Центр силы теперь уже не на берегу моря. Книги и газеты соперничают между собою в описании удивительного развития и все еще не вполне разработанных богатств внутренних областей материка. Капитал там дает высшую доходность, труд находит лучшие приложения. Пограничные же области находятся в пренебрежении и политически слабы, берега Мексиканского залива и Тихого океана — абсолютно, а Атлантический берег — по сравнению с центральной долиной Миссисипи. Когда придет день, в который судоходные операции опять будут достаточно оплачиваться, когда обитатели трех морских границ осознают, что они не только слабы в военном отношении, но и сравнительно бедны по недостатку национального судоходства, их соединенные усилия могут оказать важную услугу для восстановления нашей морской силы. До тех же пор те американцы, которые в состоянии проследить ограничения, наложенные на международную карьеру Франции недостаточным развитием ее морской силы, могут справедливо горевать, что это великое орудие находится в пренебрежении и в их стране вследствие такого же, как во Франции, обилия отечественных богатств.
Альфред Тайер Мэхэн о США.
1890 год.
Пролог
Оперируя тем или иным понятием, неплохо бы по-настоящему его понимать. Русская дихотомия «морская держава» - «континентальная держава» образована, как ни странно, ошибками переводчиков.
Переводы текстов на русский язык это вообще ахиллесова пята нашей культуры со времён как минимум (и с тех времён – точно) Кирилла и Мефодия. Но Новое время породило и новое явление – ошибки в переводе порождают концепции, стоящие на ошибочных основаниях. Упомянутая выше дихотомия – одна из них.
Понимание роли моря, морской торговли и военного флота русскими во многом было сформулировано переводами иностранных текстов, самым известным из которых является книга А.Мэхэна, название которой в России перевели как «Влияние морской силы на историю». Но на самом деле Мэхэн про силу ничего не писал, его книга называлась «The Influence of Sea Power upon History». Power – это не сила. Первый перевод этого слова в любом словарике звучит как «мощность». Применительно к социологии – «власть». Мэхэн писал о власти над морями, о способности распоряжаться морями, а не о силе (силе удара, например). В русском языке есть ещё слово «мощь» - примерно то же самое, но всех оттенков смысла не перёдаёт.
Тем не менее, это ближе к оригиналу – мощь, мощность, сила, прилагаемая во времени и пространстве (ну или работа в единицу времени, дословно как в физике), дающая возможность оказывать воздействия длительно.
Понятна разница? Вот Адмиралу флота Советского Союза С. Г. Горшкову всё было ясно и свою книгу он так и назвал – «Морская мощь государства». И на западе её издали как «Sea power of the state» - абсолютно верно.
Из этой разницы становится понятна разница в понятиях применительно к странам. Что имеют в виду англосаксы, когда мы переводим их слова как «морская держава»? Они имеют в виду «Sea power», но применительно к стране. Морская власть страны. Морская мощь.
У Вашей страны есть морская власть? Власть закрывать другим их собственные порты, наносить удары с моря, рушить морскую торговлю, высаживать стратегические десанты? Значит Ваша страна одна из властей на море – Sea power. А если нет? Тогда, стало быть, нет, не Sea power. А какая Вы тогда власть? Вы можете гусеницами танков передавить половину континента? А ну тогда Ваша власть на суше, значит Вы Land Power. Власть то у Вас над сушей. Мощь свою
Вы только там можете проявить. А если нигде не можете? Тогда Вы не power вообще. Не власть. Ничего не решаете. Нигде.
Раньше Вы были «сверхвласть» - super power. Много что могли. Потом отказались от борьбы и развалились, теперь у Вас нет власти даже над Кыргызстаном, значит … всё, Вы не власть, не power вообще, а уже тем более не super… .Без разницы, что у Вас ракеты. Власти-то нет.
Язык определяет сознание, и эти конструкты прочно и очень чётко прописаны в англосаксонских головах. Мы же, заменив power на какую-то «державу», и адаптировав понятие к своей деятельности в переводе, начисто выхолостили его суть. Теперь мы с англосаксами просто не можем друг друга понять. Но самое главное – мы не можем понять себя. Можно строить теории на чужих понятиях, можно придумать свои, но на неправильно переведённых и искажённо понимаемых чужих понятиях ничего построить нельзя – и дихотомия «морская держава» - «континентальная держава», она отсюда. Невозможно добиться успеха в мире, построенном англосаксами, не понимая, что в нём происходит и как называется.
Нет никаких морских держав, и континентальных тоже нет. Есть страны, имеющие власть над сушей, и власть над морем. Власть над регионами. Есть одна страна, имеющая власть и над частью мировой суши, и над большей частью мирового океана. Одна. Есть те, у кого нет никакой власти ни над чем. Не надо выдумывать лишние сущности, от них один вред. Мы же занимаемся именно этим. Придумываем определения и строим теории про то, чего нет.
По крайней мере, с тех пор, как слово «держава» оторвалось от своего изначального контекста – точно.
Давайте же перестанем уже это делать.
Власть, понятно? Это всё – про власть, про силу, действующую во времени и пространстве, непрерывную, которая позволяет изменять мир по своим лекалам, или удерживать его в текущем состоянии. Власть. Над сушей или над морем. Больше ничего не имеет значения. Власть первична. Не объект управления, будь то море или суша. Власть. Возможность влиять, возможность длительно прилагать силу там и тогда, где и когда это необходимо. Ничего другого просто нет. Не существует.
