« «Народ видит эту войну собственными глазами. По телевизору»

Хорошая работа с медиа влияет на эффективность любого политического действия. История 90-х почти полностью состоит из действий некомпетентных советских чиновников, неспособных взаимодействовать со СМИ в условиях свободы слова.

С Свобода печати

В 1990 году верховный совет СССР принял закон «О печати», чем запретил цензуру в прессе и разрешил свободную регистрацию СМИ. Буквально через месяц была создана первая свободная радиостанция «Эхо Москвы», а еще через месяц и телекомпания «ВИД». Параллельно с этим создавался ВГТРК — президиум РФСФР заменил им Гостелерадио, позже Ельцин переведет ВГТРК и ряд информационных агентств в ведение правительства России, чем полностью подчинит их себе. В это же время сформировался блок независимых и обычно оппозиционных СМИ («Аргументы и факты», «Известия», «Огонек», «Комсомольская правда» и.т.д.).

Старые советские традиции журналистики утратили свою значимость. Конкуренция и свободный рынок стали новым принципами, формирующими СМИ по западному образцу. Однако независимость не гарантировала окупаемость.

В поисках спонсоров журналисты все больше погружались в противостояние между олигархами, различными политиками и Кремлём.Так возникли крупные медиаимперии Гусинского и Березовского, построенные на авторитете “свободных” СМИ. Журналистов на службе у олигархов заслуженно стали называть четвертой властью.

Своеобразным лицом этого времени можно считать Доренко или, как его называли, «телекиллера». Он обладал превосходным умением уничтожать репутацию конкурентов Березовского. Доренко в своей передаче в основном копался в грязном белье — это было мощное медийное оружие.

В Ельцинской России процветал лоббизм. Только если в США он четко регламентирован и регулируется государством, то в России 90-х он превратился в хаотичную машину борьбы олигархов за власть любыми методами. Примерно так обстояла ситуация с медиа в 90-х.

П Пресса и война

В декабре 1994 года в Чечню входят российские войска. Позже редактор газеты «Правда» скажет, что ни общество, ни журналисты не были готовы к этой войне. До 90-х у газеты существовал отдел со спец. корреспондентами из министерства обороны, они умели оценивать потери, разбирались в ведении боя. Именно они писали про войну в Корее и Китае, в 90-х профессиональных военных журналистов почти нигде не было, только в газете «Красная звезда». Когда начались активные боевые действия, вопрос их освещения не был нормально решён: например, газета «Сегодня» (из холдинга Гусинского) и вовсе отправила журналистов, которые никогда не были на войне.

Ситуация усугубилась, когда начались протесты комитета солдатских матерей и других общественных организаций, это сказалось на моральном состоянии солдат и поддержке действий правительства среди населения. Репортажи, как и статьи, не проходили никакой цензуры. Газета «Сегодня» свободно публиковала фотографии трупов русских солдат на первой полосе. Иногда доходило почти до открытой поддержки Джохара Дудаева.

Для сравнения: в США во время ВМВ любая статья проходила цензуру, фотографию трупа опубликовали только один раз и то заретушированную, во время операции «Буря в пустыне» нельзя было публиковать информацию о пропавших самолетах до завершения миссий по их обнаружению и спасению. CМИ в РФ 90-х могли публиковать все, что пропускала редакция. Никто не занимался цензурой, да и попытки установить её нанесли бы властям куда больший ущерб. От разных военных и чиновников периодически слышались призывы не допускать журналистов. В основном с телевидения, на прессу никакого давления не было. Сам Ельцин грозился забрать лицензию у НТВ, высказывался о работе журналистов на Дудаева, что только подливало масла в огонь.

По распоряжению Черномырдина создадут Временный информационный центр при Комитете по печати РФ для работы с журналистами, но согласно опросу пользоваться его услугами будут только 17% журналистов, а считать его бесполезным — 83%.

По словам редактора газеты «Московский Комсомолец», никто не продавался Дудаеву, хоть в Москве и ходили его люди с деньгами. Сам «Московский Комсомолец» был достаточно оппозиционным изданием, судя по его материалам, Россия проигрывала войну сепаратистам, от бомбардировки погибали исключительно мирные люди.

