Для начала хочется сказать, что зря очень многие православные публицисты апеллириуют в этом плане к 5 Вселенскому Собору, который якобы анафематствовал это учение. На самом деле из текста следует, что запрещен был только апокатастасис Оригена, который неотделим от его остального (во многом еретического) учения.
11. Если кто говорит, что будущий суд означает всеконечное уничтожение тел, и что конечная цель - мифологическое невещественное естество, и в будущем не будет ничего вещественного, но голый ум: да будет анафема.
12. Если кто говорит, что соединяются с Богом Словом так неизменно небесные силы и все человеки, и диавол, и духи лукавства, как сам ум, называемый у них Христос, во образе Божием сущий и истощивший, как говорят, себя, и что будет конец царствия Христова: да будет анафема.
13. Если кто говорит, что Христос ни единого всеконечно не будет иметь отличия ни от одного из разумных (существ), ни сущностью, ни знанием, ни всяческой силой или энергией, но все будут одесную Бога, как и их Христос, как и в баснословимом (μυθευομένῃ) ими предсуществовании (они все) пребывали: да будет анафема.
14. Если кто говорит, что (из) всех разумных (существ) одна единица будет, когда ипостаси и числа уничтожатся вместе с телами, и что за познанием о разумных следует гибель миров и отложение тел и уничтожение имен и будет тождество знания, как и ипостасей, и что в баснословимом восстановлении будут одни голые (умы), как они были и в буесловимом ими предсуществовании: да будет анафема.
15. Если кто говорит, что образ жизни умов будет такой же, как первоначальный, когда они не нисходили и не ниспадали, так что начало будет такое же, как конец, и конец будет мерой начала: да будет анафема (выделено жирным мною)
Обычно заостряют внимание на 12 пункте, однако его понимание неотделимо и от смежных. "Так неизменно" означает цикличность истории, которую отстаивал Ориген, "соединяются, как сам ум,называемый у них Христос" обретает смысл вкупе с 11 и 13 пунктами, "конец Царствия Христова" это тоже отголосок языческого мировоззрения о том, что конец равен началу. Также следует сказать, что популярный в Рунете отрывок «Кто говорит или думает, что наказание демонов и нечестивых людей временно и что после некоторого времени оно будет иметь конец, или что будет после восстановление демонов и нечестивых людей, - да будет анафема» никакого отношения к 5 Вселенскому Собору не имеет, а относится к документу "Слово благочестивейшаго императора Юстиниана, посланное к Мине, святейшему и блаженнейшему архиепископу благополучнаго города и патриарху, против нечестиваго Оригена и непотребных его мнений". Нет никаких оснований полагать, что данный анафематизм содержится также и во Вселенском Соборе (см. Кузьмин Платон. О бесконечности мук//Url: http://www.bogoslov.ru/text/4900148.html (дата обращения 05.08.2016))
Остается констатировать, что сам по себе апокатастасис не анафематствован. Это утверждение получает еще больше оснований, если мы примем, что многие святые отцы были приверженцами этого учения как до Собора, так и после и не один из них не был объявлен еретиком, напротив Григорий Нисский, к примеру, был назван "отцом отцов" в последующих соборах. Ниже представлены цитаты из святых отцов, которые свидетельствуют об апокатастасисе, т.е. всеобщем спасении.