Ключевой вопрос
Человек, хоть и обладает разумом, но всё же часть природы, а точнее – животного мира. И неудивительно, что как и все животные, он тяготеет к энергетически оптимальному поведению.В бытовом языке – ленится. Почему это так? Потому, что действия требуют расхода энергии, которую потом надо восполнять. А это сопряжено и с рисками, и с негативными эмоциями. Проще ничего не делать, чем что-то делать, это нормально. Но если возникает причина для выхода из режима экономии энергии, то человек делает то, что должен в данный момент. То, по отношению к чему вопрос «зачем?» не поставить, не вызвав недоумение спрашиваемого.
Зачем. Это на самом деле ключевой вопрос для всего и всех. Зачем идти на работу? Зачем тебе бизнес? Зачем твоей стране море? Зачем ей власть над морем? Зачем ей власть над сушей? Это ключевое. И ответ на такой вопрос даёт и понимание того, что нужно делать, и нужно ли вообще.
Зачем нужна власть над пространствами? Та самая power? Хотя бы потенциальная? Для народа, территория которого, как написал в своём произведении один рэпер, «пропитана кровью до магмы», через земли которого взад-вперёд ходили с огнём и мечом монголы, татары (а через татар, которые сегодня тоже «мы» - русские с их экспансией) поляки, крымчаки, французы, немцы (да кто только не ходил) ответ на вопрос «зачем» звучит очень просто: «ради безопасности». Есть власть над пространством – и с этого пространства к тебе не придёт очередная орда завоевателей-цивилизаторов, любителей хватать наяд и прикалывать детей к стенам штыком от винтовки под разговоры о европейских ценностях. Нет власти над пространством – жди оттуда сюрприза. Это верно? Это верно. Так всегда было. Собственно, вся история внешней политики России – об этом. Случись крымчакам не таскать рабов из московского царства и не устраивать на него карательные набеги, Крым стал бы русским несколько позже. К Средней Азии это тоже относилось. И Польша сама себе накликала свои беды, никто её не заставлял. Так у русских появилось осознание необходимости в Land Power. И оттуда она появилась сама. Мы можем придти к Вам и забрать Крым, если Вы намекнёте на угрозу для нас. А потом невидимые солдаты без опознавательных знаков покажут Вам соотношение потерь 1:700 при Вашем подавляющем численном превосходстве. Такова наша власть. Наша Land power. А могли бы Вам всем штрих – кода на лбу набить, если бы сильно хотели. Это тоже в нашей власти. И вопрос «зачем» не поставить – всё очевидно. Вы, парни, обещали нас «на гиляку», теперь Вы военная цель, смиритесь с этим. С ЕвроНАТО так не сделать, но для них есть «Искандеры», крылатые ракеты, танки и ЗРК, авиация. Они это знают, и дёргаться на суше не будут. Понимают, что опустить их в собственную кровь по ноздри – в нашей власти. Да ещё и сделать так, что эта кровь будет «фонить». Даже мерцать в темноте. Но только на земле и около неё.
Да, мы не можем командовать на Вашей территории, наша власть-power над ней потенциальна, но в ней, в нашей власти, превратить Вашу землю в пепел вместе с Вами, если Ваши шаловливые ручонки ОПЯТЬ потянутся к оружию, как бывало в прошлом.
Это – Land power. Власть над сушей. Наша. Это то, что мы, с небольшими оговоркам, (надо бы массовый дальнобойный артиллерийский управляемый снаряд, ещё немного РЭБ подтянуть, ночную оптику получше, хорошие ботинки, немножко ещё потренироваться – решаемые вопросы) имеем. Уже имеем. Неплохо бы ещё обновить лёгкую бронетехнику, но и без неё можем побить очень больно, по-настоящему больно. И кого угодно.
Это Air Power – власть над небом. С ней у нас хуже (надо новый бомбардировщик, массовую планирующую бомбу, прицельный контейнер для самолётов, массовую лёгкую ракету аналог JASSM, или облегчённый гиперзвуковой вариант, новые ракеты «воздух-воздух», больше заправщиков и самолётов ДРЛО, больше самолётов РЭБ), но мы работаем над этим, ибо необходимость в безопасности от воздушно-космического нападения (в том числе и обеспечиваемая возможностью нанесения превентивного удара) очевидна для всех.
А что насчёт власти над морями? Насчёт Sea Power? И нужна ли она тем, кто так силён на суше? ЗАЧЕМ она нам? Ответ прост, и он звучит также как и для Land power – для нашей безопасности. Вот так всё просто. Надо лишь понять – есть ли для нас угроза с морских пространств или нет. И будет понятно, нужна ли нам власть и над ними тоже, по крайней мере такая, чтобы не давать другим использовать их во вред. И всё прояснится само. Главное – не фантазировать лишнего. Не придумывать лживые мифы.
