически. Он считал, что теперь немцы не выдержат ударов Красной Армии, поэтому возникла идея начать как можно быстрее общее наступление от Ладожского озера до Черного моря.
в самый критический период, началось щедрое распыление сил и средств, по всем фронтам и направлениям, В соответствии с директивой от 05.01.42 г. из 11 резервных армий, находившихся в распоряжении Ставки (а вернее, Сталина), Волховский фронт получил две, Западный — три, Брянский — одну, Юго-Западный — одну. В результате нигде не хватало сил, нигде противник не был разбит, нигде не были достигнуты первоначально поставленные цели.
Парадоксально, что в условиях зимы, тяжелых оборонительных боев, утраты вермахтом стратегической инициативы последовательно окружались не немецкие, а все так же советские войска! Но этот парадокс вытекал из порочной стратегии советского верховного командования.
Наступление наших армий все больше теряло форму, и дальнейшие действия стали сводиться к затяжным, кровопролитным боям за отдельные пункты и районы. Но всему есть предел.
Финская армия в 1940 г. так и не была разгромлена и год спустя взяла полновесный реванш, погнав советские войска до Ленинграда и Петрозаводска. В 1941 г. финны захватили территорию, примерно вчетверо превышающую ту, что завоевала Красная Армия в 1939-1940 гг., и потеряли при этом значительно меньше людей. Такова цена неумения советского высшего командования извлечь требуемый стратегический результат из усилий полевых войск.
Шапошников, один из виновников гибели Юго-Западного фронта... не сумел сыграть позитивной роли начальника Генштаба, целиком находясь под влиянием Сталина. Мольтке из него не вышло, хотя определенные задатки к этому были. Диктатура всевластия сломала его волю. Он проходил в качестве заговорщика в показаниях ряда "врагов народа" и остался жив лишь благодаря прихоти Хозяина. И понимал, кто и за что даровал ему жизнь.
в руках группы армий "Центр" остался Ржевско-Вяземский выступ, который будет безуспешно срезаться Красной Армией еще целый год. Эти бои станут одними из самых кровопролитных для наших солдат. Недаром у Твардовского появится стихотворение "Я убит подо Ржевом".
Под Москвой, несомненно, была одержана крупная военная и моральная победа. Впервые за два с половиной года Второй мировой войны дивизиям вермахта пришлось отступать в масштабах фронта. Впервые под вопрос ставилось существование нескольких немецких армий. Но разгромить группу армий "Центр", как это предполагалось, и к чему имелись объективные возможности, все же не удалось. Несмотря на довольно тяжелые потери, эта группировка сохранила свою боеспособность и не дала отбросить себя к Смоленску. Широкий выступ у Ржева и Вязьмы, нацеленный в сторону Москвы, надолго стал камнем преткновения для всех замыслов Ставки.
вермахт, как это ни парадоксально, тоже одержал свою победу, — прежде всего моральную, продемонстрировав невиданную в истории германской армии стойкость в зимних условиях. Были разгромлены 33-я и 29-я армии, обескровлены десятки советских дивизий. Красная Армия в полосе группы армий "Центр" с декабря по март потеряла свыше 1 млн. человек. А "разбитые" немцы вдвое меньше. Это позволило германским войскам вскоре ринуться в наступление с новой решимостью и уверенностью в своем превосходстве.
Что нового привнесла Московская битва в тактику Красной Армии? Ответ почти отрицательный: ничего существенно нового.
Германские генералы многократно отмечали, что красноармейские части образца лета 1941 г. не умеют атаковать. Они ходили в атаку густыми цепями без надлежащей артподготовки, не умели маневрировать. Эти слабости не могли не сказаться и на ходе Московского контрнаступления.
(продолжение)
Партийное руководство во главе со Сталиным в 30-е гг. целеустремленно готовилось к войне исходя из ленинского определения современной эпохи как переходной от капитализма к социализму, эпохи войн и революций. Поэтому ответ на вопрос воевать или не воевать, находясь "во враждебном капиталистическом окружении", был для большевистских верхов однозначным. Проблема заключалась в другом: когда, с кем в первую очередь и какими силами?
Сталин, вопреки утверждениям советской историографии, как раз был заинтересован в начале войны в Европе. И не только потому, что в этом случае получал свободу действий в отношении Финляндии, Прибалтики и т. д. Как правоверный марксист и большевик, Сталин считал капиталистические страны главной опасностью для своей власти, и эту опасность требовалось устранить. Но как прагматик Сталин понимал, что на спонтанную европейскую пролетарскую революцию рассчитывать бесполезно, ведь даже экономический кризис 1929-1933 гг. не раскачал рабочий класс. Зато война, подобная Первой мировой, могла истощить капиталистические государства, и тогда он, Сталин, во главе Красной Армии мог войти в Европу на "белом коне". Естественно, не вина Сталина, что надежды на длительную войну на истощение не оправдались.
Наступательные цели Красной Армии подтверждает и ее крайне неудачное для обороны оперативное построение в приграничной полосе. Например, большая часть лучших войск в Белоруссии (в частности, три механизированных корпуса из пяти) оказалась втиснутой в Белостокский выступ. И даже когда штабная игра в январе 1941 г. показала возможность их окружения (войска "синих" под командованием Г.К. Жукова взяли в клещи армии "красных", возглавляемые Д.Г. Павловым), никаких выводов о необходимости передислокации сил сделано не было.
Все нити управления военной машиной были сосредоточены в руках одного человека — И.В. Сталина. Ни нарком обороны, ни начальник Генерального штаба, ни тем более командующие округами не имели права на серьезную инициативу без согласования со Сталиным, хотя до июля 1941 г. он не имел официального звания Верховного Главнокомандующего. Сталин же требовал от всех одного — не предпринимать никаких превентивных мёр по защите границы от возможного удара Германии.
