Шапка Мономаха: золотая филигранность истории
Величественная красота золотой шапки Мономаха не зря сделала ее символом русского самодержавия, особым образом почитаемым среди других царских регалий. Появление этого древнего царского венца окружено многими легендами, несущими на себе отпечаток всех тех исторических событий, которыми была наполнена история Древней Руси. Им венчали на престол всех русских правителей вплоть до конца XVII века, до времени, когда Петр I, среди прочих проведенных реформ, изменил и церемонию возведения на престол. После его провозглашения России империей в 1721 году обряд коронации начал проходить с измененной формой государственных регалий. Шапкой теперь не венчали голову императора — ее несли впереди процессии. А уже в 1724 году первая русская императрица Екатерина была коронована не венцом Мономаха, а первой русской короной, созданной из позолоченного серебра.
Легенда, которая объясняет название и якобы существование шапки Мономаха, относится еще к ХI веку. Именно тогда, согласно «Сказанию о князьях Владимирских», в котором в XVI веке впервые было упомянуто о знаменитой регалии, император Византии Константин Мономах, заключая союз с русским князем Владимиром Всеволодовичем, одарил его богатыми подарками, в числе которых и была известная Шапка. До этого, утверждает другая легенда, золотой убор был найден экспедицией, организованной византийскими императорами в древний Вавилон. Она находилась в сокровищах царя Навуходоносора.
Значение легенды о получении столь важного дара от императора могущественной державы для Руси было весьма велико. Ведь таким образом князья, объединявшие в то время многочисленные земли в единое централизованное государство, не только получали возможность утверждать свое право на царствование, но становиться законными правопреемниками Великой Византии. Таким образом, Москва обретала аргументированное право стать Третьим Римом.
К сожалению, исторические данные неумолимо развенчивают столь благородное происхождение венца. Согласно с реальными событиями, смерть настигла императора Константина в 1055 году, тогда как его внуку, князю Владимиру Мономаху, на тот момент исполнилось лишь два года. Поэтому, связь византийского правителя и столь юного князя выглядит не очень убедительной. Кроме того, форма шапки не соответствовала принятым в то время в Византии королевским регалиям.
Зато более реальное существование ведомостей, датируемых началом XVI века, о некой Золотой шапке. Данные о ней совпадают с началом традиции венчания русских правителей на престол. О двух этих фактах становится известно по летописям, описывающим то, как внук Александра Невского, великий князь московский Иван Данилович, он же Иван Калита, благословил на царствование этой золотой шапкой своего первенца — Симеона Ивановича Гордого. Кроме таких упоминаний, есть еще другие письменные источники, свидетельствующие о том, что венец был движимым имуществом русских царей, получаемым в наследство. Так, передаваемый по линии старших сыновей, убор во времена царствования Ивана III, уже известный как «шапка Мономаха», становится символом наивысшей централизованной власти.
Проливает свет на происхождение царского венца его форма, технология скани и орнаментальные мотивы. Эти характеристики шапки не подтверждают ее принадлежность к работам византийским мастеров, но зато более чем уверенно приближают к золотоордынскому ювелирному искусству. Сложный сканный узор убора из тончайшей золотой проволоки, составляющий утонченные листовые мотивы, абрисы лотоса и шестиконечной звезды с двенадцатью лепестковой розеткой, вписанной в нее, часто встречается в примерах булгарского и среднеазиатского искусства золотоордынского периода. Спиралевидные узоры в виде одинаковых крупных завитков, а также их растительные варианты, которые ранее относились искусствоведами к технике византийской ленточной скани, находят свои истоки в широких аналогиях золотоордынских ювелирных изделий.
Если обратиться к первоначальному облику убора, то его реконструкция покажет наличие вместо более поздней опушки мехом соболя золотых жемчужных подвесок. Общая полукруглая форма шапки и подвески позволяет предположить, что шапка Мономаха — принадлежала изначально... женщине, и, судя по всему, эта женщина была татарского происхождения. Доказательством сему могут стать традиционные головные уборы незамужних татарских девушек. Их форма также имела вид усеченного полусферического конуса с серебряным навершием — куполком. В середину куполка часто вставлялись перья совы или филина. Их отсутствие символизировало уже состоявшийся, но не закрепленный официально замужний статус девушки. Интересным фактом, дополняющим историю шапки Мономаха, стал найденный в Симферопольском кладе головной убор. Его составляющие — тканевая основа, обшитая 19 фигурными бляшками, декорированными жемчужинами, сапфирами, изумрудами, аметистами — относится к тому же золотоордынскому наследию и во многом напоминает венец Мономаха.
О том, как наследие татарского ювелирного искусства попало к русским князьям, говорит еще одна легенда, рассказывающая о взаимной любви московского князя Юрия Даниловича и родной сестры золотоордынского хана Узбека. Куншеке, так звали возлюбленную князя, стала впоследствии княгиней Агафьей, приняв, кроме любви мужа, еще и его веру. К сожалению, счастье возлюбленных было недолгим. Не успев подарить мужу наследников, княгиня стала жертвой междоусобной войны, погибнув от предательского заговора. Уже после смерти самого князя шапка попала к его ближайшему родственнику брату Ивану Калите, начиная новую жизнь и неся в себе новый символический смысл.
Если же откинуть столь животрепещущую легенду, оставив сухие исторические факты, с не меньшей уверенностью можно обосновать получение шапки в дар князем Иваном Калитой от того же хана Узбека, сделавшего столь искусный подарок за помощь в разгроме антитатарского восстания в Твери в 1327 г. Вполне возможно, что прототипом шапки в таком случае могла стать корона хана.
Таким образом, венценосный убор, прошедший бурную историю объединения великого государства, возвеличивания русских князей от «Государя до Царя», все еще несет в себе загадку разных культур, не уменьшая при этом своего собственного глубокого значения.
Дата публикации: 26.08.2010