Континентальный миф
Есть шутка о том, что самые опасные люди это те, чей низкий уровень профессионализма сочетается с высокой мотивацией. Поборников идеи о «континентальной» или «сухопутной» «державе» вполне можно уподобить этим людям. Ибо они сильны упёртостью, но логика их работает «наоборот». Надо иметь именно вывернутое наизнанку сознание, чтобы попасть в этот лагерь. Миф их удивителен. Так, русско-японская война была проиграна потому, что у России был флот. Как будто без русского флота японцам было бы сложнее победить. Аналогичным образом такие граждане верят, что не будь у России флота в Крымскую войну, то всё пошло бы более успешно, ну или менее неуспешно. Надо полагать не уничтоженные, как в реальности при Синопе, турецкие корабли стали бы для союзников обузой и помешали бы обстреливать Севастополь. В рамках логики этих товарищей предпоследней русско-шведской войны вообще не было. Ведь там же почти всё решил флот. С их точки зрения, ответом на «Гебен» и «Бреслау» в Чёрном море должны были бы стать пехотные дивизии, а не линкоры. А в ходе Великой Отечественной войны надо было не в Крыму десанты высаживать, и Новороссийске, а спокойно дать немцам свободу действий на море, позволить быстрый, за пару месяцев захват Крыма, и дать возможность высаживать десанты на Кавказе под прикрытием авиации с импровизированных плавсредств. Там, глядишь, и Турция бы на нас напала, но ничего, пережили бы. А Новороссийск надо было штурмовать с одного направления «в лоб», через семь укреплённых полос обороны. Смириться с возможным при отсутствии ВМФ десантом немцев в Ленинград или окрестности. Так мы и победили бы, это было бы правильно. Они не видят никакой проблемы в такой логике.
Русский человек логикой иногда не силён, и не всегда психологически способен принять реальность. Мысль о том, что без удержания портов и морей не было бы «Студебеккеров», половины авиабензина, двух третей алюминия, и, соответственно, сделанных из него двигателей для Т-34, почти всех мясных консервов для солдат и много чего другого вызывает боль и отторжение. Она просто оскорбительна для «настоящего» патриота. Тот факт, что большая часть побед выдающихся советских лётчиков-асов была достигнута на P-40 Kittihawk и Р-39 Aircobra, вызывает гнев, а ведь их надо было как-то получить. Не через порт ли какой-нибудь? Мысль об обвале южного фланга обороны без Керченско-Феодосийской десантной операции рушит устоявшийся стереотип – а среднего ума человек не может понять разницу между реальностью, и её субъективным представлением. Для него это одно и то же – стереотип и реальность, причём всегда. И оспорить стереотип означает идти против реальности, что неприемлемо. С такой гололвой роль ВМФ, морской авиации, торгового флота и морских пехотинцев отвергается довольно легко. Без них бы обошлись.
Между тем, даже поверхностный анализ того, как пошли бы события Великой Отечественной войны, не имей СССР флота, вызывает оторопь – надо только не полениться честно и скрупулезно его сделать. Хотя и выступил флот совсем не блестяще, глупо отрицать. Скорее даже наоборот. Плохо выступил, на слабую «троечку». С громкими провалами. Мог бы и лучше. Но без него всё было бы хуже в разы. Парадокс, но это так.
Вот и сейчас, согласно мифу, нам хватит малых ракетных кораблей (по сути катеров, причём частью речных) с «Калибрами» и подводных лодок, а надо вкладываться в танки, пехоту, ракеты. На это обычно накладывается дремучее (и часто воинствующее) невежество особи, верующей в то, что ракеты комплекса «Бастион» летят на тысячи километров, что вражескому кораблю обязательно надо «подойти к берегу», чтобы нанести по этому берегу удар, что зенитно-ракетный комплекс С-400 может сбить больше «Томагавков», чем у него есть зенитных ракет, а кто не верит, тот «подпиндосник», и разговаривать с ним не о чем. Такие кадры иногда попадаются каждому. К сожалению, в век интернета хор дегенератов способен исказить общественное мнение. Достаточно громко кричать. А уж если находится умелый провокатор…
О результатах мы ещё поговорим.
Если дихотомия «морская держава» - «континентальная держава» образована безграмотными переводчиками, то континентальный миф, который на ней базируется, образован борьбой за бюджет и за политическую власть. В 1900 году недоброй памяти генерал Куропаткин говорил царю: «Уроки истории учили нас идти по тому же пути, по которому шли наши предки, и главную силу России видеть в её сухопутной армии…». В реальности в течение двухсот лет назад от этого момента, когда Куропаткин такое выдал, Россия провела только две войны, в которых флот не был задействован. Спустя четыре года флоту пришлось принимать бой с противником, который, прежде всего, имел превосходство в численности, и удерживал его почти во всех боях, особенно подавляющим оно было… да, да, при Цусиме. И корабли современнее, и снаряды лучше. И опыт. В каком-то смысле у Куропаткина «получилось» - развитие флота оказалось НЕДОСТАТОЧНЫМ – не в первый, и не в последний раз. Но кто сказал, что без него мы бы победили?
Сегодня, как и тогда, основной причиной распространения «континентального мифа» являются битвы за бюджет. Кому дать денег – флоту или армии? Это ведь очень серьёзный вопрос, особенно для тех, кто будет эти деньги тратить.
Кто-то когда-то оказался очень «креативен», выражаясь современным языком, и придумал, как отнять побольше финансов у флотских. Впрочем, с другой стороны, они и сами виноваты, умнее надо быть, амбициознее и агрессивнее. А с третьей, тут явно не обошлось без иностранных агентов влияния – уж больно резко иногда «континентальный миф» всплывает из глубины. Как по заказу. Стоит его, наверное, препарировать.
А это – реальный мир.
Зачем нужны коммуникации в море? Чтобы обеспечивать товарообмен. Для торговли, которая и есть основа экономики, геополитики и всего, что там между ними. Взять, например, Японию. Для кого бы они свои машины делали, если бы не было морских коммуникаций? А топливо где бы брали? Поэтому, коммуникации по морю нужны, коммуникации по морю важны.
