Мало заметить массы народа на улицах. Нужно выяснить, как они там оказались. Надо понять, кто их вывел туда и кто именно стал главной действующей силой в массе – силой, которая сделала революцию возможной. Не будь такой силы, народ на улицу бы не вышел, а выйдя, переворота бы не устраивал.

При выходе работниц 23 февраля на рядовую демонстрацию в честь женского дня (не имеющую революционных целей), особенной направляющей силы могло и не быть. Однако встречаются очень характерные свидетельства о том,как организовали этот вывод рабочих 23 февраля. На одном заводе выступал меньшевик Грабовский. «Он говорил, что в странах Западной Европы давно установился такой свободный режим, который позволяет женщинам мирно праздновать их праздник», «он ни сказал ни слова о войне, о голоде, на который обрекала рабочий народ царская власть» [А.П. Тайми «Страницы пережитого» М.: Молодая гвардия, 1956, с.181].

Оказывается, женская демонстрация вызвана не войной или голодом, а пропагандой западной культуры. Поскольку голода не было, естественно, что и пропаганда о голоде перед 23 февраля не велась.

Как ни велика количественно такая демонстрация 23 февраля, бояться её правительству было совершенно нечего. Соответственно к ней относились и среди интеллигенции вплоть до 25 февраля, когда З.Н. Гиппиус в дневнике обозначила: «А.В. Карташев упорно стоит на том, что это “балет”, – и студенты, и красные флаги, и военные грузовики» [Д.С. Мережковский «Больная Россия» Л.: ЛГУ, 1991, с.215].

Данная запись показывает студентов главной действующей силой февральских дней 23-25 февраля. Рабочие массы, будучи неорганизованными, такой силой не являлись и попросту списывались со счетов. Но вот студенты поставлены на первое место не зря.

Как хорошо известно, Императрица Александра Фёдоровна в письме от 25 февраля передала Государю самую точную информацию от министра Внутренних Дел: «Это – хулиганское движение, мальчишки и девчонки бегают и кричат, что у них нет хлеба, – просто для того, чтобы создать возбуждение, – и рабочие, которые мешают другим работать» [«Николай Второй в секретной переписке» М.: Алгоритм, 2005, с.703].

Недооценка переданного сообщения приводит к серьёзным ошибкам. Весьма сжато здесь передана вся суть проблемы: главной движущей силой, как и в дневнике Гиппиус, отмечена молодёжь, которая распространяет лживые сведения о нехватке хлеба. Рабочие массы на улицах активно не проявляют себя.

Относительно хулиганов, по словам мирового судьи Н.А. Окунева, после переворота в назначенной милиции он узнавал подростков 17-18 лет, судившихся у него раньше за кражи и мошенничество [«Русская летопись» Париж, 1924, Кн.6, с.155].

Подробные исследования революционного процесса подтверждают данные, которыми располагала Царица и аппарат МВД. В следующие дни группа студентов работала на масона Знаменского в охране министерского павильона. Только в Технологическом институте милиционеров было 750 студентов. Они доставляли арестованных министров в Таврический дворец.

Следовательно, государственный переворот осуществляли главным образом студенты. Правда, С.П. Белецкого и Н.Д. Голицына арестовал уголовник М.М. Оверк. Оверк 1 марта признался масону Керенскому в уголовном прошлом, но Керенский продолжил давать ему распоряжения. Пакеты с отобранными у министров драгоценностями Оверк сдал масону Знаменскому [А.Б. Николаев «Государственная дума в Февральской революции» Рязань, 2002, с.183-184, 215].

Это приближает к теории И.Л. Солоневича о совершении революции не рабочими, а уголовниками. Он утверждал: «толпа процентов на 90 состояла из зевак – вот, вроде меня». Та самая толпа, на величину которой ссылаются для демонстрации народной революции. И в другом месте: «ни на митинг, ни на погром не пошёл ни один средний, порядочный человек Петербурга. Пошла сволочь: и на митинг, и на грабёж» [И.Л. Солоневич «Мировая революция» М.: Москва, 2006, с.249, 280].

