- Чиновники на Руси всегда брали взятки. Еще в старину их за это звали "чумазыми", "кувшинными рылами"... Так почему же сейчас мы говорим не о взяточничестве, а о коррупции? Магнетизм иностранных слов?
- Слово "коррупция" и в самом деле латинского происхождения: corruptio означает подкуп. Отсюда и пошло его современное толкование, как, например, в словаре Ожегова: "Подкуп взятками, продажность должностных лиц, политических деятелей".
Правда, сравнительно недавно само это явление считалось в основном уделом Запада. Теперь ясно: и мы далеко "ушли" от заурядной и всем понятной взятки, которую Иван Иванович вымогал у Федора Петровича за то, чтобы провернуть нужное тому дельце - в рамках ли своих служебных обязанностей или, напротив, нарушая их ради денег. Он берет и сегодня. Но дело не только в жадности и алчности чиновника. Как показали исследования криминологов, сам он открыто говорит "дай" лишь в 25 процентах случаев. Еще в 25 процентах идет так называемый "инициативный подкуп", где навязывают взятки за "услуги", не скупясь на угрозы. Но вот ведь парадокс: того, кто взятку дает, наш Уголовный кодекс освобождает от уголовной ответственности, если он сам сообщит об этом правоохранительным органам. Тот же, кто взял, а утром пришел с повинной, скорее всего, все равно предстанет перед судом, даже если его шантажировали.
Половина сделок происходит при взаимной выгоде сторон. Нуждаясь друг в друге, взяткодатель и взяткополучатель понимают друг друга почти без слов. А вот с их ответственностью в УК РФ большая путаница, одна статья противоречит другой.
Еще одна примета нового: "скупка на корню" людей с широкими полномочиями и связями, - так сказать, впрок. Даже появился термин "посадить на взятку" - по аналогии с наркодельцами, которые идут на все, чтобы как можно больше клиентов "посадить на иглу". Ежемесячно, как вторую зарплату (нередко во много раз превышающую по размерам первую, основную) на стол чиновнику кладут конвертик с кругленькой суммой. А это верная гарантия того, что в нужный момент он исполнит все, что от него потребуют. Впрочем, сейчас берут и "авторством", как наши оскандалившиеся "писатели" при больших должностях, секс-услугами, роскошными квартирами и коттеджами, заграничными поездками...
На все это, понятное дело, требуются деньги. Причем большие. Именно потому организованная преступность - самый крупный корруптер во всем мире. Ее лидеры и сегодня блюдут порядок, заведенный с легкой руки американских гангстеров 20-30-х годов Чарли Лючино и Аль Капоне: примерно треть преступных доходов тратится на подкуп органов власти и правосудия. Современная Россия, увы, живет по таким же правилам.
- Вы не драматизируете картину?
- Но ведь очень часто мы не можем надеяться на защиту даже в суде! Вот "прейскурант" цен на наше правосудие. Судя по опросам, прекращение уголовного дела стоит от 10 до 150 тысяч долларов. За изменение меры пресечения, не связанное с лишением свободы, надо выложить от 1 до 50 тысяч. За смягчение наказания - от 3 до 15 тысяч... Опрошенные предприниматели утверждают, что некоторые налоговые инспектора берут в пределах 25 процентов от предполагаемой суммы налогов, таможня - 20 процентов таможенного сбора. После чего закрывают глаза на нарушения закона. Это не единичные факты. По мнению опрошенных жителей Москвы, Волгограда, Воронежа и Владивостока, коррупцией в той или иной мере поражена практически вся правоохранительная система.
- Еще бы. За взятку оказался на нарах даже Генеральный прокурор - Алексей Ильюшенко...
- Трагедия нашего времени: судят отдельных взяточников, как правило, не сумевших откупиться или прикрыться иммунитетом. А организованные остаются на свободе. Если просмотреть в массе приговоры уголовных дел, вступивших в силу, то примет коррупции и не найдешь.
- Как же в таком случае вы судите о ее масштабах?
- По материалам уголовных дел, опросам разных групп населения, включая сотрудников правоохранительных органов, судей.