Григорий Нисский
В цели же соделанного есть перемена к лучшему. Ибо один употребил обман к растлению естества, а справедливый, вместе благой и премудрый, измышлением обмана воспользовался ко спасению растленного, благодетельствуя тем не только погибшему, но и самому причинившему нашу погибель. Ибо от приближения смерти к жизни, тьмы к свету, тления к нетлению происходит уничтожение и превращение в ничто худшего, польза же от этого для очищаемого. Ибо, как по примеси малоценного вещества к золоту обрабатывающие его, все чуждое и негодное истребляя обращением в пищу огню, драгоценнейшее вещество снова приводят в естественный ему блеск, и не без труда, правда, совершается это отделение, потому что в продолжение некоторого времени истребительной силой огня уничтожается примесь, по крайней мере служит неким уврачеванием золоту истощение в нем бывшего в ущерб его доброте, — таким точно образом, когда смерть, тление, тьма и, ежели есть какое еще порождение порока, возникли у изобретателя зла, приближение Божественной силы, подобно огню, произведя уничтожение противоестественного, оказывает естеству благодеяние нетлением, хотя и трудно такое разделение. Поэтому и самому противнику, если бы восчувствовал он благодеяние, не показалось бы сомнительным, что совершенное справедливо и спасительно. Как ныне те, кому во время лечения делают порезы и прижигания, негодуют на врачей, мучимые болью от резания, но, если от этого выздоравливают и болезненное ощущение прижигания пройдет, то принесут благодарение совершившим над ними это врачевание, — таким точно образом, когда по истечении долгого времени изъято будет из естества зло, ныне к ним примешанное и сроднившееся с ними, поскольку совершится восстановление пребывающих ныне во зле в первоначальное состояние, единогласное воздастся благодарение всей твари и всех, претерпевших мучение при очищении, и даже не имевших нужды в начале очищения. Это и подобное этому преподает великое таинство Божия вочеловечения. Ибо тем самым, что приобщился человечеству, приняв на себя все свойственное естеству: рождение, воспитание, возрастание, и дошедши даже до смерти, совершил Он все сказанное прежде, и человека освободя от порока, и врачуя самого изобретателя порока. Ибо очищение болезни, хотя оно и трудно, есть врачевание недуга.
(святитель Григорий Нисский. Большое огласительное слово. Глава 17)
после длинных вековых периодов порок исчезнет и ничего не останется вне добра — напротив того, и преисподними единогласно исповедано будет господство Христово
(святитель Григорий Нисский. О душе и воскресении. Диалог с сестрой Макриной.)
Иоанн Лествичник
Хотя не все могут быть бесстрастны, однако спастись и примириться с Богом всем не невозможно.
(Преп. Иоанн Лествичник. Лествица или Скрижали Духовные. Слово 26,82)
Всех одаренных свободною волею Бог есть и жизнь, и спасение всех, верных и неверных, праведных и неправедных, благочестивых и нечестивых, бесстрастных и страстных, монахов и мирских, мудрых и простых, здравых и немощных, юных и престарелых; так как все без изъятия пользуются излиянием света, сиянием солнца и переменами воздуха; «несть бо лицеприятия у Бога» (Рим.2:11).
(Преп. Иоанн Лествичник. Лествица или Скрижали Духовные. Слово 1)
Максим Исповедник
потому что в конце времен вследствие пришествия Христова происходит, по добровольному изволению и выбору [каждого], изменение и переход людей от неверия к вере, от порочности к добродетели и от неведения к ведению рога; а также потому что затем при свершении веков благодаря Тому же Спасителю и Богу нашему, произойдет, посредством чаемого Воскресения, всеобщее и естественное в благодати обновление и изменение всего рода человеческого из смерти и тления в жизнь вечную и нетление.
(преподобный Максим Исповедник. Толкование на 59 псалом)
И это до тех пор, пока не благоугодно будет Тому, Кто связал их воедино, расторгнуть сию связь, ради высшего и более таинственного Домостроительства, в годину всеобщего и чаемого нами свершения [веков]. Тогда и мир, подобно человеку, умрет в своей явленности и снова во мгновение ока восстанет юным из одряхлевшего при чаемом [нами] воскресении. Тогда и человек, как часть с целым и как малое с великим, совоскреснет с миром, получив обратно силу непреходящего нетления. Тогда, по благолепию и славе, тело уподобится душе и чувственное — умопостигаемому, благодаря ясному и деятельному присутствию во всем и каждом соразмерно проявляющейся божественной силы, которая посредством самой себя будет блюсти нерасторжимые узы единства на веки вечные.