Гитлер был уверен в успехе блицкрига против СССР. У Гитлера была своя логика, и не следовало Сталину приписывать ему свои представления, ибо у того логические умозаключения могли строиться на совершенно иных посылках. Задача аналитика — понять оппонента, какой бы чуждой, "нелогичной" ни, выглядела его логика. А что у Гитлера она была очень своеобразной и что он обладал смелостью, доходящей до авантюризма, доказывала вся его политическая биография... Почему такой человек не мог отдать рискованный приказ о вторжении в СССР, оставив в тылу (временно) полузадушенную Англию?
несмотря на угрозу войны, не были предприняты многие элементарные меры безопасности, которые, даже при всей боязни спровоцировать или спугнуть Германию, не могли бы насторожить Берлин. К таким мерам относятся: рассредоточение приграничной авиации, возвращение артиллерий с полигонов, заблаговременное развертывание фронтовых и армейских командных пунктов, выдача войскам необходимого количества боеприпасов, доведение до штатной численности частей, расположенных на ожидаемых направлениях главных ударов противника и т.д. Эти мероприятия были бы куда менее заметными, чем массированная переброска сотен тысяч солдат и огромного количества техники к западным границам в мае — июне 1941 г. для формирования Второго стратегическою эшелона. Защитные мероприятия были бы оправданы еще и тем обстоятельством, что Германия на все свои жертвы нападала внезапно, причем со многими из них у нее были заключены договоры о ненападении.
Совещание состоялось, на совещании много и правильно говорили; толку же оказалось ничтожно мало. Знакомо? Сколько такого рода представительных совещаний будет проведено в нашей стране и в последующем, с массой верных замечаний и предложений и своим "22 июня" в итоге?
Тайна "22 июня" существует до сих пор. Непонятные факты, обрывки истины еще предстоит подтвердить (или опровергнуть) неопровержимыми архивными документами. Можно только констатировать: руководство страны перехитрило всех и вся, запутав не только историков, но и самих себя. Расхлебывать многомудрость начальников пришлось солдатам.
Наступление РККА могло начаться только в одном случае — если вермахт сумеет сломить оборону английской армии, а лучшие дивизии вермахта уйдут за Ла-Манш.
"провокационобоязнь" и прочие странности, отмеченные, в частности, К.К. Рокоссовским: "Судя по сосредоточению нашей авиации на передовых аэродромах и расположению складов центрального значения в прифронтовой полосе, это походило на подготовку к прыжку вперед, — писал он, — а расположение войск и мероприятия, проводимые в войсках, этому не соответствовали" (Показательно, что эти строки из рукописи цензура не пропустила в его книгу "Солдатский долг")
Сталин недооценил смелость фюрера. Ведь не побоялся же Гитлер ударить по Польше, оставив в тылу Францию и Великобританию. Не побоялся он открыть малый второй фронт, отдав приказ в апреле 1940 г. о вторжении в Норвегию, несмотря на огромное превосходство британского флота. И с чего бы Гитлеру летом 1941 г. опасаться высадки английской армии в Европе, если ее войска в мае 1941 г. были позорно разбиты на Крите парашютистами, практически не имевшими тяжелого вооружения?
Кремлевский вождь не уяснил несложную в общем-то вещь: Гитлер не мог спокойно вторгаться в Англию, оставляя в тылу Красную Армию и Сталина. Зато он мог спокойно оставить у себя в тылу Англию с ее маломощной для наступления сухопутной армией и напасть на Советский Союз.
Еще при жизни Сталина аналитики обратили внимание на его политическую сверхгибкость в сочетании с удивительным догматизмом, доходящим до паранойи, когда свершались странно неумные, ненужные вещи. Например, репрессии 30-х гг. явно вышли за рамки "разумной" чистки от оппонентов, превратившись в мясорубку, в которой гибли несомненно нужные и неопасные для режима люди. У Сталина просматривалась тяга к сверхжестким решениям, которая, правда, всегда чередовалась с полосами "либерализма".
Заслуженный троцкист республики Иосиф Виссарионович взял у Льва Давыдовича все те положения платформы, за которые осудили троцкизм, — сверхиндустриализацию, сплошную коллективизацию, создание трудовых армий, куда вошла подавляющая часть населения страны, и так вплоть до огосударствления профсоюзов и перетряхивания госаппарата, только все это в куда более радикальной форме, чем у Троцкого. Но чего Сталин к 1941 г. еще не позаимствовал у Троцкого, так это каучуковую формулу "ни войны, ни мира". В 1941 г. представилась возможность использовать и ее. Сталин уверил все командование Красной Армии (точнее, заставил насильно), что войны с Германией удастся избежать, и двинул к границе резервные армии, проводя параллельно частичную мобилизацию, но запретив готовить войска к предстоящим боям. К 22 июня армия оказалась в ситуации "ни войны, ни мира" — она не была готова ни к наступлению, ни к обороне. Хитрость не удалась. Результат оказался тот же, что и в 1918 г.
В сущности, в основе трагедии 22 июня лежит не просто ошибка, а должностная халатность руководителя государства, чья самонадеянность и в то же время агрессивное упорство в навязывании своего видения ситуации в Европе парализовали деятельность высшего командования Красной Армии по организации необходимых мер к отражению "внезапного" удара вермахта.