Надо всё-таки суммировать. Пошли работницы, которых партийные агитаторы дурили европейской модой на женский день, и которые, конечно, не стремились к перевороту или грабежу. Пошли зеваки. Пошли студенты, распускавшие слухи, произносившие речи, толкавшие толпу в желательном им направлении, ставшие впоследствии новым силовым и репрессивным аппаратом, наряду с уголовниками. Но уголовники всё-таки в большинстве своём не являлись организованной силой и грабили не под высоким масонским руководством, в отличие от действий студентов, а самостоятельно и бессистемно. Поэтому уголовники, как ни крути, революцию не сделали, но сильно ей способствовали.

Теперь о масонском и английском руководстве. По целям прогрессивного блока ещё 22 ноября 1915 г. у масона Коновалова собралось межпартийное совещание из к.-д., прогрессистов, трудовиков. «А.Ф. Керенский предложил начать агитацию среди рабочих с целью организации политической забастовки. А.И. Коновалов поддержал его: «терпеть больше нельзя». Он высказался за то, чтобы «поднимать народную массу» и «обуздать наглую власть»». Это не является доказательством, что именно эти масоны и депутаты Г. Думы подняли массу, но правительственный аппарат в результате они захватили, и цель поднять массу ставили.

Масон Коновалов владел текстильными фабриками, в марте 1917 г. сразу по результатам переворота он стал министром торговли и промышленности. Поэтому никого не должно удивлять, что буржуазия стремилась поднять массы для совершения революции. Удивлять-то может, конечно, но факты финансирования буржуазией революционных партий столь обильны, что не знать о них недопустимо.

А теперь можно сравнить с тем, какую цель ставил английский посол. 27 октября 1916 г. на заседании Общества английского флота в Александровском зале Петроградской думы Бьюкенен говорил: «окончательная победа должна быть одержана над коварным врагом внутри наших стран». Современный историк, склонный к необоснованным преуменьшениям значения масонских уз, пишет про штурмовой сигнал Милюкова 1 ноября: «Санкция на выступление в Думе была таким образом получена. Речь, которую Милюков собирался произнести там, судя по всему, была, по крайней мере, в общем виде согласована именно с западными дипломатами, а не с собственными политическими союзниками в лице Прогрессивного блока» [Ф.А. Гайда «Либеральная оппозиция на путях к власти» М.: РОССПЭН, 2003, 173, 231-232].

Фракция националистов в Г. Думе, согласно донесению правительству Куманина 10 января 1917 г., убеждена: «прогрессивный блок ведет свое наступление не против отдельных членов правительства, а лично против Государя Императора и что все стремления левого большинства Гос. думы направлены к государственному перевороту». Донесение Куманина ближе к перевороту, 15 февраля: «Бьюкенена часто посещают: граф Игнатьев, А.И. Гучков, М.В. Родзянко и П.П. Рябушинский, когда последний приезжает из Москвы в Петроград. В английской печати последнее время открыто обсуждается вопрос о том, с кем идти Англии – с русским ли правительством или с русским обществом и Гос. думой. Английская печать разрешает вопрос в пользу последнего». «Член Гос. думы А.Ф. Керенский намеревается свою сегодняшнюю речь отпечатать отдельно на множительном аппарате для широкого распространения её в рабочих кругах» [«Вопросы истории», 2000, №4-5, с.4, №6, с.16-17].

Т.е., на протяжении более года отмечено стремление Керенского революционизировать рабочих. Керенский действовал в одной связке с масонами-промышленниками Терещенко и Коноваловым, которые его полностью поддерживали. Прогрессивный блок постоянно контактировал с английским послом, который давал добро на самые опасные подрывные дезинформационные удары по Империи.

Поэтому, если вернуться к рассказу Тайми про меньшевика Грабовского, станет видно, что он действует скорее в интересах Англии, чем Германии. Ссылается на «положительный» опыт стран Антанты, не агитируя против войны.