А для России?
Давайте посмотрим на карту, только не на европейскую часть, а на восток. Что там у нас? Сахалин, Курилы, Магадан, Чукотка, север Якутии, Норильск с его «Норникелем», Ямал с его газом и портом Сабетта, Коми-Пермяцкий АО, Севморпуть…
Ого! А ведь дороги-то туда почти не ведут! Как же снабжаются люди, которые там живут? Как туда попадает топливо, бульдозера ЧТЗ и грузовики «УРАЛ»? Как вывозится сахалинские уголь и газ, как австралийцы вывозят уголь Чукотки, как вывозятся никель и драгметаллы из Норильска и сжиженный газ из Сабетты?
Морем. Огромный процент территории России, с такими городами как Магадан, Анадырь, Норильск, с газом и углём, с металлургией и заводами по сжижению газа соединены с остальной Россией или вообще только морем, или практически только им. Хотите забросить на Камчатку грузовик? На пароме. Его же на Чукотку и в Норильск? На корабле. И другого варианта нет. Не на самолётах же дизтопливо завозить.
"Континентальная" держава. Часть 2.
Начало здесь.
Много ли людей живёт в этих краях? Да немало. Если сложить население всех территорий России, которые связаны с остальной страной почти только по морю, то без Калининградской области в таких местах живёт около 1,3 миллиона человек. С Калининградской областью почти на миллион больше. И это хоть и малонаселённые территории, но далеко не пустынные, там есть и промышленность, и месторождения полезных ископаемых, есть гидроэлектростанции и АЭС, крупные военные базы и незамерзающие морские порты. Или просто глубоководные. Это целая заморская страна, раскиданная по огромному пространству. И она много что «тащит» на себе, эта страна. Например, Северный морской путь и всех, кто на нём работает. И всех, кто его обеспечивает. Экономически, по ресурсам, по населению и промышленности эта «страна» намного больше, чем, например, Исландия. В разы.
А ещё Крым. Да, в него провели мост, но, например, паром из Новороссийска по-прежнему дешевле, чем ехать оттуда же по земле. А вообще на каботажных линиях работают тысячи судов. А в портах на этих линиях – десятки тысяч людей.
А ещё шельф, на котором всё больше и больше газо- и нефтедобывающих платформ.
И всё это хозяйство растёт.
Фактически, Россия зависит от морских коммуникаций примерно также, как США или Канада. На том же уровне. Без них отвалится всё, восточнее Колымы на севере и порта Ванино южнее. Калининградский анклав. Без них чудовищный удар получат экспортёры газа и угля. Охотское море с потерей этих территорий станет открытым для иностранных рыбаков и газовиков.
Правда у сторонников континентального мифа будет праздник – Россия действительно станет континентальной – вместо морей на её востоке будет многотысячекилометровая наземная граница, для обороны которой действительно нужно будет много солдат в зелёной форме. Очень много.
Уязвимы ли эти коммуникации? Вполне уязвимы. Количество крупных боевых кораблей, которые можно было бы выделить для охраны конвоев на них в угрожаемый период, меньше пары десятков на весь ВМФ. Количество патрульных самолётов – несколько десятков. А между тем только у одной Японии около пятидесяти современных подводных лодок, про США и речи нет.
Заметим, что уязвимость морских коммуникаций позволяет вести с Россией безопасные вялотекущие конфликты, нанося ей постоянный ущерб, и материальный, и моральный. Представим себе, что по аналогии с захватом судна «Норд» Украиной, Береговая охрана США захватила идущий на Чукотку балкер, и отконвоировала его на Аляску. С мотивировкой «подозрение в транспортировке наркотиков». Что делать? Начать термоядерную войну? Ударить по Аляске «Калибрами» с подлодок? Интересный вопрос, правда? И он однажды даже будет задан. Есть ли у нас ответ?
Да и «погорячее» можно сделать. Можно и потопить какой-нибудь ПСКР. И посмотреть, что сделают русские, у которых не осталось морской ударной авиации, не производятся противолодочные самолёты, и во всём Тихоокеанском флоте только четыре корабля дальней морской зоны, которые на момент написания этой статьи могут выйти в море. И корвет ещё, да. Чем отвечать? Ядерным ударом? Все эти жизненно важные морские коммуникации НЕ ЗАЩИЩЕНЫ. Никак. Они открыты полностью и функционируют на милость противника. Защитить их России нечем.
Впрочем, это только часть проблемы коммуникаций.
Существуют ещё коммуникации с внешним миром. Большая часть их грузопотоков обслуживается судами под т.н. «удобными флагами». Какую роль играют эти коммуникации? Ну, например, они обслуживают 60% внешней торговли РФ. Примерно такова стабильная доля морских перевозок в нашем экспорте и импорте. Можно ли их прервать?
Запросто, на выходе из Балтики и Чёрного моря узкости, мимо которых не пройти, обойти Японию и Ла-Манш тоже, в общем, непросто. Морская блокада России может быть выполнена очень легко, и даже безопасно – для защиты своих коммуникаций нам просто не хватит кораблей. Запускаем межконтинентальные баллистические ракеты в ответ? Или танками идём на Варшаву? А если поляки не присоединятся к этой блокаде? Как тогда? Это ведь «чистая» агрессия будет.
А экономику такая блокада похоронит.
И это без учёта чисто военных факторов. Вспомним Крымскую войну. Что сделал противник? Загнал в базы флот, нанёс серию ударов с моря и высадил десант.