Редактор газеты «Семь дней» (тоже из холдинга Гусинского), писала:

По мнению председателя НТВ, в СМИ доминировал оппозиционный взгляд на события. Буквально сразу после сообщений государственных СМИ о минимальных потерях следовали репортажи с трупами на улицах Грозного. Были и репортажи с другой стороны фронта, Дудаев сделал ставку на кампанию в СМИ. Российские журналисты, находившиеся в его штабе отсылали практически надиктованный чеченцами текст. Однако ближе к концу войны, когда положение сепаратистов стало провальным, Дудаев сказал: «Гнать в шею [журналистов], а еще лучше — расстреливать».

Другой проблемой стало отсутствие у СМИ из демократического блока четкой позиции. Если у националистических газет «Завтра» и «Лимонка» была позиция о необходимости войны и её ведения до победного конца, условные демократические СМИ занимали скорее антивоенную позицию.

Всего около 22–26% журналистов получали информацию от официальных лиц из министерства обороны и МВД, зато 78% получали её от чеченской администрации и 56% — от ингушской.

В условиях цензуры правительственная машина работала гораздо лучше, во время событий «Черного октября» министр печати Шумейко сразу ввел цензуру, многие газеты вышли с белыми пятнами на главной странице. Другие издания были и вовсе запрещены (в основном газеты националистов и коммунистов, высказавшихся в поддержку верховного совета). Действия правительства получили поддержку среди населения, ведь Ельцин контролировал ВГТРК.

« «Медиамост»‎

Параллельно с началом событий в Чечне в Москве шла операция против Гусинского, вооруженные люди в масках в течение двух часов удерживали его сотрудников лицом в снег. Захватчики действовали без каких-либо опознавательных знаков, ситуация была больше похожа на рейдерский захват. Это первое столкновения интересов крупного бизнеса и государства, для многих предпринимателей это стало своего рода сигналом, «Взять “Мост”, на очереди… “телеграф”, что-ли?» — гласил заголовок «Коммерсанта».

На следующий день по телеканалам и газетам Гусинского писали о беспределе со стороны спецслужб и рассуждали о возможности формирования в РФ полицейского государства. Администрация Ельцина даже не смогла обосновать эту операцию, по одной версии, они проводили изъятие оружия, по другой, — искали документы о причастности банка к манипуляциям на бирже. В сюжете «Первого канала» сообщили, что борются с коррупцией.

Начальник службы безопасности президента Александр Коржаков, уволенный из КГБ ещё в СССР, позже признается, что организовал задержания из-за мести, якобы ранее его сотрудники подверглись нападению со стороны ФСБ по наводке Гусинского.

Все это произошло за 7 дней до подписания указа «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта».

Все эти семь дней в различных СМИ, не только из холдинга «Медиамост», обсуждали действия властей. Служба безопасности Ельцина установила слежку за Гусинским, о чем мгновенно написал «Коммерсант». Возможно, Ельцин сам боялся Гусинского и его политических амбиций, возможно, просто подозревал его в чем-то. Так или иначе, бывшие советские чиновники начали демонстрировать полную неспособность работать в условиях свободы слова. Примитивные оправдания рискованных или бесполезных действий, попытки скрыть достаточно доступные факты при полной нелояльности большинства других СМИ — именно эти ошибки будут постоянно повторяться в период чеченской войны.

Позже сам Черномырдин признает поражение: «Правительство полностью проиграло информационную войну», — скажет он на встрече с журналистами уже после окончания боевых действий. Нельзя считать, что у правительства не было шансов её выиграть: в первые дни войны рейтинги новостных программ на телевидении сильно колебались, к концу войны аудитория программы «Сегодня» увеличилась почти на 50%, в то же время «Вести» увеличили свою аудиторию только в полтора раза. Хотя имели перевес в потенциальной аудитории. Согласно социологическим опросам про политику в отношении нац. республик, 42% опрошенных затруднялись ответить, еще 24% считали необходимым использовать силовые методы. На вопрос «Кто в Чечне сражается за правое дело?» затруднились ответить 52%, а 37% ответили, что федеральные войска.