(преподобный Максим Исповедник. Мистагогия,7)
Боговоплощение происходит во всех этих членах, весь вид спасается от смерти; действия греха обратятся в небытие, все станут причастниками воскресения, весь мир в Сыне войдет в повиновение Отцу. Потерянная и обретенная овца – это вся единая и цельная человеческая природа. Вся Вселенная будет возвращена Логосом в первозданное состояние, ибо Он спасает всех, весь род, поскольку неизреченная тайна Его Вочеловечения и Воскресения обымает собой все эоны и все пространство тварного космоса[73].
[73] См. подробнее: Balthasar, Hans Urs von. Kosmische Liturgie. Das Weltbild Maximus’ des Bekenners. Einsiedeln, 1988. S. 200, 355, 507, 589,617; 507, 589, 617; 507, 358, 356.
(Башкиров Владимир, протоиерей. Проблематика Божественного Суда в богословской литературе//Url:http://www.bogoslov.ru/text/2951490.html#_ednref73 (дата обращения 05.08.2016))
Когда во время воскресения произойдет восстановление тела, объясняет Максим,
тогда же поврежденные силы души с течением времени сбросят память о зле, укорененном в душе, и, приближаясь к пределу (pљraj) всех веков и не находя места покоя (stЈsij), душа прийдет к Богу, у которого нет предела; и таким образом, благодаря знанию (tБ ™pignиsei), а не соделанному добру (oЪ tН meqљxei tоn ўgaqоn)63, душа воспримет свои силы обратно и будет восстановлена (ўpokatastБnai) в своем изначальном состоянии, и тогда станет ясно, что Создатель никогда не был причастен ко греху.
Также как человеку, в его свободе, дана решающая сила воплотить или разрушить план, который Бог замыслил о нем при его творении, из-за способности человека действовать либо "по природе", либо "противоприродно"; так и Бог, Который равно любит все создания – даже проклятых125 – и предлагает Себя равно и полностью каждому, не лишит (возможно, не может) Своей любви и присутствия демоноподобных людей, которые не пожелали исполнить то, что Бог замыслил о них. Это парадокс, – возможно даже парадокс, который лучше всего почтить благоговейным молчанием, – парадокс в самой сути христианского учения о творении.
(Brian E. Daley. Апокатастасис и "Благое Молчание" в эсхатологии Св. Максима Исповедника//Maximus Confessor; Actes du Symposium sur Maxime le Confeseur, Fribourg, 2-5 september 1980; edites par Felix Heinzer et Christoph Scönborn, Editions Universitaires, Fribourg Suisse, 1982// пер. с англ. М.В. Чернышева)
Исаак Сирин
Не для того милосердный Владыка сотворил разумные <существа>, чтобы безжалостно подвергнуть их нескончаемой скорби — тех, о ком Он знал прежде их создания, во что они <превратятся после сотворения>, и которых Он <все-таки> сотворил. Тем более, что замышлять зло и предпринимать месть свойственно страстям тварей, а не Создателю. Ибо это <свойственно людям>, которые не знают или не сознают то, что они делают или думают, когда что-либо случается с ними;1265 ибо если какое-либо событие произойдет с ними неожиданно, воспламенением гнева возбуждаются они к отмщению. Такое отнюдь не <свойственно> Создателю, Который даже до того, как начертал картину тварного бытия, знал всё, что случилось прежде и что <случится> впоследствии в результате действий, а также и намерений разумных <существ>.
(преподобный Исаак Сирин Ниневийский. О божественных тайнах и о духовной жизни. Беседа 39,6)
Остережемся в душах наших, возлюбленные, и поймем, что, хотя геенна и подлежит ограничению, весьма страшен вкус пребывания в ней, и за пределами нашего познания — степень страдания в ней. Тем более устремимся к тому, чтобы вкушать любовь Божию через постоянную мысль о Нем и избежать опыта геенны, <который происходит> от небрежения.