Давайте представим себе то же самое сегодня на Камчатке. Как их оттуда выбить? А никак не выбить. Это изолированный регион, по суше тысячи километров, аэродромной сети между Приморьем и Камчаткой почти нет. ВДВ высаживать? У них нет тяжёлого оружия, а у противника оно будет. И поддержка с воздуха. И снабжение будет лучше. Правильный ответ – атаковать их флот, атаковать их территорию, разбить их надводные силы вокруг Камчатки и освободить её комбинированным – с моря и воздуха – морским десантом. При наличии такой перспективы они не дёрнутся. Но сегодня нам всё это делать просто нечем. Территорию можем крылатыми ракетами достать. И это всё.
А противнику – есть чем.
«Доктирну Лемана» официально никто не отменял, если что.
Последняя судоходная линия, которую мы не можем не защитить, и которую нам нечем защитить – «Сирийский экспресс». Кто-нибудь помнит, что мы ведём войну на изолированном театре военных действий, который снабжается по морю? Кстати, и это очень показательно, в Сирии основной кулак это ВКС, на суше морская пехота и спецназ, снабжает всё это флот и он же до недавних пор обеспечивал прикрытие группировки с морского направления (сейчас уже не может), а сухопутные войска представлены только советниками и отдельными подразделениями артиллерии. Вот тебе и «континентальная» держава.
Только не рассказывайте об всём этом сторонникам континентального мифа, они нервничают, истерят и впадают в неадекват, начинают грезить ядерной войной, сверхмощными подводными лодками, береговыми ракетами с неограниченной дальностью, сейчас вот ядерной торпедой «Посейдон» и ещё много чем.
Ядерный щиток.
Один из жупелов, популярных в среде разного рода неадеквата, является мысль о том, что все эти корабли, скрупулезный поход к военному строительству, подготовка к боям с высокотехнологичным противником – суета. Ведь у нас есть катера с «Калибрами», а «Калибр» может быть и ядерным. Случись что, так мы сразу…
Ну давайте по нарастающей оценим, с какого момента по противнику можно отработать «Калибрами» и в каком случае они могут быть ядерными.
Итак, захват торгового корабля под лживым предлогом. Отвечаем ракетами?
А двух? Трёх? Где в итоге грань? За один похищенный торговый корабль не бьём, за второй ударяем? Хорошо, мы ударили, они в ответ топят носитель «Калибров» с подлодки, ответственность на себя не берут. Противолодочной обороны у нас почти что нет, у них подводные силы ого-го, если на эффективность смотреть, так что проблем для них нет. Такой фокус вполне в их власти, в морской. Захотели и утопили, тем более, пуск ракеты «засвечивает» подлодку на половину мира, а у разных «Каракуртов» нет вообще никакого гидроакустического оборудования, потопить их обоих не сложно. Как ответим на эскалацию? Противник отрицает причастность, катер (назовём вещи своими именами) от удара о дно сильно деформирован, установить повреждения трудно, но характерный звук от поражения торпедой был где надо услышан… и что? Переводим конфликт в ядерную плоскость? АПЛ-то нашу в дуэли расстреляют, надводный корабль должен действовать под авиационным «зонтиком», для обеспечения которого нужны, например, авианосцы. Их у нас почти нет.
И где здесь порог, за которым наше ядерное оружие может быть применено?
Потопленный палубными истребителями сторожевик погранслужбы – это повод для ядерной войны или ещё нет? А удар по какой-нибудь радиоточке на Курилах? С десятью убитыми с нашей стороны?
Дипломатически же это катастрофы – каждый случай. Это оплеуха похлеще, чем сбитый турками Су-24М.
Или ладно. Пойдём по-жесткому. Вражеский десант на Камчатке. Противник на открытом канале предупреждает, что у него есть ядерные бомбы с собой, и в ответ на нашу ядерную атаку он их применит.
Запускаем МБР или нет? Остальная Россия нетронута, все живы. Даже в Ванино уже нет никакой войны, в Москве и подавно. Трамваи ходят, работает кино. Пускать МБР или нет? Вы бы пустили? Вспомним про «от ста» миллионов убитых в момент ответного ракетного удара противника – и его не предотвратить теперь. Или всё же ограничимся тактическим ядерным оружием? И получим от них в ответ тактическим? Или попытаемся неядерным?
Где он, ядерный порог? Что реально он даёт?
Мы, безусловно обязаны ядерному оружию своим существованием. Вряд ли кто-то из ныне живущих не старых возрастом россиян реально родился бы, если бы над его папой и мамой не было бы ядерного «зонтика». Но надо понимать, что у всего есть пределы и границы, есть они и у ядерного сдерживания, есть они и у неядерного сдерживания. Это великие инструменты, но не всемогущие.
Ни ядерное оружие, ни крылатые ракеты – не панацея. Нужны силы, ресурсы и решимость для того, чтобы уничтожить в бою те силы противника, которые противник использует для своей провокации – и после этого быть в состоянии вести войну как обычным, так и ядерным оружием. И даже если шансов на победу нет, возможность нанести противнику неприемлемо высокие потери должна быть. Так чтобы он понимал – даже победа в ограниченной маленькой неядерной войнушке будет Пирровой. Без скидок. В том числе на море. И даже, главным образом на море. Только в этом случае можно гарантировать безопасность.
И уж конечно, у противника вблизи наших берегов должны быть связаны руки. А не как сейчас.