В этих людях было много самостоятельности. Тухачевский обвинял наркома К.Е. Ворошилова в некомпетентности. Блюхер, вопреки "линии ЦК", упрямо считал причиной конфликта на озере Хасан ошибочные, по сути, провокационные действия советских пограничников при демаркации границы. И как будут воевать эти военачальники? Возможно, хорошо. Что будет, когда они выиграют войну? Их авторитет поднимется еще выше, они станут любимцами народа. И у этих "любимцев" под рукой будут реальные штыки. Конкуренты? Без сомнения! Значит, тов. Сталин должен предотвратить такое будущее. А предотвратив, вырастить за оставшиеся до войны годы новых военачальников, но уже менее заметных и более покладистых. Увы, не все получилось, поэтому пришлось и после войны сгибать особо зазнавшихся.
В массовом порядке в армию возвращали уволенных прежде офицеров. Одним из источников пополнения были арестованные, но еще не расстрелянные командиры. Причина "либерализации" была проста: увеличение вооруженных сил не сопровождалось их качественным ростом. Расшаталась дисциплина. Так, в мае 1940 г. на совещании у замнаркома обороны генерал И. Проскуров заявил: "Как ни тяжело, но я должен сказать, что такой разболтанности и низкого уровня дисциплины нет ни в одной армии, как у нас".
Потом Сталин именно нераспорядительность поставил в вину Проскурову и расстрелял в 1941 г.
Маршал Н.Д. Яковлев писал о своем взлете так: "Назначение начальником ГАУ было довольно почетным повышением, но очень уж неожиданным. Ведь всю свою службу до этого я прошел строевым артиллеристом и к вопросам, входящим в крут деятельности ГАУ, почти никакого отношения не имел".
у нового начальствующего состава было немного времени, чтобы войти в курс дела.
Всего же за период 1940-1941 гг. были переназначены 82% командующих округов, 53 командующих армий, 68 командиров корпусов и 71% — дивизий.
Как сказалась на боеготовности войск эта плановая чехарда, могла ответить только война.
драматично развивались ВВС Красной Армии. Правда, там генералы самоубийство не совершали. Их арестовывали и расстреливали. В 1937-м, 1938-м, 1941 гг. были расстреляны начальники штаба ВВС С.А. Меженинов, В.В. Хрипин, В.К. Лавров, С.В. Тестов, П.С. Володин. Они держались в среднем по году. Сажали и авиаконструкторов — А.Н. Туполева, В.М. Петлякова, К.А. Калинина, итальянского эмигранта Р. де Бартиньи.
Столь "размашистое" руководство авиацией со стороны сталинских карательных органов не могло не сказаться на ее развитии. После первоначальных успехов середины 30-х гг. обозначился застой. К 1940 г. стало ясно, что типы самолетов, созданные на основе конструкторских разработок начала 30-х, серьезно уступают по боевым характеристикам лучшим самолетам Германии и Англии.
Необходимо было правильно организовать тактику боя, тем более что Гитлер любезно продал нашей стране основные типы самолетов люфтваффе, так что советское командование знало, с чем придется столкнуться. Сами немцы умело совмещали устаревшие типы танков и самолетов с новыми и одерживали победы на земле и в воздухе.
все это обилие войска получали, несмотря на потери огромных производственных мощностей. Возникает вопрос: куда же девалась эта прорва высококачественного оружия, насколько эффективно распоряжались в Красной Армии результатами самоотверженного труда Тыла?
Если германская армия практически полностью отмобилизовала свои войска, то советские вооруженные силы по-настоящему не трогали свои многомиллионные резервы. Поэтому численный перевес противника на северном и центральном направлениях должен был стать явлением сугубо временным и легко устранимым. Но и до подхода резервов и отмобилизованных маршевых пополнений войскам приграничных округов было чем воевать.
Против 56 дивизий готовились ударить 157 дивизий врага! Однако это ложь. Приведенный отрывок — типичный образчик сфальсифицированного подсчета сил официальной советской военной историографией, чье наследство и традиции еще живы в исторической науке и массовом общественном сознании. Если в первом абзаце выкладки верные, то во втором — ложные. Дело в том, что утром 22 июня венгерские, румынские и финские войска удар наносить не собирались. Финляндия вступила в войну 26 июня, Румыния — 2 июля. Естественно, и немецкие войска, находящиеся на их территории, выступили в те же сроки. А это 11-я армия с 7 дивизиями и армия "Норвегия" с 4 дивизиями. В резерве германского верховного командования находилось 24 дивизии. В свою очередь, группы армий имели свои резервы (до 3 дивизий). Поэтому реально утром 22 июня могли выступить около 100 дивизий, и исход приграничного сражения зависел от того, насколько организованно вступят в бой части прикрытия и насколько быстро подойдут дивизии второго эшелона.
Слабость заключалась не в технике и не в ее количестве — давно доказано, что бьют не числом, а умением... Исход сражений решала чаще всего боевая выучка войск, хорошая организация дела, нацеленность на решающий результат. Мотивы же явных фальсификаций и умолчаний в советских исторических трудах понятны. Надлежало представить Советский Союз и его военно-политическую верхушку жертвами агрессора. Иначе у простых людей неизбежно бы возник вопрос: почему руководство страны, которое отождествлялось с Коммунистической партией, так плохо распорядилось столь мощным арсеналом, созданным трудом этих простых людей за счет их безжалостной эксплуатации? Лучший ответ — это снять сам вопрос. И он был снят версией о "неготовности".
фактически главой страны и ее вооруженных сил был, конечно, И.В. Сталин, скромно именовавший себя секретарем ЦК. От него зависело утверждение всех стратегических и даже оперативных мероприятий и всех сколь-нибудь значимых кадровых перемещений. Пагубность диктаторского всевластия, когда с мнением одного человека ничего не могли поделать знающие, профессионально подготовленные люди, особенно значимо проявилась в ходе событий 1941 г.