(преподобный Исаак Сирин Ниневийский. О божественных тайнах и о духовной жизни. Беседа 41,1)
По поводу последнего автора следует сказать, что цитаты приведены из найденного в конце 20 века 2 тома сочинения Исаака Сирина. Некоторые авторы предполагают, что он не пренадлежит ему, однако достойной научной критики я не нашел. Отечественные же фундаменталисты своими аргументами (которые очень смахивают на "мне очень хочется, чтобы миллиарды людей бесконечно мучались, но новый том мне это обломал") меня не убеждают. Иностранные богословы (например Wacław Hryniewicz The challenge of our hope: Christian faith in dialogue, 2007) согласны с тем, что найденный второй том написан Исааком Сирином.
Возможно это не все Отцы, писавшие в духе учения об апокатастасисе (см. видео А.И. Осипова, хотя там далеко и не все верно), но это те, цитаты которых, я лично нашел. Из вышеизложенного следует по крайней мере, что точка зрения о спасении всех по итогу, вполне имеет право на существование. Добавлю лишь мнения наиболее известных и авторитетных (ИМХО) апологетов православия 20 века.
может ли Бог любви, возвещенный Христом, бесконечно карать за грехи временной жизни? Неужели могущество зла столь велико, что оно будет существовать всегда, даже тогда, когда “во всем” воцарится Господь? Впрочем, ведь наши нынешние понятия о времени едва ли применимы к вечности. Не обещает ли Слово Божие, что “времени уже не будет”?
Человеку пока не дано проникнуть в эту тайну. Но весь Новый Завет свидетельствует против той мысли, будто геенна — некая реальность, противоположная Царству. Она есть “смерть вторая”, небытие, уход в ничто. “Жизнь” в эсхатологическом смысле слова есть только “жизнь вечная”, Царство Божие.
Толкователи уже давно заметили, что притчу Христову о разделении на “овец и козлищ”, на добрых и злых, нельзя понимать буквально, ибо грань между светом и тьмой чаще всего проходит через сердце одного и того же человека. Однако, чем больше в нем света, тем полнее сохранится его личность, после того как огонь Суда выжжет все нечистое
(Мень А. Сын человеческий. - М.: Правда, 1991. - с. 72)
В двух словах я могу ответить так: уверенность в спасении всех не может быть уверенностью веры в том смысле, что в Священном Писании нет ясного, доказательного утверждения об этом, но это может быть уверенностью надежды, потому что, зная Бога - каким мы Его знаем, - мы имеем право на все надеяться. Это очень коротко, но достаточно точно выражает то, что я думаю.... Если вы возьмете таких людей, как Исаак Сирин, некоторые места из Ефрема, некоторые места из других отцов, вы увидите, что и они воспринимали вещи гораздо менее просто и примитивно, чем "козлища" и "овцы". Скажем, Исаак Сирин говорит: Единственный огонь ада - это Божественная любовь... Или - что значит "вечный огонь"? Неужели вопрос о длении, в том, сколько это длится? Мы все знаем выражение "сгореть со стыда": в одно мгновение можно действительно сгореть от стыда, и ничего не прибавится от того, что ты будешь гореть часами. Мгновение, когда вдруг тебя сцапали и стыд тебя покрыл, имеет какую-то окончательность, вневременную окончательность, которая может быть названа как вечным огнем, так и мгновением....Если говорить на эту тему еще минутку-другую, думаю, надо обратить внимание вот на что. Отцы Церкви применяют к сатане отрывок из Исаии: Я поставлю престол мой над небесами (Ис. 14,13). Цель сатаны - создать независимое от Бога, самостоятельное вечное царство. Вечный ад в этом смысле - победа для сатаны: параллельно с Богом он осуществит то, чего хотел, он будет нераздельный царь вечного, со-вечного ада. Это непонятно....А теперь думайте сами на эту тему и - надейтесь; и если бы мы надеялись больше, то, когда нам перепадает страдание, скорбь, унижение и т.д., мы могли бы отзываться так, как древние христиане делали: Слава Богу! я получил над этим человеком, над этим людьми власть прощения.
(Митр. Сурожский Антоний. Человек перед Богом. М., 1995. С. 64)
Upd. от 13.04. 2017. Добавлю еще чутка цитат из современного богословия.