- Происходит множество скандалов, один громче другого. На нас работает даже прокуратура Швейцарии: как недавно сообщил прокурор кантона Женева Бернар Бертосса, в их ведомстве сейчас расследуется порядка десяти дел, связанных с Россией. А с обвиняемых - как с гуся вода. Почему рассыпаются так часто дела?
- Думаю, это во многом следствие созданной в стране атмосферы. Если большевики использовали в качестве рычага переустройства насилие, то в 90-е годы таким рычагом стала коррупция, подкуп. Вон и Егор Гайдар это признает в своей книге "Государство и эволюция": "Россию у номенклатуры нельзя, да и не нужно отнимать, ее можно выкупить". По сути, был дан старт расхищению, благодаря которому от акционирования 27 500 предприятий и передачи в частные руки еще 12 500 тысяч госбюджет получил всего 1 миллиард рублей из расчетных 8,7 миллиарда.
С другой стороны, объективно государственные органы были поставлены в крайне критическое положение: у прокуратуры и милиции нередко не на что было даже отправить повестки для вызова свидетелей. "Наверху" не могли не знать, что свято место пусто не бывает. Их взяли "на содержание" местные власти. Многие теперь живут весьма неплохо. Но и расплата ждать себя не заставила. Федеральные органы на местах потеряли независимость и обслуживают интересы кормильцев.
Темпы и масштабы случившегося потрясли даже западного консультанта наших реформаторов Джефри Сакса. Он писал о причинах дефолта 1998 года: "Российское руководство превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме: они сочли, что дело государства - служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше средств и поскорее. Это - не шоковая терапия. Это - злостная предумышленная акция".
- И к чему привело?
- Россияне во многом потеряли государственный аппарат, который защищал их права и законные интересы. Страдает национальная безопасность страны.
- Куда же ФСБ смотрит?
- Кстати, рейтинг этой службы меньше всего пострадал в глазах населения: всего 0,4 процента опрошенных считают, что коррупция возможна и в ее рядах. А три процента граждан по собственной инициативе сделали приписку, что ФСБ - единственная служба, способная бороться с преступностью, но ей "не дают".
- Кто ж ей не дает? У нас президент - выходец из госбезопасности...
- Я очень хотела бы надеяться на Путина, как и на большинство его коллег-государственников. Но один человек, пусть и президент, ничего не сумеет изменить. Профессионалов же из правоохранительных органов всяческими способами выживают. Например, увольняют с работы по возрасту. Словно прокурору и следователю, как омоновцу, важнее всего быстро бегать и метко стрелять. За рубежом на этих постах отдают предпочтение людям в годах, с жизненным опытом и высокой квалификацией. А у нас очень много молодых сотрудников с нищенской зарплатой. На процессах им приходится противостоять целым коллективам опытных адвокатов.
- Но не ставить же всех коррупционеров к стенке, как в Китае, где недавно расстреляли зам. главы законодательного собрания, умудрившегося набрать взяток почти на 5 миллионов долларов?
- Россия уже проходила через это. Петр I не щадил ни тех, кто берет, ни тех, кто дает: "... тем людям, которые взяли деньги и которые им те деньги дали, чинить велено смертную казнь, без всякой пощады". Но мы же дожили до времени, когда коррупция пронизывает практически все стороны жизни общества. Берут в медицине, где платные услуги не отличишь от взятки, так как квитанции никогда не дождешься. Дальше самые "капиталоемкие" - сферы лицензирования, регистрации предприятий, налоговая... Идея Гавриила Попова, похоже, реализовалась: он убеждал, что чиновник, по существу, ничем у нас не отличается от швейцара, а потому надо позволить вполне легально получать "чаевые".
Так что если допустить репрессии, то они коснутся слишком большого круга людей. От ставших привычными президентских указов "о решительных мерах" - то по борьбе с самогоноварением, то с бандитизмом, то с коррупцией - тоже толку мало. Безосновательное ограничение прав граждан лишь компрометирует работу. Нужно как можно скорее создавать правовую основу системной борьбы, которая будет осуществляться в рамках закона.