Для государственного деятеля, имевшего репутацию гениального, это было непростительным промахом, ведь Гитлер к тому времени атаковал уже семь государств (Польшу, Данию, Норвегию, Голландию, Бельгию, Люксембург, Югославию), не отягощая себя долгими поисками повода для вторжения.
Если директива № 2 требовала лишь отбросить врага за государственную границу, то директива № 3 настаивала на разгроме в двухдневный срок основных сил агрессора и переносе военных действий на территорию противника. Столь абсурдное требование в условиях неотмобилизованности советских войск можно объяснить только шоковым состоянием верхов в этот день. Мнение о возможности подобных мероприятий не спросили не только у фронтовых штабов, но даже у начальника Генштаба... Начальник Генштаба не посмел противиться воле секретаря ЦК и завизировал директиву.
Нет нужды доказывать, что преступно планировать столь крупномасштабные операции, не имея ни устойчивой связи с фронтами, ни сведений о противнике, короче, ничего не зная по существу дела. Обычный здравый смысл требует от человека оглядеться, оценить ситуацию, прежде чем броситься в гущу драки. Директива № 3 была броском в драку с криком "ура", но с накрепко закрытыми глазами. Расплачиваться за эмоции вождей пришлось войскам. Руководство страны и Вооруженных Сил явно оказалось не на высоте, не сумев в экстремальной ситуации найти верное решение.
По всем военным уставам наступающая сторона обречена на неудачу, имея перед собой противника с 2- 3-кратно большими силами. Но германские дивизии не просто выигрывали сражения, но и побеждали с удивительной легкостью. Советская историография, скрывая истинное соотношение противоборствующих сил, при этом вынуждена была как-то объяснять стремительное продвижение немецких войск. Формулу оправдания дал сам И. В. Сталин, связав неудачи Красной Армии в начальный период войны с фактором внезапности нападения Германии. Получалось, что командование и войска были в шоке, и множество фактов свидетельствует именно об этом.
контратаки успеха не имели. По мнению советских историков, причиной тому было недостаточное артиллерийское прикрытие (хотя танки имели свои пушки), слабое снабжение (вечная российская проблема) и плохая разведка. Зато воздушная разведка противника заблаговременно доносила о выдвижении наших танков и противник успевал развертывать противотанковую оборону.
на Лужский рубеж из Ленинграда было брошено все, что возможно: отряды моряков, курсанты военных училищ и (впервые) дивизии ополчения, сформированные из гражданских лиц старших возрастов и специалистов, освобожденных от службы в армии. Потери ополченцев были особенно велики из-за их необученности и плохой вооруженности.
В половине третьего ночи 22 июня операторы закончил прием директивы Генштаба о приведении войск в боевую готовность и необходимости занять приграничные укреплена Но на это требовалось 8-10 часов, а на развертывание всех сил армий не менее двух суток. Поэтому войска Киевского округа также были застигнуты врасплох.
Пограничные заставы и подоспевшие стрелковые части, используя доты укрепрайонов, оказали сильное сопротивление пехоте противника. Прекрасно дралась 99-я стрелковая дивизия, удерживавшая Перемышль до 27 июня, пока не получила приказ отходить. 124-я и 41-я стрелковые дивизии обороняли свои укрепрайоны до тех пор, пока не были окружены. Они прорвали кольцо и вышли к своим в начале июля. Эти примеры дают основание утверждать, что разместись заблаговременно наши части в Перемышльском, Рава-Русском и других укрепрайонах, и немцам пришлось бы значительно дольше преодолевать их, тем самым сузив фронт наступления ударной группировки.
Учитывая, что финская армия всего лишь полтора года назад потерпела поражение и у нее не было танков и бомбардировщиков, ее успехи выглядели впечатляюще. Финская армия как бы ответила Сталину, который на совещании высшего командного состава РККА 14 апреля 1940 г., посвященном итогам финской кампании, дал следующий, как всегда, по мнению собравшихся, гениальный анализ свершившихся событий. В частности, вождь отметил основные недостатки финской армии: "Она создана и воспитана не для наступления, а для обороны, причем обороны не активной, а пассивной... Я не могу назвать такую армию современной".
Лишь в Заполярье советские войска отстояли Мурманск, что дало возможность проводить в будущем конвои союзников в российские порты. Это был единственный стратегический успех. Везде же, от Черного моря до Карелии, Красная Армия, за исключением отдельных частей, воевала плохо и откатывалась далеко на восток в глубь страны. Даже там, где у нее возникали солидный материальный перевес и возможность перехвата инициативы в выборе времени и места наступления, она все равно терпела поражение. Неумение Красной Армии воевать — вот в чем заключался подлинный шок и для руководства, и для страны в первые недели войны.
советские войска из-за политики Сталина оказались застигнутыми врасплох. Не имея четких планов и прочной связи, штабы фронтов — не по своей вине — нацеливали армии прикрытия на плохо подготовленные, поспешные контрудары, истощавшие войска. Лишь в отдельных случаях, а именно "внизу", на уровне дивизии, полка, гарнизона, когда не давило некомпетентное вмешательство "сверху", кадровые части сражались хорошо и упорно.
высший командный состав Красной Армии продемонстрировал неготовность к современной войне, прежде всего при столкновении со стратегией глубоких танковых прорывов немцев. Он оказался совершенно беспомощным в организации их отражения, в то время как вермахт проводил операции по окружению, будто на маневрах... командование Красной Армии, казалось, должно было быть готовым к подобному виду боевых действий. Но на практике оно ничего не смогло противопоставить немецким моторизованным корпусам, несмотря на растянутые на сотни километров коммуникации противника. В частности, оно не сделало серьезных попыток ударить по коммуникациям противника диверсионно-штурмовыми группами, хотя в Красной Армии имелось значительное количество парашютно-десантных частей. А как можно эффективно громить растянутые по дороге дивизии в лесистой местности, продемонстрировали финны в войне 1939-1940 гг.