Как сейчас.
Существуют три основополагающих цитаты, которые наизусть должен помнить любой, пытающийся комментировать стратегически важные события и внешнеполитические решения.
Отто фон Бисмарк: «В военных делах важны не намерения, а потенциал».
Уинстон Черчилль: «В море две линии обороны. Одна из них проходит по базам противника, а другая по Вашим собственным базам».
Джон Леман: «Морское превосходство супердержавы (superpower) требует наступательных операций, проводимых самым разрушительным для противника способом».
Именно применение этих принципов как руководства к действию и обеспечило Западу успех. Важны потенциалы – и вот любое общество, обладающее потенциалом, объявляется врагом. Надо уничтожить его, пока эти люди не стали слишком сильны, пока они не стали слишком умны, пока они не получили возможность нанести своим врагам неприемлемо высокие потери, пока… Давить всех, у кого есть какой-то потенциал. Не позволять возникать альтернативным центрам силы. С этой точки зрения СССР был обречён на войну за выживание. Его враги никогда бы не смирились с самим фактом существования альтернативного центра силы, без разницы, чего этот центр силы добивался. Он мог хотеть мира, например. Это неважно. Его просто не должно было быть, в принципе.
Для этого много чего делалось, в том числе проводились широкомасштабные операции по оказанию на СССР военно-морского давления. В виде учебных атак, развёртывания огромных сил морской авиации и морской пехоты в непосредственной близости от советских берегов, в виде рейдов спецназа на советскую территорию, вторжений в воздушное пространство СССР, вторжений в территориальные воды СССР, развёртывания американских АПЛ в Охотском море… всё по Леману – наступательные операции, проводимые разрушительным для противника способом.
Параллельно враг совершенствовал технологии, выучку и организацию своих ВМС, совершенствовал противолодочную оборону, чтобы добиться и качественного, и количественного, и технического превосходства, и чтобы это превосходство оказалось в итоге подавляющим.
И у него это получилось. К концу советской эпохи весь ВМФ СССР, кроме подводного флота, был загнан обратно в базы и ближнюю морскую зону, а на хвосте у почти каждой подлодки или «висела» иностранная АПЛ, или же она отслеживалась противолодочной авиацией, использующей, в том числе, неакустические средства обнаружения подводных лодок в режиме хода под водой. Леман, утверждающий, что советские АПЛ не пережили бы первых дней войны был прав. Так и было. И так и есть сейчас.
Итогом стало достижение результата «по Черчиллю» - теперь в случае войны с США и их союзниками, сам выход нашего флота из баз станет для нас тяжёлым сражением. Нас мгновенно ждут мины и засады превосходящих по качеству АПЛ, массированные удары крылатых ракет по базам, по зенитным комплексам, РЛС и аэродромам, встречные бои в небе с палубными истребителями и самолёты ПЛО в таком количестве, которого мы вообще никогда не видели.
Зона контроля противника будет начинаться у наших баз, и в этой зоне будет очень трудно выжить и ракетному катеру с «Калибрами», и подводной лодке.
С конца девяностых годов в публичное пространство был вброшен миф о всесилии подводного флота. Якобы, подводные лодки это такое сверхоружие, что прочие морские силы не могут им противостоять. Этот миф активно поддерживался и развивался он-лайн «патриотами», тешившими так своё самолюбие. Настоящие же военные говорили совсем другие вещи.
В управлении 57 скад (Североморск - 3) служил один умный офицер. Поступил в ВМА, там "вник" в тему "Окно". Свои соображения по ней он мне излагал ещё, учась в ВМА, когда я был в ней около месяца, как Председатель Гос. комиссии на выпускных экзаменах слушателей 6 (авиационного) факультета. Затем этот офицер служил в отделе ПЛВ штаба СФ. Он постоянно сам "напрашивался" на выходы в море, собирая информацию по "Окну". Несколько раз, "на ходу", мы общались в штабе флота по этой же теме.
Где - то через месяц после очередного сбор - похода кораблей СФ, он "поймал" меня на выходе из зала, где проходило очередное недельное планирование флота и предложил посмотреть его анализ. Прошли к нему кабинет, где были разложены многочисленные схемы и кальки. Так подробно "расписываю", чтобы было понятно, что он проделал огромную работу, т.е. проанализировал кальки движения всех наших лодок, принимавших участие в сбор - походе, "проводку" средствами ВПО всех иностранных самолётов в районе действия сил флота.
Тогда участвовало 10 пл: 4 - дизельных и 6 - атомных. Каждой лодке был "нарезан" большой район, из которого она, в целях безопасности, не должна была выходить без команды. Но, внутри этого района, её место могло быть любым ("решением командира"), т.е. - произвольным.
В первый и третий день нахождения сил в море с АС "Анненес" ("Аннейя") прилетал один "Орион", который, пролетев по какому - то "ломаному" маршруту, уходил обратно. Тот умный офицер, проанализировав, т.е. "наложив" на карту маршрут "движения" "Ориона" и, полученные с пл, кальки их фактического местоположения на период "пролёта" "Орионов", делал однозначный вывод, что используя "окно", либо, что - то "другое", но, оба раза, все десять "поворотных" точек его фактической линии пути находились абсолютно точно над фактическим местом (на время пролёта) всех 10 (!) лодок. Т.е. в первый раз за 1 час и 5 минут, второй - за 1 час и 7 минут, один самолёт "накрыл" все 10 пл. Со слов этого офицера, он не раз и раньше видел, что "Орион" выходил, без каких - либо галсов, точно на пл, бросал один буй, как правило, с ВИЗом (для "контроля") и уходил дальше.