- Вы уже пытались это сделать, будучи руководителем межведомственной комиссии по выработке проектов связанных друг с другом законов "О борьбе с коррупцией" и "О борьбе с организованной преступностью". После того как начиная с 1993 года их трижды принял Верховный Совет, потом еще дважды - Госдума, все кончилось троекратным вето президента. И вы снова делаете ставку на закон?
- Да. Только не надо обольщаться насчет парламентариев. Они голосовали за законопроекты лишь потому, что наверняка знали: администрация Ельцина ни за что их не пропустит. Но и тогда были депутаты, всегда голосовавшие против, - из "Яблока" и "Выбора России". И вот совсем недавно, 7 сентября, принял решение готовить законопроект к слушанию комитет по безопасности Федерального Собрания.
- Чем же вы так напугали обе ветви власти?
- Мы предложили цивилизованные методы, которыми пользуется мир. Если взял или дал впервые и немного - можно ограничиться дисциплинарным или административным наказанием: штрафом, лишением права занимать посты на госслужбе в течение пяти лет. В Японии, например, пожизненно лишают права выдвигаться кандидатами в депутаты. А главное - аннулировать сделку. Ведь сейчас как нередко рассуждают: "Пусть я отсижу срок, зато вернусь небедным человеком". Ох, уж это выражение "Мы - люди небедные", которым любит щеголять Борис Немцов! Насколько я знаю, он всегда был государственным чиновником с очень невысокой зарплатой. Коммерцией заниматься ему было нельзя, указ президента запрещал. Пришлось даже писателем стать. Безошибочный ход - книжка "Я- провинциал" принесла автору 100 тысяч долларов. Найдите второго такого провинциала, который бы, не будучи вице-премьером, получил за подобное произведение такой гонорар.
А взять бывшего министра юстиции Валентина Ковалева. За прославившим его "банным скандалом" как-то в тени остался вопрос о покупке им, как сообщалось, поместья в Подмосковье за 600 тысяч долларов. А ведь у него еще нашлось 255 тысяч долларов на 33 (!) личных счетах в "Монтажспецбанке" и 160 тысяч - в "Ратобанке", ни разу не упомянутых в налоговых декларациях!
Как такое вообще становится возможным? Указ президента обязывает ежегодно предоставлять сведения о доходах и имуществе всех без исключения лиц, занимающих государственные должности РФ. Правда, с известной долей лукавства - самым высокопоставленным - председателю правительства, его замам, министрам - разрешено подавать эту информацию не в налоговую службу по месту жительства, а в Государственную налоговую службу РФ. А проверка сведений доверена кадровой службе органа, где чиновник служит.
Законопроект же предлагает лишить верхушку покровительства с помощью специальной декларации для чиновников по особой развернутой форме: все доходы, имущество и даже долги. Заполнять ее должны все, кто собрался получать зарплату из бюджета, сначала при назначении на должность, а затем ежегодно. И что важно - предоставлять не куда-нибудь, а в местную налоговую службу, и обязательно публиковать в печати. В конце концов граждане имеют право знать, как их "наемные работники" соблюдают законы. А поскольку честные деньги прятать незачем, мы и предложили запретить вклады на предъявителя. Поход против коррупции всюду начинают именно с борьбы с отмыванием преступно нажитых доходов.
- Нас все время пытаются убедить в том, как замечательно мы заживем, если объявим амнистию экономическим преступникам, каким бурным потоком потекут к нам из-за рубежа вывезенные громадные капиталы. Криминологическая романтика! Преступники - в том числе и экономические - не расстаются с капиталами. Это убийства совершаются порой по причине необузданной страсти, а "беловоротничковые" преступления продуманы, баланс приобретений и потерь скрупулезно взвешен.
- Они и без нашей амнистии прекрасно обходятся - спокойненько живут за рубежом, вывезенных денег предостаточно.
- Не так уж и покойно им там. Все чаще наручниками сковывают, счета в банках арестовывают. Отмывать грязные российские деньги на Западе становится все труднее - скандал вокруг Bank of Neu York наглядно это продемонстрировал. Конечно, избавиться от коррупции и организованной преступности раз и навсегда не удалось еще никому. Но во что превратится жизнь, если с ними не бороться?