возможность перехвата тыловых коммуникаций германских моторизованных групп существовала вполне реально, хотя бы в силу наличия у советской стороны большого количества танков и кавалерии, но, увы, правы оказались немецкие генералы танковых войск: этого почти не происходило. Командование Красной Армии к такому роду боевых действий оказалось не готово. Для ударов по тылам требовалось сохранять устойчивую связь с войсками, а им самим предоставить широкую инициативу. Войска же, оказавшись без связи, предпочитали спешно отступать. Перспектива пропасть без вести не улыбалась ни командирам, ни солдатам.
Повысить управляемость войсками Верховный Главнокомандующий пытался вначале привычным способом, усилив систему страха. За потерю управления было расстреляно командование Западного фронта, 34-й армии, отданы под трибунал несколько общевойсковых командиров. Помогло это мало; в последующем расстрельная практика прекратилась. Сталин понял, что управление теряется не столько из-за халатности командования и командиров, хотя и это имело место, сколько из-за пробелов в организации.
группы Гота и Гудериана почти без паузы начали в июле 1941 г. сражение с советскими дивизиями Второго стратегического эшелона (Смоленское сражение) и, как ни удивительно для войск, прошедших 600 км, выиграли его! Стоит напомнить, что куда более мощные по качеству танков советские танковые армии в 1943-1944 гг. обычно выводились из боя как малобоеспособные сразу же по завершении одной запланированной операции, и глубина их действий не превышала 400 км.
в постсоветское время — в 90-е гг. — "Военно-исторический журнал" Министерства обороны России печатал статью за статьей о превосходстве советской военной теории над западной, о полном заимствовании германской военной мыслью советских разработок, хотя от высказанных идей по поводу характера будущей, абстрактной, войны до реального воплощения их в жизнь "дистанция огромного размера". На деле Красная Армия в начале войны — в маневренный ее период — ничего не смогла противопоставить вермахту ни в воздухе, ни на земле.
В 1941-1942 гг. советское командование столкнулось с почти неодолимыми трудностями в деле управления крупными танковыми соединениями, проиграв все без исключения танковые сражения. Лишь зимой 1942-1943 гг. эта задача была разрешена удовлетворительно.
Хотя решающую роль в боях у германских войск играли танки, но, в отличие от Красной Армии, у них очень надежной была и противотанковая оборона, которая выполнила свои задачи, даже несмотря на кризис в июне — июле, вызванный неожиданным появлением на поле боя советских Т-34 и КВ.
Массированное применение танков советской стороной в 1941 г. оказалось совершенно неэффективным. Использование механизированных корпусов полностью провалилось. Они не только не сыграли той оперативно-стратегической роли, что им предназначалась теорией, но и не сумели выполнить даже оперативно-тактических задач поддержки стрелковых частей. Срок боевого применения мехкорпусов составлял считанные дни, после чего они выводились из сражения ввиду потери своей основной матчасти... Основной причиной этого является плохое обеспечение наступления корпусов, включая снабжение, распыление сил, слабое воздушное прикрытие и другие организационные неувязки, кроме того, неудачные тактические приемы ведения боя. Атака советских танков нередко проводилась густой, массированной колонной, что давало изобилие целей поднаторевшим немецким артиллеристам. Отсутствовало и взаимодействие между родами войск — пехотой, артиллерией, авиацией.
Превосходство немецкой авиации в воздухе объясняется не налетами на советские аэродромы 22 июня и не значительным количеством морально устаревших типов самолетов, а низкой боевой выучкой основной массы летного состава РККА. Обратимся к фактам.
1. За 22 июня 1941 г. ВВС приграничных округов совершили 6 тыс. боевых вылетов и уничтожили около 200 самолетов противника, т.е. на один сбитый самолет врага пришлось 30 вылетов!
В июле 1941 г. Ф. Гальдер записал в дневнике: "Русская тактика наступления: трехминутный огневой налет, потом — пауза, после чего — атака пехоты с криком "ура" глубоко эшелонированными боевыми порядками (до 12 волн) без поддержки огнем тяжелого оружия, даже в тех случаях, когда атаки производятся с дальних дистанций. Отсюда невероятно большие потери русских".
И подобная "тактика" в войсках изживалась довольно долго.
Война показала, что к лету 1941 г. Красная Армия представляла собой огромный полуфабрикат, которому только предстояло обрести кондиции организованной военной силы. Была масса танков, но спешно созданные в 1940- 1941 гг. механизированные корпуса не дотягивали до минимальных боевых требований. Было много самолетов и плохо обученных летчиков. Хорошо подготовленные военные кадры (выжившие после чистки) "плавали" в море неквалифицированных. Дело доходило до того, что двое командармов из четырех в Киевском военном округе не имели военного образования! Все приготовления носили по-большевистски грандиозный характер, но почти ничего не было доведено до конца. Гигантомания во многом губила дело. Зачем в 1941 г. надо было формировать сразу 16 новых мехкорпусов, если под их штаты не имелось ни кадров, ни техники? ВВС насчитывали 13,7 тыс. исправных боевых самолетов, но на 1,5 тыс. из них не были подготовлены экипажи
когда грянула война, огромная масса техники и колоссальные затраченные средства были уничтожены в считанные дни. Все лишения народа, связанные с ориентацией экономики на производство вооружений, оказались напрасными. Знакомо? Это повторялось и позже, десятилетие за десятилетием. Государство не сумело распорядиться огромным потенциалом и, чтобы скрыть свою несостоятельность, принялось ссылаться на "объективные причины".