Потому я и написал, что до этого случая мало верил в этот "феномен", но, вероятно, не мы, а американцы, но - эту тему "довели до ума".»
Записано со слов командующего ВВС и ПВО Балтфлота генерал-лейтенанта В.Сокерина А. Васильевым.
Один самолёт за час и пять минут засёк десять подлодок, развёрнутых в Баренцевом море, в подводном положении. Засёк по радиолокационной засечке поверхностных возмущений воды, образованных объёмом движущейся под водой ПЛ. А есть ещё магнитометрический метод засечки других поверхностных возмущений – образованных тем, как масса корпуса ПЛ влияет на ионы, содержащиеся в морской воде. Они тоже дают поверхностную аномалию, только засекаемую иначе. Это, правда, не такой надёжный метод, но вот радиолокационная засечка – почти безотказный, при доведённом до ума оборудовании.
Тематику радиолокационного обнаружения в СССР отрабатывали в ходе НИР «Окно», магнитометрическое обнаружение поверхностного возмущения, в ходе НИР «Эхо». Ил-38Н – один из результатов такой работы. Но он всё же далеко не настолько эффективен, как хотелось бы, да и шесть штук их всего таких.
У американцев всё это доведено до серии ещё с 80-х. И установлено на всех противолодочных самолётах. И своих, и союзников, что даёт в итоге сотни машин. И если один самолёт тратит на отдельно взятое Баренцево море около часа, то что могут сотни? И сколько в зоне их боевой работы проживут подлодки?
Конечно, по местам их базирования будут наноситься ракетные удары, а за ними будет охотиться истребительная авиация. Но у противника с его количеством палубных истребителей и авиабаз вокруг России, с его количеством самолётов ДРЛО сил и средств для защиты своих самолётов ПЛО куда как больше, чем у нас для борьбы с ними.
Подводные лодки сами по себе, в боевой обстановке, противодействовать полноценным ВМС не могут. Им нужна плотная оборона баз от атак с воздуха и диверсантов, противолодочное обеспечение и противоминное обеспечение на этапе выхода из базы, авиационное прикрытие над районами, где они действуют. Непрерывно.
Этого сейчас или нет, или почти нет, как из-за отсутствия сил и средств, так и из-за нежелания вести полноценную боевую службу, с настоящим, «военным» напряжением сил. А американцы – именно так и действуют, как на войне. Не расслабляются десятками лет. И то, что для нас достижения, для них ежедневная рутина. Так выглядит sea power – власть над морями…
Дистанционное минирование противником тоже отработано. «Главным калибром» тут выступают старички B-52 Stratofortress из состава ВВС. Именно эти самолёты отрабатывают массированную постановку морских мин. И не надо смеяться. Во-первых, ещё со времён Холодной войны эти машины имеют оборудование, позволяющее осуществлять длительные полёты на высоте около 500 метров. Во-вторых, выполняя задачи в интересах ВМС, они, видимо, будут «вправе» рассчитывать на защиту от палубных истребителей и удары крылатыми ракетами по базам нашей морской авиации. В-третьих, на этом самолёте до сих пор один из самых мощных в мире комплексов РЭБ. И да, 500 метров, это 500 метров. Серьёзно повышает шансы уйти живым, а после того, как ЗРК и береговые аэродромы подверглись атакам, то и незамеченным.
Наши противоминные силы, ну так скажем, не очень боеспособны, чтобы совсем не драматизировать.
Угроза с моря или угроза с суши?
Война на суше с русскими – это всегда психологическая травма на несколько поколений вперёд. На пару веков. Бритты попробовали в Крыму, и, несмотря на победу, больше не хотят. Американцы с одной стороны не пробовали, с другой, они реально умеют учиться на чужих ошибках. Они – одни из немногих, кто хорошо это делает. Они изучили опыт Наполеона, они изучили опыт Гитлера. Они понимают, что это такое будет в итоге. Думать, что они вот так вот просто ввяжутся в кровавую мясорубку – глупость. Даже, если бы это было возможно территориально. Но это и по условиям текущей политической географии невозможно. Будь под их контролем Беларусь и Финляндия, был бы другой разговор. На единой площадке из политически стабильной Украины, Беларуси, Прибалтики, Финляндии и Норвегии уже можно передовые соединения развернуть, а Польша, Болгария и Румыния и запад Норвегии стали бы хорошей тыловой зоной. Но этого нет.
Будь по их контролем Китай, тоже можно было бы попробовать, но этого тоже нет.
Всё, конец истории. Большой войны на суше не будет, её во-первых нельзя организовать, во-вторых, они выучили уроки истории.
А вот количество и степень наших уязвимостей с моря даёт им полную свободу манёвра – они могут вести провокации, проводить ограниченные по масштабам боестолкновения, саботировать наше экономическое развитие подрывая жизненно важные морские коммуникации, даже устраивать ограниченные войны на нашей территории – и всё это «по чуть-чуть», не доводя дело до реально глобальной войны и ядерного оружия. Пришли-ударили-ушли, предупредили о недопустимости акций возмездия с нашей стороны. По хорошему, нам бы наплевать на их предупреждения, но чем в ответ-то бить? Ведь всё по Черчиллю – наша линия обороны проходит по нашим же базам. И их линия обороны тоже проходит по ним же.