В конце притчи о Страшном Суде, в 46 ст. говорится еще, что неправедные, жившие ниже человеческого призвания, “пойдут в муку вечную, а праведные — в Жизнь вечную”.
Остановимся на этих понятиях: “мука вечная” и “Жизнь вечная”. Дело в том, что слово “вечность” в обоих случаях звучит одинаково, но важные нюансы их смысла различны. Когда речь идет о “муке вечной”, то этому слову придается значение, которое сродни бесконечности, именно той “дурной бесконечности”, которая принадлежит только этому миру и злу в нем. Как, допустим, круг, кольцо бесконечны, по ним можно бесконечно скользить, двигаться, как белка в колесе. И вот жизнь “как у белки в (злом) колесе” — и есть “мука вечная” для человека. Хорошо только, что ожидается светопреставление, что мир сей преходящ, и нет в нем соответствующих Богу, но каких-то темных пространств и подобных Ему, но темных сил.
Подумав иначе, мы имели бы Бога и Дьявола как Его антагониста, и тем самым впали бы в языческий дуализм — гности-ческо-го, неоплатонистического, зороастрийского или манихейского толка.
Значит, и на самом деле эта “вечность” мук — не совсем-то вечность. И потому, когда мир сей пройдет, тогда, как говорил св. Григорий Нисский, и муки вечные прекратятся. А вот “Жизнь вечная” не преходяща, не бесконечна, а вечна, подобно тому, как мы говорим о Боге, что Он вечен, а не бесконечен, ибо Он в отношении времени трансцендентен. Здесь слово “вечность” является поняти-ем вообще вневременнЫм. Не случайно в Апокалипсисе (10:6) говорится о последних временах, когда и “времени уже не будет”. Та-кая вечность есть знак инобытия, т.е. совершенно иного сущест-вования — полной и истинной экзистенции.
Говоря о такой вечности, мы утверждаем, что и Бог, поскольку Он вечен, живет иначе, чем что-либо или кто-либо в тварном мире, сверх всякого времени и пространства, и человек, обретающий в себе Жизнь вечную, даже пребывая еще в физическом теле, живет иным, экзистенциальным законом, “законом Свободы”, вне законов физического, математического, биологического, даже исторического и социального, мифо-поэтического и культурного времени и пространства. Вот это мы и открываем, и чувствуем в своем сердце, когда говорим, что в нас через Христа рождается Царство Божие, что мы призваны к “Жизни вечной”. Такое воистину не умирает, оно воистину вечно!
Надо сказать, что об этом писали святые отцы, и очень жаль, что у нас их мало читают и еще меньше понимают, даже таких великих, как Григорий Нисский, который посвятил вопросу “вечности” Жизни и мук специальную работу.
Богом человеку уготована не бесконечная, а вечная Жизнь. Бог, Который есть Любовь, никого никогда, никак, ни бесконечно, ни тем более вечно, не мучает. Люди сами себя мучают, когда заблуждаются, идя путем смерти, а не Жизни, не к Богу, а от Него. Как часто христианству приписывают совсем другую веру, прямо этому противоположную! Увы, в последние века, ради позднесредневековой дидактической христианской традиции первоначального научения, распространились эти неглубокие и всерьез искажающие Христианство воззрения, в противовес тому, о чем писали святые отцы, во всяком случае, лучшие из них. Дидактическая традиция пугала, желая назидать, но это привело к ложному представлению о христианстве как о некоей “палке” или “плетке”, годной, в основном, только для запугивания, особенно простого народа. А это, как известно, в свою очередь, привело к протесту и против Бога, и против церкви с таким ее “учением”, и против христиан. Часто до сих пор мы пожинаем плоды своих грехов и отступлений от глубины и подлинности христианского Благовестия.
Итак, можно думать, что человек-грешник живет в аду не в божественной вечности, а уже здесь, на земле, в этой безблагодатной земной жизни, наполненной бессмысленными страданиями. Не исключено, что становясь прахом, он уходит в небытие. Как знать, но скорее всего это происходит не сразу. Он, может быть, еще долго блуждает своими астральными останками души в падшем, объективированном мире, в том “космосе”, который люди часто “видят” сразу после своей клинической смерти. Но это еще не Жизнь вечная, и “свет в конце тоннеля” — еще не вечный Свет. Это больше похоже на вечную муку постепенного и полного саморазложения.