В чем состояла глубинная слабость Красной Армии? Помимо уже отмеченных чисто военных изъянов, Красная Армия в 1941 г. имела еще один порок, который тщательно маскировался советской пропагандой, — это нежелание огромного числа солдат воевать. Г.К. Жуков говорил К. Симонову: "У нас стесняются писать о неустойчивости наших войск в начальный период войны. А войска... не только отступали, но и бежали, и впадали в панику".
И вывод: "В начале войны мы плохо воевали не только наверху, но и внизу"
П.Г. Понеделин одну из основных причин неустойчивости войск Красной Армии видел в нежелании крестьян воевать за колхозно-крепостнический строй. Сам Н.С. Хрущев признавал, что "среди военных были "нехорошие настроения". Отступаем, потому что солдат не чувствует, за что он должен воевать, за что он должен умирать... сейчас все общее, все колхозное. Поэтому, мол, нет стимула"
Замордованное "передовым" со времён египетских фараонов строем сельское население СССР в своей массе выразило политическое недоверие сталинской диктатуре. А за что им было тогда воевать? За подневольный труд в колхозах? За нищенскую зарплату на заводах? У сотен тысяч из них были репрессированы кто-то из родственников или друзей. Люди могли выразить свой протест против варварских условий жизни в сталинском СССР, разве что подняв руки — не на фальшивых выборах и собраниях, а в бою.
Победа под Ельней на деле свелась к выдавливанию противника с выступа ценой потерь примерно в соотношении 1 к 10 в пользу врага, естественно. Но Сталин был доволен. Главное — территориальный успех, а людские ресурсы легко восполнялись.
"Сталин находился в трансе, - вспоминал Жуков. - Я застал его беседующим с Берией... Сталин сказал Берии, чтобы он на всякий случай через свою агентуру провел зондаж о возможных условиях заключения мира с Германией"
Кстати, о дорогах. Советские историки, подчиняясь указаниям сверху, напрочь отвергали такой фактор, действовавший против немцев, как дороги. Но в мемуарной литературе можно найти немало объективных свидетельств фронтовиков об этой проблеме. Только они, естественно, описывали свои беды. Но по ним можно судить, каково приходилось наступающему противнику.
Вместе со стабилизацией положения у И. Сталина вновь прорезался зуд к частным наступательным операциям, которые толкали Западный фронт на порочный путь расходования своих скудных резервов. Г.К. Жуков в мемуарах утверждает, что он и Б.М. Шапошников были против подобных контрударов, но ничего поделать не могли. За считанные дни были обескровлены 58-я танковая дивизия, большие потери понесла 112-я танковая и практически полностью погибли в атаках 17-я и 44-я кавалерийские дивизии. Толку контрудары не принесли никакого, зато в семьи ушли несколько тысяч дополнительных похоронок.
Кольцо вокруг Юго-Западного фронта замкнулось, и через неделю он прекратил свое существование. Была ликвидирована группировка, насчитывающая свыше 500 тыс. человек. Командование фронта почти целиком погибло. Разгрома такого фронтового масштаба еще не знала ни одна армия мира. Хотя англо-французские войска и потерпели поражение в Бельгии в 1940 г., они все же смогли эвакуировать основные силы через Дюнкерк. В плен попало тогда 40 тыс. французских военнослужащих и несколько тысяч англичан. А тут... Но печальный рекорд продержался недолго и был перекрыт месяц спустя в Вяземском котле.
Разгром войск фронта явился следствием крупнейшего просчета в оценке событий И.В. Сталиным как Верховным Главнокомандующим. Истоки же просчета имели старые корни — уверенность в своей способности оценивать события глубже других.
СССР от разгрома в 1941 г. спасла не мобилизующая роль Коммунистической партии, не гений тов. Сталина, а прежде всего размеры территории и неисчерпаемые людские ресурсы.
Но и германское верховное командование оказалось, мягко говоря, не на высоте по отношению к своим войскам. Оно вынудило их действовать в крайне неблагоприятных условиях — без достаточного количества техники, прежде всего танков и автомашин, без зимнего обмундирования. Гитлер заставил солдат штурмовать небо. И они чуть было не выполнили эту невыполнимую задачу.
можно ли было разгромить сталинский политический режим? Судя по развернувшимся событиям — да, возможно. Можно ли было разгромить российскую государственность? Судя по тому, чем кончился поход вермахта, — нет.
Немецкие войска понесли относительно большие потери, особенно в технике, которую было чрезвычайно затруднительно вывезти, отступая по зимним дорогам, но живую силу армий удалось сохранить. А солдат без тяжелого оружия все равно солдат. Получив оружие вновь, он будет воевать не хуже прежнего.
Жуков писал в мемуарах, что Сталин, находясь под влиянием успехов контрнаступления ("разгрома немецко-фашистских войск", хотя до этого было очень далеко), был настроен оптимистически. Он считал, что теперь немцы не выдержат ударов Красной Армии, поэтому возникла идея начать как можно быстрее общее наступление от Ладожского озера до Черного моря.
в самый критический период, началось щедрое распыление сил и средств, по всем фронтам и направлениям, В соответствии с директивой от 05.01.42 г. из 11 резервных армий, находившихся в распоряжении Ставки (а вернее, Сталина), Волховский фронт получил две, Западный — три, Брянский — одну, Юго-Западный — одну. В результате нигде не хватало сил, нигде противник не был разбит, нигде не были достигнуты первоначально поставленные цели.
Парадоксально, что в условиях зимы, тяжелых оборонительных боев, утраты вермахтом стратегической инициативы последовательно окружались не немецкие, а все так же советские войска! Но этот парадокс вытекал из порочной стратегии советского верховного командования.
