Вчера сходил на круглый стол в Институте Динамического Консерватизма. Ушёл я оттуда раньше, чем собирался, так что не знаю, чем там всё кончилось. И, честно говоря, жалею, что вообще пришёл.

Мероприятие, насколько я понимаю, задумывалось как разговор «имперцев» и националистов относительно перспектив русского национального государства. Ну, разговор и разговор, чего бы не поговорить. Я человек общительный, поговорить люблю. И даже, не побоюсь этого признания, умею. В том числе и с людьми со взглядами, прямо противоположными моим собственным. Недавно я «на либералов» ходил – и хоть в экстазе единенья не слились, но и никто не ушёл обиженным…Однако я очень хорошо понимаю, когда дискуссия кончается и начинается обезьянник с верещанием и гривотрясением.

Увы, в ИДК дело к тому и свелось. Не то чтобы по вине организаторов – которые честно постарались «сделать всем хорошо» - и уж точно не по вине националистов. А исключительно стараниями господ «имперцев».

Пришёл я туда в самом добром расположении духа.



И люди собрались вроде бы славные:



А вот поди ж ты.

Началось всё со вполне академической речи Фурсова. Андрей – блестящий интеллектуал, и если что-то говорит, то соблюдает нормы интеллектуальной дискуссии. А если и нарушает, то умеючи, без грубых и заметных косяков и заломов. Но вчера он был не в ударе, а может, аудитория показалась ему недостойной стараний. «И так сойдёт». В результате его речь была прослоена голословными утверждениями, усиленными голосом. Типа – «вне империи и без империи русские лишаются исторических шансов», или «национализм блокирует историческое развитие». Произносилось всё это таким тоном, которым раздражённый учитель говорит с туповатыми учениками. По ходу открылось, что и в Индии нет нации, и вообще непонятно где она есть. Итеде.

Я, памятуя о задаче круглого стола, выступил достаточно примирительно, в духе «ну вот вы же сами соглашаетесь с тем-то и тем-то, и это хорошо», и стараясь сгладить разногласия и предупредить возможные обвинения. Увы, это было воспринято как слабость – потому как дух обезьянника уже начал сгущаться.

Дальше выступал Калашников. Я, как известно, к нему отношусь хорошо, а на все напоминания о том, что он воинствующий сталинист и имперец-фантазёр обычно отвечаю, что было бы совсем даже неплохо, если бы все сталинисты и имперцы были именно такими (ибо обычный сталинист и имперец – это гораздо, гораздо хуже). Общий язык с ним найти можно, и человек он скорее благонамеренный. Но тут его, что называется, понесло на баррикаду. Дело дошло до инвектив системы «русские националисты хотят продать нашу синеглазую сестру Белоруссию диктатору Камеруна разделить нашу единую Родину на много маленьких русистанов» (это после того, как я несколько минут назад сказал, что мы этого не хотим). Тут даже Егор Холмогоров не выдержал и попросил Калашникова не троллить.

Дальше выступил Сергеев, который, уже чуя, куда ветер дует, честно сказал, что ему обсуждение этих тем остоелозило, потому что «сколько ж можно-то, всё сидим, всё дано проговорено, хватит». Тем не менее, дальше он попытался быть конструктивным, что делать, как выяснилось, не следовало.

После этого вдруг почему-то включили «презентацию», подготовленную Институтом. Что она презентировала, я, честно говоря, не особо понял, хотя информация там попадалась интересная. Например, я впервые увидел таблицу рождаемости в Российской Империи по крепостным и вольным крестьянам. Из которой следовало, что прирост населения шёл в большей степени за счёт вольных: крепостные имели меньше детей. Русские не размножаются в неволе… Было там ещё много интересного, но, как известно, «запоминается последняя фраза». А последней фразой там был наезд на лозунг «Россия для русских». Потому что, представьте себе, если Россия «для» русских, значит что же получается – русские хотят что-то с России иметь? Это же нельзя, «мать-это-святое». Русский «должен быть донором, а не дояром». При этом все остальные, очевидно, как были доярами, мумукающими коровушку-рашеньку, так и останутся, а русские её как кормили родным мясочком да кровушкой, так и будут кормитеньки.

Присутствующие имперцы почуяли родимый дискурс и чрезвычайно ободрились. И понеслось.

Напрасно Ремизов попытался вернуть дискуссию в русло обсуждения «новых интересных идей». Напрасно Холмогоров выступил с интересной красивой конструкцией «нация как остаток провалившегося империостроительства» и рассказывал про кемалистскую Турцию (он говорил о ней с отвращением, а я слушал и думал: вот так и надо, вот именно так и надо). Всё это было реально интересно – но никому не нужно.

Мне пришлось выйти на какое-то время, а когда я пришёл, то услышал ор. Орал какой-то жуковатый господин, лично мне незнакомый. Орал он хрячисто, с удовольствием, накручивая себя. Так ведут себя слегка поддатые дяденьки в трамвае, набитом бабоньками – то есть куражатся, зная, что некому одёрнуть.

Когда я пришёл и сел, он как раз завёл шарманку «Ельцин был сам русский националист и пришёл к власти под националистическими лозунгами».

Сидевший рядом Холмогоров встал и назвал это враньём – что было вполне уместно. Хрячистый господинчик поднял физию и начал отхамливаться. Тут уж не выдержал я и облаял господинчика сам. После чего ушёл, напоследок пожелав жуковатому всего самого скверного.

Те, кто меня знают, скажут, что этакие демарши для меня не характерны. Ну да, так оно и есть. Вывести меня из равновесия, если я этого не хочу, не то чтобы совсем невозможно, но затруднительно. Однако тут был тот самый случай, когда «смысла дальше нет».

А жаль. Хорошая была идея, ага.

)(