Бог приводит Своих людей во Свет после Страшного Суда, который по отношению к миру сему еще только будет, но по отно-шению к Богу всегда есть, начав проявляться со святой Пятидесятницы, с начала нашей эры. Несомненно, опыт атеистов по-своему верен, он только не универсален. Это — их опыт богооставленности, богоотсутствия, а христиане имеют и другой опыт — свой, также верный, но еще и истинный опыт Богоприсутствия, Жизни вечной в Боге, в Божьем Небесном Царстве, где если будет что восстанавливать в человеке, это все Бог восстановит и восполнит. Как не воздать Ему за это славу!
Вообще же в церкви есть не одна, а как минимум две теории, противоречия которых в христианстве не разрешены, а может быть, и не разрешимы. Обе они говорят об участи грешников и обе отрицают “божественную” вечность мук. Согласно одной, только что изложенной, грешники живут без Бога на земле, и это для них есть ад и вечная мука. Поэтому когда они умирают, то просто уходят в землю, из которой была взята их плоть, и все. Все они и есть реальные атеисты, живущие без Бога и вне Жизни вечной. Они, умирая, только разлагаются телом и душою, на чем и кончается их мука. Остаются лишь земные последствия их временной жизни, как добрые, так и худые.
Согласно другой точке зрения, которой придерживался и св.Григорий Нисский, все, даже бесы, демоны, спасутся, ибо в каждом есть что восстановить Богу. Эта теория называется теорией апокатастасиса. Бог в конечном счете всех очистит и простит. Поэтому вечные муки прейдут.
Первая теория разрешает проблему со знаком минус, а вторая — со знаком плюс. Какой из них христианину лучше придерживаться — подскажет ему его жизненный опыт и сердце, но в любом случае он не согрешит. Первая теория, к сожалению, очень страшна, но очень реальна и похожа на правду, вторая же больше апеллирует к абсолютной Любви, но не исключено, что она несколько игнорирует правду и волю Божию, и значит, может оказаться недостаточно трезвенной. Оптимистическая теория верит, что образ Божий в человеке никогда неистребим, и поэтому он не может погибнуть вконец. А первая теория, пессимистическая, констатирует факты и интуиции, говорящие об обратном. И это, увы, уже непохоже ни на дидактику, ни на какую-либо еще педагогику.
В Священном писании не только Ветхого, но и Нового Завета, очень много говорится о погибели нечестивых человеков. Оно, и за ним наша историческая Церковь Нового (шестого) Завета, скорее, оправдывает эту первую, пессимистическую теорию. А нам, следуя за такими святыми людьми, как Григорий Нисский, всегда хочется второй оправдать всех и вся. Церковь, не согласуя до конца эти теории, не стала до конца и отрицать ни одну из них. Может быть, это и правильно, ведь наверняка нам еще что-то не открылось. Может быть, именно в этом заключается эсхатологическая тайна всякого в Церкви Апокалипсиса, о которой мы еще будем говорить в этой теме. А может быть, это только наша проблема, и “Богу все возможно”, ведь Он выше нас не только по силовым, но и по смысловым возможностям.
Для полноты картины здесь надо снова вспомнить, что в новозаветной церкви еще существует, как сорняк (а статистически, вероятно, даже господствует среди верующих, вместе с отрицающей в ней вообще всякую загробную и даже вечную Жизнь), третья теория, отличная от рассмотренных двух тем, что признает вечность мук в смысле “божественной” вечности. На наш взгляд, Н.Ф.Федоров и Н.А.Бердяев в достаточной мере обличили ее как садистскую и социоморфную, а следовательно, и в принципе по духу нехристианскую, поэтому мы ее отдельно рассматривать не будем. Думается, что сказанного уже вполне достаточно.