С другой стороны, если дойдёт до глобальной войны, то главная угроза для нас – их подлодки. Мы переживём всё остальное, но не переживём удар с подлодок. В прямом смысле не переживём, почти никто. И это тоже часть угрозы с моря.
Подумаем над тем, с какими странами мы теоретически можем ввязаться в войну в обозримом будущем.
США, Британия, Япония, Турция. Ни одной с общей границей. Все за морями. И у всех военно-морское превосходство на «своих» ТВД. Как по отдельности, так и в коалиции. Как дойти до Токио на танках? Хороший вопрос, правда? Как на них же дойти до Кунашира, Итурупа и других «спорных» территорий? На десантных кораблях? Так то же им даст свободно по морю ходить? И самое главное, на Тихом океане их всего три. Хорошо, хоть есть ВКС и ВДВ. Но уже Камчатку ими не защитить.
Уязвимостей с моря у нас столько, что на них можно играть как на нервах, добиваясь от нас какой-то реакции. И нам нечем на это ответить. Абсолютно.
На «сейчас» на четырёх основных флотах России всего семнадцать более-менее полноценных боевых кораблей способно выйти в море. Плюс всякая прибрежная мелочь. Иногда с «Калибрами», иногда без. Остальное или в ремонте, или гниёт у причальной стенки, и хорошо, если с неясными перспективами, потому что иногда перспективы однозначны – списание. Хотя формально корабль может числиться и боевым. При этом, надо сказать, что те корабли, которые в строю, во многом устарели. Те же БПК, как и сторожевики проекта 11540 бессильны против атак с воздуха, если они выполняются с большой высоты – просто нечем достать вражеский самолёт, у ЗРК не хватает высотности. А с полноценной ПВО у нас «на ходу» только «Пётр Великий» и «Маршалл Устинов» на Северном лоте, «Варяг» и корвет «Совершенный» на Тихом океане, два новых фрегата на Чёрном море, и четыре новых корвета на Балтике. Всё.
После завершения всех достраиваемых сейчас кораблей, будет ещё один фрегат на ЧФ – совсем уже скоро, чуть погодя четыре фрегата проекта 22350, ещё семь корветов, два из которых сдаются в этом году, может быть когда-то, неизвестно когда, корабль-урод проекта 20386 «Дерзкий», если его, конечно достроят.
И вот теперь точно всё.
Как долго нам позволят жить в таком «расслабленном» режиме? Как долго основные мировые игроки будут смотреть, как Россия поднимается и откусывает себе то одно, то другое? Ладно Сирия, а если кто-то догадается в странах третьего мира связанные кредиты давать в рублях? После такого Россию осадят сразу – мгновенно. Такого Запад не простит. А нам без такого рода инструментов никогда экономику не поднять, а без неё правящие элиты не сохранят власть.
Занятный ребус складывается, правда?
В итоге складывается ситуация, описываемая следующей последовательностью:
- Для поддержки экономики России придётся рано или поздно начать выстраивать свой мировой экономический кластер. Скоро. Выбора нет.
- Ответом Запада на это будет война, другого ответа у Запада нет, не дать никакой ответ тоже нельзя.
- По условиям географии, предшествующего исторического опыта и наличия у РФ уязвимостей, эта война будет морской.
- При этом РФ, одержимая сторонниками «континентального мифа», открыто пренебрегает строительством флота, не делая ничего даже на минимальном уровне, даже на уровне, достаточном для того, чтобы не отбить, а просто смягчить удар по себе с моря.
- Имея реальную угрозу с моря, Россия продолжает вкладываться в отражение несуществующей угрозы с суши.
К чему приведёт такая политика? Посмотрим, к чему она уже привела. Помните вопрос о последствиях?
В 2013 году, первый раз, когда США обдумывали удар по Сирии, их армаду встретили один ракетный крейсер, два БПК, и СКР.
В 2018 году, когда Трамп нанёс свой последний удар, уже только два фрегата и две ДЭПЛ (про ДЭПЛ помним об их почти полной беспомощности перед авиацией ПЛО, они просуществовали бы только до тех пор, пока их прикрывали бы фрегаты или авиация). Крейсер «Москва» уже небоеспособен и нуждается в серьёзном ремонте, БПК находились последние годы в таком «потогонном» режиме, что их ресурс под вопросом.
Сейчас, в середине лета 2018 года, флаг в Средиземном море демонстрирует уже малый ракетный корабль. Его можно потопить даже с вертолёта. Подлодки и торпеды ему «нечем» услышать.
Всё катится под горку, и это прямое последствие мышления в ложной системе противопоставления «континентальной» и «морской» «держав» друг другу.
И это за нас ещё никто не брался.
Если флот действительно загнётся, и потом кто-то устроит нам очередную Крымскую войну, то мы увидим и потопленные старые БПК и СКР, и цену незащищённому подплаву узнаем, и унизительное поражение получим; и увидим толпу людей с вывернутыми наизнанку мозгами, которые будут утверждать, что из-за флота всё и оказалось так плохо. Вот будь у нас пара патрульных катеров, будут они утверждать, американские авианосцы на нас бы не навалились, а у нас было аж три недофинансированных фрегата, вот их судьба это и есть доказательство того, что флот не нужен. Надо было больше пехоты, ей бы крылатые ракеты и отогнали. Логика наоборот, также, как сейчас.
И они будут верить в то, что говорят. Ну или делать вид.
Впрочем, слово если неверное. «Когда» - намного точнее в данном случае.