Если рассмотреть политику Британии в долгосрочной перспективе, то подрыв России в 1917 г. не будет смотреться чем-то неожиданным или неправдоподобным.

Чарльз Дарвин писал В.О. Ковалевскому во время войны с Турцией 1877-78 гг. о Британии: «Вы встретите в этой стране много дураков, которые только и думают о том, чтобы вовлечь Англию в войну с Россией»[М. Чертанов «Дарвин» М.: Молодая гвардия, 2013, с.380].

А вот что публиковал в «Таймс» другой известный английский писатель 28 ноября 1904 г.: «За Британией в течение истории закрепилась репутация ненадёжного союзника». 7.7. 1930 г. он же написал, откровеннее некуда, статью «Константинополь» в «Дэйли телеграф»: «Даже если бы победоносная Россия осталась Империей, разве не явилась бы она для нас (в отсутствии германского противовеса) источником новой страшной угрозы» [А. Конан-Дойль «Уроки жизни» М.: Аграф, 2003, с.171, 411-412].

Современники нисколько не удивлялись измене Британии. Русский писатель Василий Немирович-Данченко в эмиграции рассуждал: «Решительно и круто повернул Ллойд Джордж руль царицы морей. Появилась ли мысль потом, или уже в 1917 году «просвещённые мореплаватели» задумали уничтожение уверовавшей в них России, как единственной своей соперницы на востоке? Всё их заигрывание с советской властью, уничтожающее Россию, ничто иное, как выполнение уже тогда намеченной программы». Статский советник Е.Н. Шелькинг, работник МИДа, знал про английского посла: «Причины его необычайного успеха следует отнести, преимущественно, к проискам наших доморощенных ультра-либералов, с кадетской партией во главе. Бьюкенен опасался, что Государь заключит сепаратный мир с Германией. Наши либералы боялись, что, в случае победы, Император укрепится на престоле. Отсюда – связь, установившаяся между английским послом и Милюковым. Оба работали над низложением Царя. Средства были те же при различных целях» [«Историк и Современник», Берлин, 1923, Вып.4, с.120, 145].

Теперь следует обратиться к предательской роли М.В. Алексеева. На неё определённо указывал  жандармский полковник А.П. Мартынов, начальник Московского охранного отделения: «Многое после революции 1917 года было вскрыто, многое выплыло наружу, но предательская роль генерала Алексеева, благодаря молчаливому соглашательству его сподвижников по Добровольческой армии и соучастников по предательству, до сих пор, насколько я знаю, не освещена с достойной ясностью и полнотой». На измену Алексеева указывает и последний директор Департамента Полиции А.Т. Васильев: «Гучков, Милюков и Родзянко несомненно старались привлечь командование, прежде всего генералов Рузского и Алексеева, на сторону Думы. Незадолго до этого я заметил, что часть переписки не проходит через почту, а пересылается с помощью специальных почтальонов и потому мне недоступна. Но, хотя мне приходилось довольствоваться только тщательно скрытыми намёками в письмах, которые удавалось получить, но и их оказалось достаточно, чтобы дать представление о вероломной деятельности всей компании»  [«Охранка» М.: НЛО, 2004, Т.1, с.385, Т.2, с.469].

До марта 1917 г. измена М.В. Алексеева, согласно этим свидетельствам, не была разоблачена, поскольку анонимная переписка с соответствующими намёками, при использовании псевдонимов, не давала безусловных оснований для решительных действий.

Измена выяснилась вполне на основании поступков М.В. Алексеева. Используя выдержки из неопубликованной переписки между Лукомским и Деникиным, советский историк Иоффе писал, что Лукомский, прочитав рукопись первого тома «Очерков» Деникина, отозвался о М.В. Алексееве: тот мог «подавить петроградское действо», но был «прирождённым соглашателем» и потому не стал. Деникин, естественно, спорил [Г.З. Иоффе «Революция и судьба Романовых» М.: Республика, 1992, с.51].