Наступление наших армий все больше теряло форму, и дальнейшие действия стали сводиться к затяжным, кровопролитным боям за отдельные пункты и районы. Но всему есть предел.
Финская армия в 1940 г. так и не была разгромлена и год спустя взяла полновесный реванш, погнав советские войска до Ленинграда и Петрозаводска. В 1941 г. финны захватили территорию, примерно вчетверо превышающую ту, что завоевала Красная Армия в 1939-1940 гг., и потеряли при этом значительно меньше людей. Такова цена неумения советского высшего командования извлечь требуемый стратегический результат из усилий полевых войск.
Шапошников, один из виновников гибели Юго-Западного фронта... не сумел сыграть позитивной роли начальника Генштаба, целиком находясь под влиянием Сталина. Мольтке из него не вышло, хотя определенные задатки к этому были. Диктатура всевластия сломала его волю. Он проходил в качестве заговорщика в показаниях ряда "врагов народа" и остался жив лишь благодаря прихоти Хозяина. И понимал, кто и за что даровал ему жизнь.
в руках группы армий "Центр" остался Ржевско-Вяземский выступ, который будет безуспешно срезаться Красной Армией еще целый год. Эти бои станут одними из самых кровопролитных для наших солдат. Недаром у Твардовского появится стихотворение "Я убит подо Ржевом".
Под Москвой, несомненно, была одержана крупная военная и моральная победа. Впервые за два с половиной года Второй мировой войны дивизиям вермахта пришлось отступать в масштабах фронта. Впервые под вопрос ставилось существование нескольких немецких армий. Но разгромить группу армий "Центр", как это предполагалось, и к чему имелись объективные возможности, все же не удалось. Несмотря на довольно тяжелые потери, эта группировка сохранила свою боеспособность и не дала отбросить себя к Смоленску. Широкий выступ у Ржева и Вязьмы, нацеленный в сторону Москвы, надолго стал камнем преткновения для всех замыслов Ставки.
вермахт, как это ни парадоксально, тоже одержал свою победу, — прежде всего моральную, продемонстрировав невиданную в истории германской армии стойкость в зимних условиях. Были разгромлены 33-я и 29-я армии, обескровлены десятки советских дивизий. Красная Армия в полосе группы армий "Центр" с декабря по март потеряла свыше 1 млн. человек. А "разбитые" немцы вдвое меньше. Это позволило германским войскам вскоре ринуться в наступление с новой решимостью и уверенностью в своем превосходстве.
Что нового привнесла Московская битва в тактику Красной Армии? Ответ почти отрицательный: ничего существенно нового.
Германские генералы многократно отмечали, что красноармейские части образца лета 1941 г. не умеют атаковать. Они ходили в атаку густыми цепями без надлежащей артподготовки, не умели маневрировать. Эти слабости не могли не сказаться и на ходе Московского контрнаступления.
May 8 2013, 17:03:50 UTC 5 years ago
May 8 2013, 17:54:51 UTC 5 years ago
а устарела в чём-то конкретно или вообще?
May 8 2013, 19:59:03 UTC 5 years ago
May 8 2013, 22:06:36 UTC 5 years ago
а какого рода неточности?
May 8 2013, 22:11:19 UTC 5 years ago
May 20 2013, 08:38:33 UTC 5 years ago Edited: May 20 2013, 08:39:56 UTC
http://rian.ru/online/20101119/298313931.html
<
Лиходеев Роман:
Правда ли, что одной из причин неудач на начальном этапе была массовая сдача в плен солдат и нежелание воевать?
Алексей Исаев:
Это мнение не подтверждается немецкими документами. В них постоянно встречаются слова "упорное сопротивление", "мало пленных", а, например, в дневнике командующего группой армий "Центр" фон Бока мы встречаем описание его диалога с Гитлером, в котором фюрер задает вопрос "Где же пленные?". Нежелание воевать проявлялось солдатами, призванными в западных областях СССР, присоединенных в 1939-40 гг. Однако они составляли меньшинство и погоды не делали. Колонны пленных, которые мы видим в немецкой хронике были следствием, а не причиной поражения. Сначала войска оказывались в "котлах" (окружениях), и только потом, исчерпав силы к сопротивлению сдавались. Причем даже потеря управления и разгром соединений не приводили сами по себе к сдаче в плен. В немецких журналах боевых действий с завидной регулярностью встречаются слова о действиях в их тылу групп красноармейцев, атакующих тыловые колонны. Причем у этих групп обнаруживается артиллерия и даже танки. Это были осколки разбитых в боях советских дивизий, не потерявшие волю к борьбе.
>
Я сам в своё время был большим поклонником "В.Суворова". Его трилогию до дыр прочел. Сейчас считаю его книги "клюквой":
http://militera.lib.ru/research/isaev_av1/index.html
Недавно узнал, что Исаев совсем не сталинист, что только укрепило моё доверие к его выводам:
http://dr-guillotin.livejournal.com/85703.html
http://dr-guillotin.livejournal.com/85703.html?thread=5823175#t5823175
http://dr-guillotin.livejournal.com/85703.html?thread=5877191#t5877191
May 27 2013, 09:55:00 UTC 5 years ago
короче, всё это звучит крайне сомнительно и лично я бы не стал безоглядно доверяться.
а что не сталинист, так это отрадно слышать, приятная новость. впрочем, мне сложно представить вменяемого историка-сталиниста в принципе.
July 1 2013, 12:01:33 UTC 5 years ago
---как это «мало пленных», когда к осени у немцев, по разным подсчётам, от 3 до 4 миллионов? ---
Поясню, о чем шла речь: огромные массы пленных (например, около полмиллиона в Киевском котле и примерно столько же под Вязьмой) - это следствие, а не причина окружения. Я все таки считаю, что большинство солдат любой армии, в том числе РККА/СА, предпочитают смерти плен. Т.е. когда кончаются боеприпасы и еда (а в окружении при отсутствии "воздушного моста" это происходит очень быстро), солдаты обычно складывают оружие.