Кочетков Георгий, свящ. В начале было Слово. Катехизис для просвещаемых. – М.: Свято-Филаретовский Православно-христианский институт, 2007. – с.405.
Непонятно, правда, почему теория уничтожения грешников именуется более похожей на правду. Тем более, что она по ходу еще и противоречит догмату о воскресении мертвых. И вообще, если грешники уничтожаются, то зачем они нужны? Как топливо для праведников? А что, без них праведники не стали бы праведниками, для этого обязателен N-ый процент грешников? И как быть с умершими детьми, психически неуравновешенными и дикарями? Они кто? Нет, определенно, только лишь укорачивая муки до конечных качественно мы проблему не решаем, не выходит "лучшего из миров". Ну, слава Богу, хоть не стал обзывать Нисского еретиком и теорию вечных мук попинал.
Преп. Исаак Сирин говорит также о суде через любовь, которая опаляет. "Грешники не лишены любви Божией"10, но удаление от Источника, бедность и пустота сердца, неспособного ответить на Любовь Божью, вызывают страдание, потому что после откровения Божьего нельзя уже будет не любить Христа. Евангелие пользуется образом отделения овец от козлищ. Совершенных святых не существует, так же как и во всяком грешнике есть по крайней мере несколько частиц добра: это позволяет говорить, согласно прот. С. Булгакову1, об интериоризации понятия суда: не отделение людей от людей, а разделение внутри каждого человека. С этой же точки зрения слова об истреблении, уничтожении, о смерти второй, относятся не к человеческим существам, но к бесовским элементам, которые в них. В этом смысл огня, который является не столько наказанием, сколько очищением и исцелением. Ампутация не есть исчезновение человека, но страдание от его умаления. По справедливости все должны идти в ад, но в каждом есть частицы и рая, и ада. Божественный меч проникает в глубины человеческие и производит разделение, которым обнаруживается, что то, что было дано Богом как Дар, не было принято и актуализировано, и именно эта пустота составляет сущность адского страдания: неосуществленная любовь, трагическое несоответствие между образом и подобием. Сложность смешения добра и зла во время земной жизни делает бессильным всякое юридическое понятие, и мы стоим перед самой великой тайной Премудрости Божьей. Вечен ли ад? Прежде всего вечность не является мерой времени и, главное, не является "дурной бесконечностью", отсутствием конца. Вечность есть Божественное время; она является качественным определением, и можно сказать, что вечности рая и ада различны. Невозможно представить себе вечность как пустую форму, независимую от своего содержания (Мф. 25.34-41). Если в настоящее время panta rei — все течет, проходит, то в будущем веке, наоборот, жизнь будет продолжаться в смысле роста: ничего не будет проходить, чтобы исчезнуть, потому что все будет вполне положительным, достойным пребывать вечно.
Общепринятое понятие о вечных мучениях представляет собой лишь школьное мнение, упрощенческое богословие ("наказующее"), которое пренебрегает глубиной таких текстов, как Ин. 3.17 и 12.47. Можно ли себе представить, что наряду с вечностью Царствия Божьего Бог готовит вечность ада, что было бы в каком-то смысле провалом Божественного замысла, победой — хотя бы частичной — зла? Между тем апостол Павел в 1 Кор. 15.55, судя по всему, утверждает обратное. Если блаженный Августин не одобрял "милосердия", то это было направлено против ли-бертинизма и сентиментализма; но с другой стороны, педагогический аргумент страха в настоящее время уже не действует, но рискует приблизить христианство к исламу. Трепет перед святыней спасает мир от пресности, но "совершенная любовь изгоняет страх" (1 Ин. 4.18).
Можно было бы сказать, что ад находится не в вечности и даже не во времени, поддающемся измерению, но в субъективном внутреннем "я", бездонном и призрачном. Пятый Вселенский собор не рассматривал вопроса о длительности адских мучений. Император Юстиниан (который в этом случае похож на "праведников" из истории Ионы, разочарованных тем, что виновные не подвергались наказанию) предложил патриарху Мине в 543 году свою собственную доктрину. Патриарх выработал тезисы против неооригенизма. Папа Вигилий их утвердил. По ошибке их приписали V Вселенскому собору. Эта доктрина представляет собой лишь личное мнение, а учение св. Григория Нисского, которое противоположно ей, никогда не было осуждено.