Но Деникина тогда в Ставке не было, и он не знал о заговоре так много, как Лукомский, его соучастник.

Революционеры отлично понимали, что им не удастся осуществить революцию без соучастия военных. В газете эсеров «Революционная Россия» за 1905 г. печатали прямо: «Надо сделать всё возможное, чтобы подорвать и ослабить правительственную силу. Чтобы это сделать, надо оставить боязнь перед словами «заговор», «террор» и т.п. Если в войске можно составить кружки, которые будут, по необходимости, носить заговорщический характер, – это должно быть сделано. Сделать, хотя бы частью, это оружие правительства против самого правительства – это слишком реальное дело, чтобы отказываться от него из-за словесных жупелов» [«Наши противники» М.: Изд-во ком. ун-та им. Я.М. Сверлова, 1928, Т.2, с.214-215].

Точно к такому выводу по результатам первой провальной революции пришли А.И. Гучков и масон Н.В. Некрасов, делая такие же высказывания в период между Японской и Великой войной. Поэтому вполне естественно, что Верховный Совет ВВНР (от левых к.-д. до меньшевиков) все силы бросал на обработку высокопоставленных генералов силами своих единомышленников: земцев и промышленников.

Т.к. прежде я уже рассматривал встречи М.В. Алексеева в 1915-1916 гг. с заговорщиками Г.Е. Львовым, М.В. Челноковым, А.И. Коноваловым, А.И. Гучковым, В.В. Вырубовым, А.М. Крымовым, И.П. Демидовым, интересно взглянуть на отношение к М.В. Алексееву со стороны заморских участников заговора. Британия питала доверие к М.В. Алексееву, поскольку перед тем использовала его в заговоре против Императора и потому считала вполне «своим».

«В течение краткого отрезка времени генерал Михаил Алексеев считался подходящим на роль «сильного человека», в основном благодаря рекомендации Набокова, и Ллойд Джордж пригласил его посетить Англию. Но вскоре про Алексеева забыли, предпочтя ему нового Верховного главнокомандующего»– Корнилова. «По улицам города были расклеены листовки с его биографией, озаглавленной: «Корнилов – народный герой». Они были отпечатаны за счёт британской военной миссии». «Аладьин привёз с собой крупную сумму денег» (от Мильнера для мятежа Корнилова). Бьюкенен не принимал участие в этой операции [Р. Уорт «Антанта и русская революция» М.: Центрполиграф, 2006, с.137, 140, 143].

Сергей Мельгунов обратил внимание: «Усиленно настаивал на закулисной роли Англии в своих письмах той эпохи Керенский. Он писал об этом в октябре Маклакову и Авксентьеву, предупреждая последнего о Ноксе и настаивая (впрочем, с опозданием – письмо получено 25 октября [1918 г.]) на принятии мер «к выяснению всех заговорщиков в России, так как новое повторение корниловской попытки может окончательно разрушить и добить Россию». Шум делал Керенский главным образом из-за некоего г. Х, который при содействии лорда Z. организует монархический заговор в Сибири. Воспоминания Набокова вскрывают нам эти инициалы: как оказывается, этим занимался при посредстве неизвестного Завойко лорд Мильнер» [С.П. Мельгунов «Трагедия адмирала Колчака» М.: Айрис-пресс, 2004, Кн.1, с.439].

Забавно такое замечание Дионео (Исаак Шкловский) про советника Корнилова: «шумливый, полуобразованный демагог Алад[ь]ин, превратившийся в националиста и выдававший себя за носителя секретной миссии от союзной дипломатии». Аладьин действительно выполнял тайное задание, полученное от лорда Мильнера, в чём их обоих обвинял Керенский. Существование такой миссии вполне доказано английскими источниками.Участие Мильнера в заговоре Корнилова столь же реально, как его роль в февральском перевороте. Этот заговор был вполне республиканским, нисколько не были монархическими и заговоры англичан в Сибири.