--- и где «упорное сопротивление в котлах», когда оные котлы весьма мало мешали продвижению противника, почти не предпринимая никаких наступательных действий? это «воля к борьбе»? ---
Пехотная дивизия не особо напрягаясь может пройти за сутки 10-15 км. Особенно если солдаты ещё не измотаны многомесячными боями. Моторизованные и танковые дивизии движутся, понятное дело, быстрее. Такими темпами немцы вышли бы к Москве ещё в сентябре. Наступательные действия из котла в условиях недостатка боеприпасов, ГСМ и т.п. предпринимать затруднительно - в лучшем случае, можно попытаться прорваться к своим
--- плюс ссылки на немецкие документы крайне неконкретны: «постоянно встречается», «с завидной регулярностью», но какой массив документов изучен - ни слова. ссылки на дневники без приведения конкретных дат тоже выглядят не очень - непонятно, о каком периоде войны речь.---
Формат онлайн-конференции, конечно, таких подробных данных предоставить не позволял. Я честно говоря думал, что Вам будет больше толку не от общения со мной, а от чтения книг Алексея Исаева или личного общения с ним в ЖЖ. Он довольно часто отвечает на вопросы, в том числе мои. Что касается документов, Исаев недавно касался этой темы в своем ЖЖ:
http://dr-guillotin.livejournal.com/115406.html
http://dr-guillotin.livejournal.com/115883.html
Что касается предвзятости, в данном случае мнение Исаева совпадает с выводами американского историка Дэвида Гланца (David Glantz), человека который занимается изучением ВМВ на Восточном фронте уже 30 лет. Лично мне непонятно какие мотивы, кроме чисто профессионального интереса, могут быть у полковника армии США.
Тот факт, что советская армия в летом 1941 сражалась, и в общем-то не хуже, чем армии других жертв немецкой агрессии, лично мне не очень понятен. Особенно в свете известных результатов переписи населения 1937 года, согласно которой большая часть населения открыто заявила о своей религиозности.
По большому счету мы почти ничего не знаем о мировоззрении участников войны старшего поколения, тех кто родился в начале 1900-х или раньше, т.е. застал старую Россию в сколь-нибудь сознательном возрасте. Если я не ошибаюсь, этим вопросом занимался известный собиратель воспоминаний ветеранов Артём Драбкин([iremember.ru]). Я об этом слышал от его друга Валерия Потапова ([battlefield.ru]))
--впрочем, мне сложно представить вменяемого историка-сталиниста в принципе. --
Взгляды у историков бывают разные. Самый известный для Вас пример - проф. Земсков, на труды которого ссылается как сталинист Игорь Пыхалов, так и проф. Свято-Тихоновского института Николай Емельянов [http://www.pravmir.ru/skolko-repressirovannyx-v-rossii-postradali-za-xrista]
Как я понимаю, есть установленные наукой факты, а вот их интерпретация может быть разной
July 1 2013, 23:24:20 UTC 5 years ago
мне кажется, в ЖЖ понятия «актуальность» нет. во всяком случае, не должно быть - что не удалено, то и актуально :о)
Я все таки считаю, что большинство солдат любой армии, в том числе РККА/СА, предпочитают смерти плен
да эта нехитрая истина разве что вошьдю не была доступна. да, наверное, немцам - правда, те-то думали, «красный колосс» будет биться отчаянно, а тут - три миллиона пленных за несколько месяцев...
Такими темпами немцы вышли бы к Москве ещё в сентябре
скорее всего, бои, которые как-то удерживали немцев, имели место до образования котлов. после же котлы врагу особых проблем не создавали. а вот бездорожье - очень даже создавало, кстати.
По большому счету мы почти ничего не знаем о мировоззрении участников войны старшего поколения, тех кто родился в начале 1900-х или раньше, т.е. застал старую Россию в сколь-нибудь сознательном возрасте
это верно. для приближения можно изучать сводки настроения населения, которые ОГПУ-НКВД составляли, они, кстати, публикуются (во всяком случае, публиковались). а вот что люди на войне думали - это да, мало кем изучается. хотя вон есть «военно-историческая антропология», работы Сенявской прежде всего - там тоже можно что-то почерпнуть...
Самый известный для Вас пример - проф. Земсков
с ним я общался - впечатления сталиниста он не производит, хотя внятного представления о его взглядах я не составил.
Как я понимаю, есть установленные наукой факты, а вот их интерпретация может быть разной
однако интерпретация должна быть ещё и убедительной. убедительна она тогда, когда исходит из логики изученного материала. а если весь материал указывает на одно, а вывод делается совершенно иной, часто прямо противоположный - то это эксцентрика, а не наука.
July 12 2013, 09:58:52 UTC 5 years ago
Многокартно был замечен в восхвалениях типа "Сталин - гениальный полководец".
July 13 2013, 04:18:42 UTC 5 years ago
Многокартно был замечен в восхвалениях типа "Сталин - гениальный полководец".
May 9 2013, 09:55:44 UTC 5 years ago
По содержанию - компиляция на основе старых советских и переводных работ, а ссылки на публикации 90-х добавлены скорее для украшения, иллюстрации. Советским мифам противопоставляются новые. (В таком духе где-то на ВИФе была рецензия Исаева, тогда еще молодого, а не заматерелого автора)
May 8 2013, 20:59:23 UTC 5 years ago
May 8 2013, 22:14:03 UTC 5 years ago