В конце концов оказывается, что Сатана одновременно лишен мира — предмета своего вожделения и ограничен своим собственным существом, а это существо не беспредельно. Чистый сатанизм исчерпывается, когда у субъекта нет объекта. Напротив, сердце Церкви — сердце Богородицы — не имеет границ. Преп. Исаак Сирии говорит о сердце, горящем любовью к пресмыкающимся, даже к бесам. Искупление охватывает все творение Божье. Смерть вторая относится к началам зла, развернутым в пространстве и времени: у своего предела они сворачиваются и исчезают навсегда. Если свобода позволила временное повреждение, то итог находится в руке Божьей.
Евдокимов П.Н. Женщина и спасение мира. – Минск, 1999. – c.121.
Я нисколько не сомневаюсь, что в жестоком учении о вечных адских муках трансформированы садические инстинкты. Многие "ортодоксальные" христиане дорожат идеей вечных адских мук, она им нравится. И они уверены, что адские муки грозят не им, а их ближним, которых он и терроризируют. Идея вечных адских мук имела огромное социологическое значение. При помощи этой идеи управляли человеческими массами, смиряли варварские и греховные инстинкты. Но воспользовались этой идеей в то время, когда христианская Европа в нее верила, очень плохо использовали в угоду инстинктов и интересов "первых", господствующих. Мне часто приходило в голову, что если бы люди церкви, когда христианское человечество верило в ужас адских Мук, грозили отлучением, лишением причастия, гибелью и вечными муками тем, которые одержимы волей к могуществу и господству, к богатству и эксплуатации ближних, то история сложилась бы совершенно иначе. Вместо этого грозили адскими муками главным образом за ереси, за уклонения от доктрины, за непослушание церковной иерархии и за второстепенные грехи, признанные смертными, иногда за мелочи, лишенные значения. Это имело роковые последствия в истории христианского мира. Но самая идея вечных адских мук, безобразия и садичная, но представляющая сложную философскую проблему, в сущности, лишает ценности духовную и моральную жизнь человека. Она превращает жизнь в судебный процесс, грозящий пожизненной каторгой. Эта идея обнаруживает самое мрачное подсознательное в человеке. Ад существует как человеческий опыт, как человеческий путь. Но безобразна всякая онтология ада. В моем отношении к христианству я делил людей на сторонников и противников ада. Этим определялась моя оценка христиан. Я убежден, что сторонниками ада являются люди, которые его хотят, для других, конечно. Христиане часто бывали утонченными садистами. Но сейчас их запугивания мало действуют, сильнее действуют запугивания земным адом. В основании моего отвращения к учению о. вечных адских муках лежит, вероятно, мое первичное чувство жалости и сострадания, невозможности радости и блаженства, когда существует непомерное страдание и мука. Спасение возможно лишь вместе со всеми другими людьми. Вот когда особенно уместно вспомнить о соборности. И никогда я не мог допустить, что у Бога меньше сострадания и жалости, чем у меня, существа несовершенного и грешного. В сущности, я всегда восставал против всякого суда над людьми, я не любил никакого суда, никакой декламации о справедливом возмездии и сочувствовал больше судимым, а не судящим. Это связано с тем, что я человек беззаконный и что моя жизнь была беззаконной жизнью. Я таков по инстинкту, а не вследствие каких-либо достижений. Я не выношу жестокости, но в борьбе за свободу я мог доходить до жестокости, рвал с друзьями. Я мог желать ада сторонникам и уготовителям ада. Есть еще худшее. Меня более всего мучит, что у меня бывало жестокое забвение, выпадение людей из памяти. Когда память возвращалась, наступало угрызение. Соборность мне более всего близка в чувстве общей вины, ответственности всех за всех.
Бердяев Н.А. Самопознание, стр.25-26.