Движущий мотив участия М.В. Алексеева в заговоре виден по эмигрантской записи беседы с ним в ст. Тихорецкой летом 1918 г.: «Самодержавия быть не может. Кто, подобно мне, имел тяжёлую обязанность в течение 16 месяцев работать с государем Николаем II, тот не может быть сторонником самодержавия… Более несчастного человека я не знаю, хотя характер его был такой, что он не отдавал себе ясного отчёта за всю ту массу ответственности, которую он брал на себя: министры складывали ответственность на него, и его несчастье заключалось в том, что его окружали люди, больше думавшие о своих делах, нежели о государственных»[«Голос минувшего на чужой стороне» Париж, 1926, №2, с.255, 1928, №6, с.188].

Всё вышеизложенное о несчастном человеке, не отдающем отчёт в последствиях своих действий и ответственности за них, доверившимся недостойным людям, в первую очередь следует адресовать самому изменнику М.В. Алексееву. Приблизительную точность той беседы доказывает наличие схожих по смыслу собственноручных записей М.В. Алексеева.

В отзыве на посвящённую проблеме заговора книгу Олега Айрапетова современный историк А.В. Ганин пишет о тех записях М.В. Алексеева: «сама по себе эта характеристика уже дает ключ к разгадке причин Февральской революции, по поводу которых до сих пор ломают копья историки». «Впервые в историографии на конкретном документальном материале была яркими красками отображена подрывная антигосударственная работа либеральной оппозиции в годы Первой мировой войны и история сговора либеральных лидеров и высшего генералитета, приведшего к февральскому перевороту 1917 г.» [«Величие и язвы Российской империи: Международный научный сборник к 50-летию О.Р. Айрапетова» М.: Регнум, 2012, с.10-11].

Значительно раньше, когда об этом писали, не имели столь массивного перечня доказательств измены, какой есть у историков теперь, но вывод был сделан верно: «Обработанные масонами холопы предали своего Государя» [В.Ф. Иванов «Император Николай II» Харбин, 1939, с.33].

Нельзя не отметить ещё один точный факт, известный монархистам ещё за 10 лет до 1917 г. В записке, датированной 1906 г. Нечволодов писал, что Альбанселли было открыто при посвящении в высшую масонскую степень, «что означенное общество служит тайным целям иудейства и английской политики» [А.Д. Нечволодов «Император Николай IIи евреи» М.: Институт русской цивилизации, 2012, с.384].

 «Масонство служит Великобритании»[А.С. Шмаков «Евреи в истории» М.: ВОГ-Свекрасаф, 2011, с.365].

Трудно удостоверить это по всем странам, но русское политическое масонство, возглавляемое бессменным секретарём Верховного Совета ВВНР меньшевиком А.Я. Гальперном, сотрудником британского посольства и агентом английской разведки, стало полуслепым орудием тайных целей Британии: к отчаянию Керенского, Мильнер запустил революцию согласно своим целям уничтожения Империи, а не как того желал внутрироссийский масонский заговор.

Альфред Мильнер представлял более могущественное тайное общество, основанное евреем и  масоном Сесилем Родсом. С. Родс основал тайное общество «Потерянный легион» «из джентльменов», которые должны были установить власть Британии над всем «нецивилизованным миром». В завещании С. Родса говорилось: тайное общество должно «работать во имя распространения в мире власти британцев» [М. Саркисянц «Английские корни немецкого фашизма» СПб.: Академический проект, 2003, с.48, 55].

А. Мильнер был наследником С. Родса. Приход к власти Д. Ллойд Джорджа в 1916 г. был вызван его сговором с группой Мильнера: «через молодого консервативного политика Л. Эмери налаживается его связь с их лидером Мильнером. С 1916 года жаждавшие скорейших перемен политики раз в неделю собирались за обедом. Среди них, вспоминает Эмери, были Милнер, Карсон, редактор «Таймса» Доусон, владелец «Обсервера» У. Астор; посещали эти обеды и Ллойд Джордж, и близкий к нему генерал Г. Уилсон. Во второй половине 1916 года военный министр встречается с Карсоном и Милнером и в более узком кругу» [К.Б. Виноградов «Дэвид Ллойд Джордж» М.: Мысль, 1970, с.222].

Приход к власти премьер-министра Ллойд Джорджа вывел заговор Мильнера против Российской Империи на финишную прямую.

Первые же свидетельства о заговоре Мильнера не являются порождением русских, желающих снять с себя какие-то вины. Свидетельства остались в выступлениях в Британском парламенте за март 1917 г. и в донесениях французских разведчиков своему правительству за апрель 1917 г. При отсутствии доступа к этим источникам, в СССР были оставлены воспоминания свидетеля, который находился в Петрограде с 23 по 26 февраля.

В 1940-е епископ Пётр Ладыгин вспоминал, что 24 февраля 1917 г. в Г. Думе были сказаны такие слова: «Кто останется жив, то заявите всему русскому народу, что мы не участники этого злого дела. Это люди, которые берут на себя разорить и уничтожить Святую Православную Веру и поработить весь русский народ. Это те английские лорды, которые подкатывают бомбы под нашу Святую Русь».

Поскольку запись была произведена относительно поздно, то она не во всём может быть точной, однако слова об английских лордах доказывают, что уже тогда заговор виконта Мильнера был раскрыт. Так всегда бывает при вовлечении слишком большого числа участников – как было и с вовлечением в заговор М.В. Алексеева.

На порядочную осведомлённость автора о движущих силах совершаемой революции указывает следующая запись: «Вечером по всему Петербургу начали останавливать трамваи: по два подростка вскакивали к вагоновожатому и требовали у него ключ. Кто не отдавал, то на рельсы кидали кусок железа, и вагон останавливался – «соскакивал» с рельс. Публика выходила из вагона. По всему Петербургу остановились вагоны до утра. Утром 25 февраля вагоны стали собираться у депо, но пассажиров никто уже не брал. С 8-ми часов утра эти подростки стали останавливать извозчиков, пассажиров просят сойти, а извозчиков просят сесть на пассажирское место, ехать домой и никого не брать. Кто не соглашался – у того отбирали номер и лошадь. К 12-ти часам дня не было ни одного извозчика, ни трамвая. А с 12-ти часов дня собралась группа студентов-евреев от Николаевского вокзала пошли по Невскому с красными флагами» [П.Т. Ладыгин «Краткое описание биографии меня недостойного епископа» // «Забытые страницы русского имяславия» М.: Паломникъ, 2001, с.442-443].

Как пишет Г.З. Иоффе, «документальных материалов, отражающих Февральский переворот, сохранилось не так уж много. Поэтому любые воспоминания о Феврале 1917 года для историка необыкновенно ценны, заменяя в значительной мере документы» [«Наука и жизнь», 2014, №2, с.24].

При этом Генрих Иоффе принадлежит к группе историков, которые благополучно игнорируют массив английских, французских и русских источников, доказывающих диверсионный характер февральских беспорядков.

Прежде чем разрушать какие-то «мифы», нужно убедиться в том, что это действительно мифы. Нужно не выдвигать свои мнения против чужих, а разбирать основания опровергаемых суждений. Если эти основания не только не опровергнуты, но даже не задеты, то каждый будет и дальше держаться своих мнений.

Невозможно опровергнуть существование заговора, если просто игнорировать доказательства его существования.

Серия сообщений "Программные статьи":
Часть 1 - Криминальный режим в РФ
Часть 2 - Национализм русского монархизма
...
Часть 7 - Евреи и банкиры в политике США
Часть 8 - Национализм в СССР
Часть 9 - Февраль 1917: А. Мильнер, М. Алексеев, масоны и студенты.
Часть 10 - Репетиция революции. Информационный террор 1902-1906